– Но документы? Паспорт…
– Это наше дело!
– Вдруг заметят подмену?
Людмила покачала головой.
– Исключено, гарантирую вам стопроцентный успех.
– Ага, – протянула я, изображая мучительные раздумья, – а вдруг деньги пропадут?
– Это невозможно.
– Ну да, – ломалась я, – отдам тысячи, а вы завтра под машину попадете! Вон Андрей Львович погиб, а Вера говорит, у него куча денег имелась, ученики заплатили. И как теперь людям быть?
Людмила покраснела.
– Ни о каких суммах я ничего не слышала, может, Андрей и вез с собой что-то, Калягиной виднее, она знает, что у мужа имелось.
Разговор явно зашел в тупик, я решила подобраться к проблеме с другой стороны.
– Были, были у него с собой громадные деньжищи, я точно знаю!
– Да? – удивилась Люда. – Удивительная осведомленность!
– Пришла я к Вере соболезнование выразить, – охотно пояснила я, – а через пару минут в квартиру ворвался некий Шелест и давай хозяйку по морде метелить. Лупит и орет: отдай наши деньги… Ушел, я Вере помогла в чувство прийти, вот она в слезах и призналась, что у Андрея Львовича была крупная сумма, которую он собирался передать вам.
Людмила стала нервно кусать нижнюю губу.
– Не верите, позвоните Вере, – храбро предложила я.
Хозяйка сухо сказала:
– Мы с женой Андрея не слишком приятельствуем.
– Вот странно, – кисло заявила я и нагло спросила: – Чего так?
Людмила помолчала, потом пояснила:
– Вера очень ревнива, ей не нравилось, что мы с Андреем тесно контактировали. Ужасно глупо, у Калягиной примитивный, бабский ум, она считает, если мужчина пришел к женщине, то они обязательно укладываются в кровать. Бесполезно было объяснять, что существуют рабочие взаимоотношения, дружба, в конце концов. Нет, если мужчина и женщина вдвоем в квартире, то они незамедлительно начнут предаваться плотским утехам. Идиотизм! До смешного доходило, я звоню по делу, снимает Верка трубку и грозит: «Нечего трезвонить!»
Дура, она и есть дура. Я из-за нее завтра на кладбище не пойду. Андрея кремируют в Донском, церемония назначена на десять, но боюсь, при виде меня Вера устроит скандал.
– Значит, плакали денежки, – подвела я итог, – людям придется теперь во второй раз раскошеливаться. Я бы, например, не рискнула, интересно, нашлись такие, которые снова готовы раскошелиться?
Внезапно Людмила резко встала.
– Убирайтесь!
– Почему? – отшатнулась я. – Мы еще не договорились.
– Вы не та, за кого себя выдаете, – твердо заявила хозяйка, – уж не знаю, зачем вас сюда подослала Вера, какие цели она преследовала и что желала узнать, но мне сие неинтересно, уматывайте!
– Вы ошибаетесь, моя сестра…
– Вон!
– Зря вы так…
– Пошла прочь! Сейчас же!! Быстро!!!
Внезапно я сообразила, как можно исправить создавшееся неприятное положение.
– Хорошо, – кивнула я, – вы правы, меня и впрямь направила сюда женщина, только не жена Андрея Львовича.
Людмила удивилась:
– А кто?
– Надежда Самсонова.
– Первый раз слышу это имя, – отрезала Егорова и нахмурилась.
– Давайте сначала, – воскликнула я, – вы видите сейчас перед собой частного детектива, человека, виртуозно расследующего преступления. Госпожа Самсонова…
Людмила слушала молча, но было видно, что удивлена она безмерно. Я старательно рассказывала правду: про арест Игоря, отказ Андрея от занятий с Катей, про открытки, угрозы и спектакль с подставной абитуриенткой.
– Мне пришло в голову, – спокойно объясняла я, – что скорей всего в преступлении виновен кто-то из родителей, передававших деньги, вам понятен ход моих мыслей?
Людмила молчала.
– Конечно, сейчас родители дергают Веру, – решила припугнуть я педагога, – но жена Андрея Львовича охотно дала мне ваш адрес, долго ее упрашивать не пришлось. Более того, она спокойно рассказала, что вы работали вместе.
– Вот дрянь, – процедила Люда, – кто ее за язык тянет!
– Наверное, будет сообщать ваши координаты и остальным, представляете, что тут начнется?
– Она уже раздала мой телефон, – вздохнула Людмила, – начинают к ней претензии предъявлять, а Вера мигом в кусты прячется и сообщает: ничего о делах мужа не знаю, вот вам номерок женщины, они вместе работали.
– Значит, – жала я на одну и ту же педаль, – вы тоже заинтересованы, чтобы убийца Калягина был найден как можно скорей – денежки-то у него. Если я подсуечусь, может, он их и истратить не успеет, только помогите мне.
Людмила хмуро глядела в окно.
– Подумайте, – увещевала я хозяйку.
– Что я могу сделать? – неожиданно спросила преподавательница.
– Дайте список учеников Калягина.
– У меня его нет.
– Как же так? – удивилась я. – Вы же работали вместе.
– Да, но тем не менее я никого не знаю. У нас имелось четкое разделение: Андрей занимается родителями, а я улаживаю дела с учебными заведениями. Сами понимаете, ситуация щекотливая, следует хорошо знать человека, которому передаешь определенную сумму. Как это ни странно, но существует такса. Один вуз – дорогой, другой – еще дороже… Но я везде имею контакты, ходы, меня не боятся. Со многими сотрудниками из учебных частей и деканатов я сотрудничаю более десяти лет. Впрочем, иногда и они обращаются с просьбами. Понимаете? Постороннему человеку не сделают ничего, а мне все. Кстати, то, что Андрея убили и отняли деньги, поставило меня в ужасное положение. Ведь я еще в мае договорилась везде, оставалось лишь заплатить. Люди рассчитывали на деньги, строили планы, я никогда никого не подводила. Допустим, просила в Академии менеджмента и дипломатии: «В этом году надо четырех впихнуть», – и слышала в ответ: «Великолепно, ждем оплату».
А сейчас получается, что я всех обманула. Люди готовы, места забронированы, кое-кому из-за меня отказали, вузы, сами понимаете, не резиновые, и тут такой облом. Для моего бизнеса это страшный удар, потеря доверия. На будущий год начну просить, а в ответ услышу: «Извини, дорогая, помнишь, как всех без денег оставила?»
Так что вы правы, я очень заинтересована, чтобы как можно скорей отыскать, куда подевались деньги. Но списка учеников не имею.
– Как же вы собирались детей пристраивать? – изумилась я.
– Андрей в конце апреля мне сообщал, сколько мест требуется и где, – пояснила Люда, – а перед самыми экзаменами приносил список и деньги. Он всегда мне его передавал вместе с долларами. Я знаю только тех, кого репетировала сама, но их немного, всего двое, основной поток учеников шел от Андрея, и родители моих детей к этой истории не имеют отношения, они-то деньги передали, а я их уже отнесла дальше.
– Кто же мог знать фамилии ребят? – протянула я.
Людмила покачала головой.
– Только он.
– А Вера?
– У них в последнее время были не слишком хорошие отношения. Вернее, они всегда не отличались особой теплотой. Вера истеричная особа, обожает устраивать скандалы, знаете, такие гротескные, с битьем посуды и применением скалки. Она вообще базарная баба, а Андрюша интеллигентный, тонкий, совсем ей не пара, ему приходилось тяжело с ней, порой невыносимо.
– Зачем же он с ней жил? Вроде развестись можно.
Людмила опять взяла сигареты, смяла пустую пачку и произнесла:
– Отец Веры занимал высокий пост, он очень помог Андрюше. Тот происходил из простой семьи, мама – вроде учительница, отец, кажется, пожарный или военный, в общем, никакого отношения к миру науки или дипломатии они не имели. Тесть устроил Андрея на работу в МГИДОП, выбил молодым квартиру, долгое время помогал материально. Пока он был жив, Андрюша и помыслить не мог о разрыве с Верой. Во-первых, он бы остался совершенно голым, все их материальные блага записаны на супругу, квартира, дача, машина. У Андрея имелись только личные вещи, и из МГИДОПа его стопроцентно бы выперли. Но не это главное, Калягин уважал и любил тестя, не хотел того огорчать, нервировать. Знаете, как он мне объяснял свою позицию? Ну разведусь, и что? Один жить не сумею, не тот менталитет, значит, снова женюсь. Скорей всего попадется такая же, как Вера. И что получится? Шило на мыло поменяю, еще неизвестно, какие родственники приплывут вместе с новой женой, всякое бывает: алкоголики, нищие, нет уж!
Людмила замолчала, потом с яростью раздавила в пепельнице окурок.
– А когда тесть скончался, кстати, случился сей прискорбный факт не так давно, Андрей посчитал непорядочным уйти от Веры, у него имелись принципы, да и притерпелся к вздорной жене, но в рабочие дела ее не посвящал, считал это неуместным. Наверное, что-то рассказывал дома, но Вера не из тех жен, которые живут интересами супруга, скорей уж…
Преподавательница осеклась.
– Что «скорей уж»? – спросила я.
Людмила замялась.
– Да так.
– А все-таки? – настаивала я.
– Андрюша имел связи на стороне, – наконец призналась Люда, – он заводил любовниц, ненадолго, постоянно менял дам сердца.
