Ознакомительная версия.
Я умудрилась с большим трудом поставить одну ногу внутрь кабины и захихикала. Будучи девочкой, воспитанной советской школой, пионерской организацией и комсомолом, я чудесно знаю, что писатель Владимир Войнович, автор прекрасной книги про солдата Чонкина и других талантливых произведений, вместе с композитором Оскаром Фельцманом создали слегка другую песню. Отличница Тараканова часто исполняла ее со всем классом на уроках пения: «Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут, давайте-ка, ребята, закурим перед стартом…» У героев песни были кожаные сумки, называвшиеся планшетами, в которых лежали обычные бумажные карты, а космонавты курили перед стартом. Однако педагог Анна Семеновна Рамкина, естественно, ратует за здоровый образ жизни, поэтому, ничтоже сумнящеся, решила осовременить текст, вот в нем и появилось вместо «планшетов» слово «айпады», а космонавты дружно отказались от вредной привычки к курению.
– Виолочка, постарайтесь занять нужное положение до конца песни, – взмолился голос в ухе. – Пожалуйста, радость вы наша! Давайте-ка втянем за собой вторую прелестную лапку. Отлично! Теперь попробуем, так сказать, то, на чем сидим, в кабину занести… Заинька моя, почему тормозим?
– Пятки опять за что-то зацепились, – пропыхтела я, – не пускают меня.
И вдруг моя филейная часть ощутила толчок, «космонавт» головой вперед влетел в летательный аппарат. Дверь захлопнулась, послышался скрип, ракета зашаталась и начала медленно подниматься. Я попыталась сесть. Но как осуществить задуманное, если стоишь в крохотном пространстве на четвереньках лицом вниз?
Побарахтавшись некоторое время, я решила прекратить бесплодные попытки принять более удобное положение и смирилась. «Лететь» недалеко, на репетиции «путешествие к звездам» заняло меньше пяти минут.
Дети запели другую песню:
– Улетай, улетай, поскорее возвращайся, привези нам с Марса привет…
«Восток» со скоростью черепахи полз вверх, потом остановился. Послышались скрип, скрежет, и ракета поплюхала вперед. Я обрадовалась: взлет прошел успешно, мы легли на основной курс, скоро я приземлюсь в лаборантской. Словно услышав мои мысли, Анна Семеновна торжественно объявила:
– Мы осуществили успешный старт! Ура!
В ту же секунду раздался треск, нос «корабля» затрясся, отвалился и рухнул вниз.
– А-а-а-а! – завизжали внизу женские голоса.
Моя голова высунулась из кабины. Я увидела, что «Восток» неторопливо пересекает зал.
– Не волнуйтесь, так надо! – заорала Анна Семеновна. – Первая ступень отвалилась, чтобы корабль мог подняться в космос!
Я постаралась отползти от дыры. Директриса, очевидно, не знает, что ступени расположены у летательного аппарата сзади, а отделяясь, они толкают вперед носовую часть, где сидит космонавт. Примерно так объяснял нам в школе процесс передвижения ракеты замечательный учитель физики Леонид Абрамович Ноткин. Хотя стоп, уроки я посещала давно, сейчас, вероятно, придумали новый вид кораблей, у них отваливается нос.
– Ну-ка, грянем песню все вместе, – прервав мои размышления, велела Анна Семеновна. – Дорогие родители и просто гости, что вы знаете? Кого любите из исполнителей?
– Стаса Михайлова, Диму Билана, – закричали снизу.
– Отлично! – обрадовалась Анна Семеновна. – Раз вы обожаете Сергея Есенина, то вот песня…
Микрофон кашлянул и замолчал. Я рассмеялась. Директриса проделала любимый трюк разных радио– и телеконкурсов песни. Сначала зрителям задают вопрос об их пристрастиях, а потом победителем объявляется зонг, который выбрало местное начальство. Что-то я не слышала ни одного голоса за Сергея Есенина, зрители требовали Стаса Михайлова и Диму Билана. Но разве можно разрешить народу самому выбрать любимую песню? У народа определенно нет вкуса и правильного образования, Михайловым с Биланом он и дома насладится, а в общественном месте надо слушать, что велят.
– Эй, музыка! – закричали снизу.
Ракета несколько раз сильно дернулась, издала странный кряхтящий звук, затем шипение, потом раздались скрежет, треск… Мои ступни, упиравшиеся в заднюю стенку, неожиданно обрели свободу, ноги повисли в воздухе.
– Мама, космонавт сейчас упадет? – громко поинтересовался пронзительный детский голос. – Дай мне свой айфон, хочу заснять, как у него руки-ноги поломаются и голова отлетит.
– Прикол! – завопил чей-то бас. – Ваще угарно!
– Виола, слышите меня? – спросил незнакомый мужской голос.
– М-м-м, – пробормотала я.
– М-м-м, – пронеслось по залу.
– Космонавта тошнит, – засмеялись внизу.
– Не отвечайте, – попросил бас, – вы находитесь на внешней связи. Слышите меня? Если да, шевельните левой ногой. Если нет, правой. Ау!
– Не могу понять, какая нога где, – честно призналась я.
– Чего он говорит? Пусть повторит, не поняли, – зашумел зал.
– О’кей, о’кей, – затвердили у меня в ухе. – У нас форс-мажор, у ракеты отвалились нос и зад. Осталась середина.
– Ой-ой! – испугалась я. – А если и она отскочит?
– Не говорите ни слова, – попросил незнакомец, – вас слышно по всему залу. Не волнуйтесь, середина цельная, не склепана, она спокойно доедет до кабинета физики, вы останетесь целы, если не вывалитесь по дороге.
– Мама! – пискнула я, холодея от ужаса.
– Висите не шевелясь, – продолжал бас.
– Висю, – прошептала я.
– Если сейчас сверзитесь, не страшно, внизу народ, мягко будет, – успокоил меня мужик, но тут же добавил: – А вот в коридоре стремно – там никого нет, грохнетесь на пол. Теперь внимание! Мы поставим ускоренное движение. Не пугайтесь, все под контролем. Думайте о Юрии Гагарине, он один в космосе был и не струсил.
– Хороший совет, – еле слышно прошептала я. – Может, первый космонавт и испугался, да только никому не сказал.
В ушах вдруг прорезался голос Анны Семеновны:
– Виолочка, радость наша, давайте улетим красиво. Расправьте ножки, раскиньте ручки, поднимите голову, представьте себя гордым орлом, парящим над… э… Ну, помните: «На севере диком стоит одиноко на горной вершине сосна…» Вот и берите пример с… орла.
Я хотела сказать, что в стихотворении Михаила Юрьевича Лермонтова ни о каких птицах речи не идет, основные действующие герои там пальма и сосна, но не успела – огрызок ракеты потащило вперед, сначала чуть быстрее, потом скорость увеличилась. Затем оставшийся кусок космического корабля со мной внутри сделал поворот, оказался в коридоре, пронесся по нему, влетел в лабораторию и резко затормозил. Меня мотнуло вперед, потом назад, я стала падать и попала в чьи-то крепкие, прямо железные объятия. С головы слетел шлем.
– Живы? – спросил молодой, улыбающийся во весь рот парень в синем комбинезоне. – Респект вам и уважуха. Молчали всю дорогу. Я бы от страха оборался и обосрался. Висели-то на совсем небольшом куске.
Я с шумом выдохнула. Иногда героем объявляют человека, у которого страх просто парализовал голосовые связки и затормозил работу кишечника. Я обязательно бы кричала сиреной, но… у меня голос пропал.
– Виолочка, любимая наша зайка, – зачастила Анна Семеновна, – не понимаю, почему ракета так странно себя повела. Ее сделали надежно.
– Кто на женщину костюм космонавта задом наперед нацепил? – спросил вдруг парень.
Директриса заморгала.
– К комбинезону приточены ботинки, – не останавливался рабочий, – разве не видно, что носки обуви назад глядят.
– Так вот почему пальцы упирались! Шагать очень неудобно было, и влезть в кабину непросто, – пожаловалась я.
– Правильно, – веселился молодой человек, – вам еще должны были мешать кислородные баллоны, которые вместо спины на груди очутились.
– Говорила же вам, что у меня живот вырос, – упрекнула я директрису.
– Думала, что вы хорошо покушали, – промямлила она.
– Слопала целого быка? – обиделась я. – Поэтому заполучила пузо, за которым ног не видно?
– Хорошо, что баллоны сделаны из поролона, – веселился рабочий, – прикольно могло выйти, сделай мы их из настоящих. Вы бы тогда точняк на ногах не удержались.
– Виола, вы герой! – воскликнула Анна Семеновна. – Просите что хотите, все для вас сделаю!
Я наконец-то смогла унять дрожь во всем теле.
– Ничего мне не надо. Пойду-ка на пляж, полежу там с книжкой.
– Нет, нет, – возразила директриса, – я хочу вас отблагодарить. Давайте сходим в ресторан, а?
– Спасибо, подумаю над вашим предложением, – вежливо ответила я и бочком-бочком посеменила в сторону двери.
На моем тернистом жизненном пути иногда попадаются малознакомые люди, которые просят им помочь, а когда я пытаюсь от них отделаться, они вцепляются в меня мертвой хваткой, и становится понятно: уж лучше все сделать, иначе не отстанут. Но когда ты, потратив время и немалые усилия, наконец-то завершаешь работу, человек загорается желанием тебя отблагодарить и зовет в ресторан. Спасибо ему, конечно, но я не особенно люблю посещать харчевни, мне не нравится сидеть несколько часов за столом, беседуя ни о чем с людьми, вовсе не являющимися моими душевными друзьями. Скажите мне просто «спасибо», и разбежимся в разные стороны. Если очень хочется накормить меня, купите мне коробочку конфет. Не заставляйте мучиться в ресторане, изображая восторг при виде какого-нибудь плохо приготовленного блюда.
Ознакомительная версия.
