Однако, через пару минут, прислушавшись к шуму на улице, девушка усмехнулась и довольно отметила:
— Ромео! А ты-то сегодня пролетаешь! Как фанера над Парижем! Тебя потеряли, и пока не найдут, не успокоятся! У вас же еще обязательная программа: небольшое застолье и решение насущных проблем местного населения. А также закрепление русско-американской дружбы. В процессе дикой попойки! Я тебе сочувствую!
Действительно, за окном творилось черт-де что: тоненько голосил Юрасик, громыхал своим неподражаемым басом Глава Администрации, что-то типа нашего мэра, как я понял, и даже лаяли собаки.
Обреченно вздохнув, я с тоской во взгляде посмотрел на вожделенную постель и с надеждой в голосе спросил:
— А, может, я скажу им, что устал?
— Так они тебя и отпустили! Скажут, что помогут тебе отдохнуть! — ехидно ухмыльнулась Татьяна и, как бы невзначай, обнажила одну грудь. — Тебе сегодня еще пить и пить!
Я застонал. Потом встал на одно колено и нежно поцеловал ее в пузо:
— А я бы остался!
— А сколько ты прошляпил возможностей у себя дома? А теперь иди, горе-любовник! — засмеялась девушка и прикрылась одеялом. — Не трави душу!
Я снова горько вздохнул, встал с пола и, стараясь не оглянуться, чтобы не застрять в комнате до утра, вышел на улицу…
* * *
Следующие два дня выпали из моей памяти напрочь: то ли количество принятого на грудь спиртного превышало мощность полученных эмоций, то ли я оказался морально не готов к такому продолжительному отдыху? Не знаю. Только окончательно прийти в себя мне удалось, сидя с удочкой в кожаном массажном кресле на бортике пятидесятиметрового бассейна и глядя на поплавок.
— Глюки! — обреченно подумал я и зажмурился.
Однако, помотав головой и снова открыв глаза, я убедился, что все это не бред. А действительность, хоть и сумасшедшая, впрочем, как и все остальное в этой стране… Я еще немного последил за поплавком, мягко покачивающимся на небольшой зыби, и, преодолевая дикую головную боль, повернул голову вправо.
— Подсекай! — голос Юрасика оказался неожиданно громким, и я, морщась от гула в голове, рванул удочку вверх.
Как ни странно, на том конце лески кто-то дико бился и явно не хотел подышать свежим воздухом в нашей компании. Я обиженно подумал: «Он нас не уважает!» и мстительно выдернул нахала из воды.
«Нахалом» оказалась здоровенная рыбина килограмма на два. По названию «Лещ». Он лихо подпрыгивал на бортике бассейна и, судя по выражению лица, страшно нас всех материл! «Сам ты падла!» — возмущенно ответил я на эти гнусные наезды и добавил где-то недавно услышанными словами русского поэта: «Я уважать себя заставил, и лучше выдумать не мог!».
Пока я хлопал ушами, Юрасик как коршун бросился на леща и снял его с крючка.
— Бери следующую удочку! — скомандовал он. — А на этой пока заменят червяка!
— А я сам не смогу? — спросил я удивленно.
— Ты что, лох, что ли? — возмутился парень. — А за что мы платим бабки? Пускай шуршат!
— Чем шуршат? — мое непонимание половины услышанного уже начинало действовать мне же на нервы.
— Руками! Или ногами! — хихикнул он. — Мне, собственно, по фигу!
Я послушно взял из специального никелированного держателя под левой рукой еще одну удочку и забросил крючок в воду. Удостоверившись в том, что поплавок неподвижен, я повернулся к собеседнику:
— Что-то я не совсем понимаю, откуда в бассейне рыба!
Парень гордо заулыбался:
— Моя идея! В прошлом году мы как-то ездили с шефом на рыбалку. Я посмотрел на это безобразие и обломался: пол дня ищешь подходящее место. Потом разбираешь снасти. Устраиваешься на мокрой траве или холодной земле, — в общем, на неприспособленном для нормального сидения месте. Потом оказывается, что рыба не клюет, и ты едешь искать новое место! Потом возникают проблемы с ее приготовлением: то дрова мокрые, то их просто нет, то сесть негде… Короче, не отдых, а извращение! Тогда я тут кое-что подсчитал, прикинул, что будет выгодно, и предложил идею шефу. Тот согласился. Я нашел убыточный бассейн, — а сейчас в стране все бассейны убыточны, — выкупил его у государства, нанял голодающих в своих институтах океанологов, и вот, что получилось! — Он показал мне на пару дюжин оборудованных мест для рыбалки, разбросанных вокруг трех бассейнов и продолжил объяснения:
— Комплекс — закрытый! Погода нам пофигу! Все бассейны разделены сетками на отсеки. В каждом, — свои породы рыб. В бассейне для прыжков в воду вода морская. Там водятся акулы, скаты, мурены и тому подобная дребедень. В двух остальных, — речная. Всего — пятьдесят два вида рыб! На комплексе повара со всего мира. Приготовят пойманную тобой рыбу здесь же, на бортике. Как угодно! Кстати, тут есть еще боулинг, сауны, солярий, бильярдные, гостиница… Клиентуры — хоть отстреливай! Запись на два месяца вперед! У многих — абонементы! Так что развлекаемся, как можем!
— А почему сегодня никого нет? — удивленно спросил я.
— Мы закрыты на спецобслуживание! — Юрасик ткнул меня пальцем в грудь. — Ведь вы завтра улетаете в свою Америку! По этому поводу, и еще по поводу выздоровления шефа мы устраиваем небольшое застолье! Будут только самые близкие друзья и кое-какие большие люди.
— А где Татьяна? — наконец поняв, чего мне не хватает, спросил я.
— Она с подружками уехала по магазинам, выбирать купальники! Будут часов в шесть!
* * *
Застолье действительно получилось небольшим. Практически семейным! Если, конечно, бывают семьи из трехсот с лишним человек. Уже через пол часа после объявленного времени начала мероприятия на комплексе было не протолкнуться. Я потерянно бродил возле бассейна с акулами, огороженного по случаю попойки двухметровой сеткой и мрачно наблюдал за непрестанным движением огромных тел в толще воды. Такой подход к рыбалке меня восхитил. Потом я вспомнил службу в отряде морских котиков и содрогнулся, представив, что бы было с нами, если наши инструкторы дорвались бы до этого бассейна… Мы бы наверняка совершали бы здесь утренние заплывы. А так же вечерние и ночные. «Господи, помилуй!» — потрясенно подумал я, и от греха подальше отошел от воды.
— А вот и он! — услышал я за спиной. — Жорик!
Я повернулся на голос Татьяны и облегченно вздохнул:
— Привет, моя ненаглядная!
— Льстец! — притворно нахмурилась девушка и бросилась ко мне на шею. — Но я так по тебе соскучилась!
— Девчонки, знакомьтесь, это и есть мой Джонни! — она повернулась к двум не менее сногсшибательным девицам, вынырнувшим из толпы гостей следом за ней и добавила: — Прошу любить и жаловать!
Девушки захихикали. Потом одна из них, рослая блондинка с зелеными глазами обошла меня вокруг, ощупала бицепсы и грудные мышцы и, удовлетворенно покачав головой, сказала:
— Как скажешь, подружка! Когда начинать?
— Что начинать? — Татьяна непонимающе смотрела на ее маневры вокруг меня и ревниво хмурила брови.
— Как что? Любить и жаловать! В основном любить! — захохотала вторая.
— Я не подумала! — Татьяна закрыла меня спиной от плотоядных взглядов подруг и взмолилась: — Я его никому не отдам!
— Поздно! — в унисон вздохнули они и, сквозь смех добавили: — За базар надо отвечать!
Татьяна понуро свесила голову и опустила руки:
— Ладно, сдаюсь!
— Эй, девчонки! — испуганно возмутился я. — А может, меня кто спросит?
— О чем? — хором удивились они.
— О моем желании!
— Оно у тебя всегда должно быть! Если ты, конечно, мужчина! — ухмыльнулась рыжая. — Или я не мила? — Она томно повела плечами, тряхнула гривой, страстно облизала губы язычком и сделала грациозный шаг ко мне.
Я спрятался за Татьяну и примирительно выставил ладони перед собой:
— Вы обе потрясающе милы и на редкость сексуальны! При этом еще чертовски индивидуальны! Просто я не смогу уделить вам всего того времени, которого каждая из вас достойна! Я, к моему искреннему сожалению, обыкновенный мужчина! — притворно вздохнул я. — А оскорблять вас суррогатом настоящей страсти мне не позволяют мои понятия о чести и достоинстве! Я приношу вам свои глубочайшие извинения и прошу меня простить великодушно! — Я отвесил им глубокий поклон, и, подумав, даже встал на одно колено.
