Ознакомительная версия.
Сглотнув, Федор Иванович резко схватил с блюда пирожок и принялся его поедать с невероятной скоростью – нервное напряжение достигло пика и справиться с ним он уже не мог. Слопав один пирожок, Федор Иванович схватился за другой, и за третий.
Мария Дмитриевна вздохнула и спросила:
– А что у тебя с рукой?
– Рана, – с набитым ртом произнес Федор Дмитриевич, протягивая обмотанную бинтом ладонь. – Очень глубокая! Еле кровь остановили… – и тут он вспомнил про Сашу. – Машенька, милая, помоги! Времени совсем не осталось!
Мария Дмитриевна вздрогнула и со стуком поставила маленький керамический чайник на конфорку.
– Да что у вас случилось-то?
Не зная с чего начать, Федор Иванович стал выдавать информацию небольшими порциями и вовсе не в той последовательности, в какой надо было. Он так торопился, что часть слов проглатывал, но несмотря на это история получилась понятной и по-настоящему трогательной. Теперь Мария Дмитриевна знала все: и про вредную тетку Галину Аркадьевну, и про наглую Светку, и про прохиндея Пашку, и про Марину, и про Осенний Бал…
– …влюбилась она, что ли – не пойму… а только обязательно ей надо попасть на этот бал! Она так ждала… разучивала танцы, – горячился Федор Иванович, размахивая руками, – не ела сегодня ни черта! Ты ей пирожков-то дай, пожалуйста, от таких пирожков никто отказаться не сможет! А я же не со зла… испортил, как есть платье испортил… А если рюшку на это место какую-нибудь пришить, а? Или бантик? Ты же волшебница, руки у тебя золотые… Помоги.
Выслушав речь до конца, Мария Дмитриевна подхватила блюдо с пирожками и, покачав головой, молча, вышла из кухни. Федор Иванович чуть ли не вприпрыжку последовал за ней.
* * *
В ГЦКЗ «Россия» Марина приехала без двадцати девять. Относительно своей подопечной она уже успокоилась (приедет – хорошо, нет – ну, что с ней поделаешь…) и теперь спокойно прохаживалась мимо огромных зеркал, поглядывая то на свое отражение, то на роскошные букеты из бордовых и белых роз, выстроенные вдоль стен. Ее элегантное серебристо-сиреневое платье из тафты и органзы подчеркивало бесспорные достоинства фигуры и безукоризненно подходило к лицу. Прикоснувшись к волосам, непривычно уложенным в тугую высокую прическу, Марина остановилась и повернула голову к помпезно украшенному входу. Наконец-то! Андрей Юрьевич Белозерцев.
Он не предложил ее подвезти, не договорился заранее о встрече. Он вообще никогда не выходил за рамки рабочих отношений. Ни на йоту. А она ждала – терпеливо, молчаливо. Много лет ждала.
Когда же это началось? Да пожалуй, на первой встрече, когда он снял очки, протер их специальной салфеткой, вновь нацепил на нос и уткнулся в ее резюме. «Та-а-ак…», – протянул он, сосредоточенно читая, а ее пальцы мгновенно онемели и во рту пересохло.
Она старалась, работала за троих, не высыпалась и редко позволяла себе мечтать. Зачем мечтать? Все понятно – он начальник, она подчиненный, только работа и ничего более. И день шел за днем, и душа не ждала перемен…
Он не женат, романы с женщинами так редки, что на них можно не обращать внимания (она в курсе, она «наводила справки»…), закоренелый холостяк, трудоголик. И она такая же, только не по доброй воле, а вынужденно. Он рядом и – хорошо, спокойно. Он принадлежит только ей, правда, ничего об этом не знает…
– Марина, добрый вечер, вы прекрасно выглядите, – произнес Андрей Юрьевич, убирая пригласительный билет в карман. Сам он тоже выглядел превосходно: подтянут, свеж, одет с иголочки.
– Спасибо. – Марина искренне и радостно улыбнулась.
– Где Александра?
– Подъедет позже, возникли некоторые осложнения и она задержится.
– Надеюсь, ничего серьезного…
– Ничего серьезного. Наши, кстати, тоже еще не появились, Денюхин вечно опаздывает… – Марина раскрыла маленькую сумочку-кошелек и вынула мобильный телефон, – сейчас я ему позвоню.
– Не стоит, – Белозерцев огляделся и, перескакивая с «вы» на «ты», добавил: – ты слишком много работаешь, отдохни хотя бы этим вечером, ребята сами все сделают.
Если бы он произнес эти слова иначе, не так ровно, дежурно… если бы!..
– Пожалуй, я так и сделаю, – Марина кивнула и убрала мобильник в сумочку. – В главном зале пока разброд и шатание, шампанского нет… Я побуду здесь, скоро начнет играть оркестр… может, дождусь Сашу.
– Хорошо. Ты молодец, отлично справляешься, впрочем, как всегда. – Андрей Юрьевич взял Марину за локоть, – я просмотрел отзывы читателей на нашем сайте – народ заинтригован рассказами Александры и ждет продолжения, а это то, что нам нужно… – Он отвлекся, увидев на лестнице знакомого, махнул рукой и торопливо произнес: – пойду поздороваюсь, встретимся в зале.
«Идите, Андрей Юрьевич, – глядя в спину Белозерцеву, подумала Марина. – И, конечно, мы встретимся в зале… Возможно, я даже приглашу вас на танец».
* * *
– А чем оно пахнет? – Мария Дмитриевна удивленно приподняла брови и посмотрела на Федора Ивановича.
– Специями, – ответил он и, чтобы сгладить свое «геройское» участие в случившемся, добавил: – очень хорошими специями.
– Нет, это никуда не годится. Сашенька, пожалуйста, встань и покрутись, – Мария Дмитриевна решительно отложила платье на подлокотник кресла. – Думаю, я действительно смогу тебе помочь…
Окрыленная надеждой, Сашенька вспорхнула со стула и покрутилась. Запрещая себе смотреть на часы, она непрерывно повторяла про себя только одно: «пусть случится чудо, пусть случится чудо…».
Мария Дмитриевна подошла к шкафу, резко отодвинула вешалки вправо и достала объемный длинный темно-коричневый чехол.
– Это платье я сшила три года назад для дочери высокопоставленного лица. Девушка планировала выйти замуж и заказала у меня платье для помолвки. Она пожелала нечто необыкновенное… Но до помолвки дело так и не дошло – жених передумал… Видимо, не выдержал ее проблемного характера. Признаться, я и сама с ней намучалась, она все время была чем-то недовольна и негодовала по любому поводу… Ну, да неважно. Она оплатила мою работу заранее, но забирать платье отказалась – не захотела оставлять себе напоминание о несостоявшейся помолвке, так оно и висело у меня эти годы… Предложить его еще кому-нибудь я не торопилась, больно много сил вложила, стараний и души… – Мария Дмитриевна расстелила чехол на столе и потянула замочек «молнии» вниз. – Размер твой, если где-то надо будет подправить, я быстренько это сделаю. Федор, выйди, мы тебя потом позовем.
Федор Иванович послушно покинул комнату, а Сашенька подошла ближе, боясь поверить в свалившееся на нее везение.
Вынув платье, Мария Дмитриевна взяла его за плечи, слегка встряхнула и развернулась.
– Ну как? – спросила она, улыбаясь.
Ответ был написан на лице Саши крупными буквами: «спасибо за чудо… спасибо!». Она глубоко вдохнула, наполняя легкие звенящим воздухом, и прижала руки к груди, не веря своим глазам, безрезультатно пытаясь справиться с волнением.
Великолепное платье цвета шампанского – гладкая ткань с еле заметным золотым переливом… Платье с открытыми плечами, умеренно пышной юбкой, декоративное кружевными вставками, сборкой, усыпанное мелкими матовыми бусинками на корсете, по праву можно было назвать платьем для настоящей принцессы – нежной, чувственной… Прежний розовый наряд мгновенно погас и теперь казался простым и даже безвкусным.
– И я могу его надеть?
– Конечно, – улыбка Марии Дмитриевны стала шире. – И поторапливайся, тебе нельзя сильно опаздывать. Надо еще поправить прическу, макияж…
– Сколько еще ждать?! Можно зайти?!! – раздался из кухни громкий, пропитанный жгучим любопытством, голос Федора Ивановича.
– Нет!!! – хором ответили Сашенька и Мария Дмитриевна.
Платье оказалось точь-в-точь по размеру, только в лифе пришлось немного подтянуть складки, чтобы достичь абсолютно идеальной посадки. Его и гладить-то практически не пришлось – материал хорошо держал форму и мялся с большим трудом. Мария Дмитриевна так ловко и быстро вносила коррективы, что сомнения Сашеньки отступили прочь – она успеет, успеет. Она будет танцевать, она не подведет Марину, она будет счастлива, просто счастлива. И все.
– А теперь – можно! – громко сказала Мария Дмитриевна, довольная проделанной работой.
Федор Иванович робко зашел в комнату, округлил глаза и тут же закашлял (видимо, поперхнулся собственными впечатлениями). Обойдя вокруг Сашеньки три раза, успокоившись, он плюхнулся на диван и с чувством произнес:
– Знай наших!
От смущения он никак не мог подобрать нужные слова, поэтому только развел руками и добавил многозначительное: «ух, понимать же надо». В голове образовалась путаница, которую упорядочить не представлялось возможным. Фразы, начиная с: «как ее теперь отпускать…», «кто же на самом деле этот – он?», «а не обидит ли?» и заканчивая: «а молодец я, что испортил предыдущее платье», растревожили душу и выбили из колеи. А еще – гордость за Машеньку, за ее мастерство подступила к горлу, да так, что не продохнуть! Машенька, его Машенька, вот она какая!
Ознакомительная версия.
