— Ладно, — кивнул колумбиец. — Но речь пойдёт совсем не о том, о чём ты думаешь. Золото Атауальпы, из-за которого ЦРУ послало в Перу Фрэнка Даунфолла, и за которым охотится полковник Рамон де ла Серра, колумбийская мафия и много других людей — это вовсе не сокровища инков и не шедевры доколумбовой эпохи. Так называется совершенно новый наркотик, который представляет собой модифицированную производную кокаина, и обладает совершенно уникальными свойствами.
— Что? — ошалело переспросила я. — Золото Атауальпы — это наркотик? Это просто невероятно! Какой кретин его так назвал?
— Думаю, что это название связано с неким растительным компонентом, который добавляют к листьям коки, для того, чтобы при соответствующей химической обработке заменить бензоловый радикал на одну очень редкую ароматическую кислоту, — объяснил Луис. — До сих пор химики считали, что при любой попытке заменить бензоловый радикал на жирные или ароматические кислоты, молекула полностью или почти полностью утрачивает свои анестетические и галюциногенные свойства. Однако нашёлся какой-то сумасшедший химик, которому удалось это сделать. Новое вещество обладает гораздо более выраженными психоделическими свойствами, чем кокаин. Одно из двух — или этот парень гений, или ему здорово повезло. Похоже, что растение, на базе которого был создан новый наркотик, индейцы называют "Золотом Атауальпы". К сожалению, пока не известно, ни что это за растение, ни каким образом можно получить новый наркотик.
— Теперь понятно, почему Фрэнк чуть не убил меня, когда я предложила ему заняться любовью в ванне с чёрной икрой, — задумчиво произнесла я. — Наверняка он знал, что это навязчивая эротическая фантазия Марселя Морли, и решил, что я связана с Марселем, а через него — с семьёй Джианозо, которая наверняка охотится за "золотом Атауальпы". А я подумала, что Фрэнк сумасшедший.
— Так ты предлагала Даунфоллу заниматься с тобой любовью?
В голосе колумбийца отчётливо прозвучала ревность. Это было приятно.
— Во-первых, я была пьяна, а, во-вторых, я представляла, что это ты меня обнимаешь, — объяснила я.
— Так он тебя ещё и обнимал? Ну и как он в постели?
— Откуда я знаю? До постели у нас так и не дошло, — возмутилась я. — Как только я упомянула про чёрную икру, Фрэнк вцепился мне в плечи и под угрозой пыток стал выяснять, что мне известно про золото Атауальпы, и что меня связывает с семьёй Джианозо.
— Подожди, — взмолился Луис. — Не могла бы ты рассказать мне всё по порядку?
— Могла бы, — согласилась я. — Всё началось с того, что Адела поехала отдыхать на остров Бали. Там икряной король Марсель Морли рассказал ей про спрятанные в Андийских Кордильерах сокровища Атауальпы, а затем предложил ей в рекламных целях заняться с ним любовью в ванне, наполненной чёрной икрой…
— В рекламных целях? — удивился колумбиец. — Он что, совсем спятил?
— Не перебивай, а то не буду рассказывать, — вспомнив любимое выражение Альды, пригрозила я. — На самом деле всё началось гораздо раньше, когда мать Аделы обнаружила, что она состоит в родстве с португальским королём Альфонсо Третьим, последним императором инков Атауальпой Тупак Юпанки Инкой Четырнадцатым, всеми монархическими династиями Европы, а также богами Одином и Тором и царём Трои Приамом…
— О, господи! — взмолился Луис. — Дай мне силы с достоинством вынести это испытание!
— Ну что вы там плетётесь! — громко окликнула нас Адела. — Мало коки съели? Ирина, иди сюда, мне нужно срочно с тобой поговорить!
Подруга цепко схватила меня за локоть и оттащила в сторону.
— Опять секреты! — недовольно проворчал Бобчик, присоединяясь к Луису. — Хорошо тебе. Вы с ней живёте в разных полушариях.
Я не услышала, что ответил колумбиец, потому что Адела громко и возбуждённо прошептала мне на ухо:
— Это он! Это Уайна Инти!
— Ты о чём? — не сразу врубилась я.
— Мы одной крови! — воскликнула Адела. — Мы оба инки из рода Копак, и мы оба — дети Солнца. Даже его фамилия — Инти — совпадает с именем бога Солнца. Уайна — настоящий курака!
— А это ещё что такое? — заинтересовалась я.
— Курака — это то же самое, что касик в Северной Америке, — торопливо объяснила Адела. — Курака означает "вождь".
— Здорово, — порадовалась я за подругу. — Так значит, он и есть тот молодой и прекрасный воин, который отведёт тебя к спрятанным сокровищам?
— Именно так, — радостно кивнула Адела. — Уайна сказал, что три дня назад у него было видение, и богиня Силматетео предупредила его, что среди песчаного смерча на хвосте обезьяны он встретит белую принцессу инков, то есть меня. Так и произошло. Кстати, он обещал познакомить меня с Уильяк Уму — Главным Жрецом инков. О сокровищах мы пока не говорили, но Уайна упомянул, что Главный Жрец живёт в известных только инкам пещерах рядом с Потерянным Городом Инков. Я просто уверена, что сокровища должны находиться в этих пещерах, и Уильяк Уму отдаст их мне, как наследнице Атауальпы!
— А ты не задумывалась о том, что у Атауальпы помимо тебя в Перу есть гораздо более близкие родственники? Возьми хоть того же Уайну Инти. Так чего ради жрец должен отдать сокровище тебе?
— А почему бы и нет? — пожала плечами подруга. — Может быть потому, что у меня на руке знак солнца, или потому, что у меня белая кожа. Кто их разберёт, этих индейцев. Ты же знаешь, что инки сначала не хотели воевать с испанцами, потому что приняли их за богов с белой кожей, появление которых жрецы предсказывали задолго до того, как корабли испанских конкистадоров бросили якорь у берегов Америки. Почему-то я совершенно уверена, что предсказание акльи сбудется, и я получу золото Атауальпы.
— Ладно, допустим ты его получишь, — согласилась я. — И что ты будешь с ним делать? Ты ведь не сможешь вывезти его из страны. Это уже будет десполиация.
— Чего? — вытаращилась на меня Адела.
— Расхищение предметов старины, — со вздохом пояснила я. — Уголовное преступление.
Подруга укоризненно посмотрела на меня.
— Ты совсем, как Бобчик. Пошлый примитивный практицизм и полное отсутствие воображения.
— Скорее, избыток воображения, — заметила я. — Ты когда-нибудь пыталась представить себе, что такое перуанская тюрьма?
— Ещё чего, — фыркнула Адела. — Стану я думать о таких вещах!
— А стоило бы!
— Отстань! — отмахнулась подруга. — Сначала найдём сокровища инков, а уж потом решим, что с ними делать.
— Даже если сокровища инков существуют, вряд ли тебе удастся отправиться за ними, — сказала я. — Держу пари, что как только Бобчик доберётся до "джипа", он пулей помчится в Лиму, а оттуда же первым самолётом вернётся в Москву.
— Бобчик может делать, что хочет, — решительно заявила Адела. — Если он такой трус, то пусть катится на все четыре стороны. Но ведь ты не предашь меня?
— Мне стыдно в этом признаться, но, похоже, инстинкт самосохранения у меня развит почти так же сильно, как у Бобчика, — заметила я. — Одно дело — обычный туризм, и другое дело — поиск сокровищ под носом психованного Фрэнка, когда вокруг орудует семья Джианозо и взрываются самолёты.
— У Бобчика в офисе тоже недавно взорвалась бомба, — пожала плечами подруга. — Конкуренты подложили. Но он же из-за этого не сбежал из Москвы. Так что это не аргумент.
— Ладно, предложу тебе другой аргумент, — согласилась я. — Надеюсь, ты не забыла, что именно Бобчик финансирует нашу экспедицию. Одно дело мотаться по Перу с золотой кредитной карточкой, и совсем другое дело — не иметь в кармане ни единого нового соля и питаться сушёным куем, выпрошенным у индейцев.
— Если ты и Луис решите остаться со мной, Бобчик никуда не улетит, в этом я совершенно уверена, — задумчиво произнесла Адела. — Если останешься ты, наверняка Луис тоже останется. Так что решение за тобой. Или ты меня предашь, и я навсегда на тебя обижусь, или ты получишь свою долю золота Атауальпы.
— Так нельзя. Это шантаж.
— Можешь называть это как хочешь. Ну так как, ты со мной или против меня?
— Сначала я должна поговорить с Луисом.
— Я знала! — радостно взвизгнула Адела. — На тебя всегда можно было положиться.
— Но я ничего не обещаю, — предупредила я.
— И не надо ничего обещать, — усмехнулась подруга. — Ты просто делай.
— Надеюсь, ты понимаешь, насколько это опасно? — сказал Луис.
В очередной раз оторвавшись от Аделы и Бобчика, мы лениво взбирались по каменистому склону холма.
— Хочу попросить тебя об одном одолжении. Никогда больше не произноси в моём присутствии эту фразу. Ты ещё в Москве меня ею доконал.
— Просто я хочу, чтобы ты понимала, что делаешь.
