И опять Даше показалось, что она что-то упустила в разговоре с Пантелеевым. Что-то очень важное, но такое неприметное, чего даже ухватить нельзя. Она снова незаметно оглядела незнакомую женщину. Ничего особенного: тетка как тетка. Сто процентов, что они никогда не встречались. Но почему тогда она кажется такой, нет, не знакомой, а существенной, что ли... Чертовщина, да и только.
Механический женский голос объявил ее станцию. Словно сбегая от своих мыслей, Даша выскочила из вагона.
3
Воистину сегодня был день сюрпризов. Открыв дверь квартиры, Даша нос к носу столкнулась с Юлькой. Та разбирала чемоданы.
— Привет! — Даша даже предположить не могла, что так обрадуется человеку, выпившему из нее столько литров крови. — Ты же завтра собиралась прилететь.
— Почему ты не убрала остатки завтрака у птиц? — сухо заметила Паэгле. — Они могли отравиться.
— Это было бы очень мило с их стороны, — разозлилась Даша. Вместо благодарности или хотя бы сочувствия ей еще и выволочки устраивают. — Не я заводила этих пернатых гадов, с какой стати мне за них беспокоиться?
— Мы все в ответе за мир, который нас окружает. Этим мы и отличаемся от животных.
— Насколько я помню, Экзюпери предлагал отвечать только за тех, кого мы приручили. Я твой зоопарк не усыновляла, так с какой стати?
— Что нового?
Все-таки Юлькина привычка игнорировать вопросы, пусть даже риторические, была отвратительна. Даша напустила задумчивый вид: сразу обо всем рассказывать было опасно, сначала надо подготовить почву.
— Много чего нового. — Она села на диван и сдвинула в сторону разбросанные листы. — Вот, изучала личные дела твоих друзей.
— Они мне не друзья.
— А они у тебя вообще есть?
— Кто?
— Друзья.
Юлька на секунду отвлеклась от чемодана:
— Ты что, собираешься стать моим психоаналитиком?
— Нет, просто интересно.
Тогда Паэгле выпрямилась и строго глянула поверх очков.
— У меня есть друзья, если тебе интересно, но к нашему делу это не имеет никакого отношения. Еще вопросы есть?
— Есть. Знаешь, в этой истории мне кое-что показалось странным.
— Что именно?
— Что в такой знаменательный день у тебя собрались люди, к которым особой симпатии ты не испытываешь. Не друзья, не любовники... Зачем ты их вообще позвала?
— Я уже отвечала на этот вопрос.
— Рыбы у тебя отнерестились? Так ведь радостью делятся с друзьями, а не с посторонними.
— Прекрати говорить глупости! Друзья, не друзья... Что за терминология? Просто это были люди, которых могли заинтересовать результаты моих экспериментов.
— В самом деле?
Паэгле пожала плечами.
— Не понимаю, какая тебе разница. Я, кажется, ясно дала понять, что подозреваю именно этих троих. И тебе всего-навсего нужно выяснить, кто конкретно...
— Валикбеев.
— Что — Валикбеев?
— Твоих рыб отравил Валикбеев.
Паэгле медленно опустилась на стул:
— Не поняла.
— Чего тут непонятного? Если хочешь, могу произнести его фамилию по буквам.
— Ты уверена?
— На девяносто девять процентов.
— В результате чего ты пришла к такому выводу?
— В результате проведенных следственных действий.
— Что ты называешь следственными действиями?
— Допрос подозреваемых.
Даша прекрасно отдавала себе отчет в том, что произойдет дальше, но решила — лучше будет, если Юлька обо всем узнает от нее.
Сенсации не произошло.
— Ты... Ты что, разговаривала с ними? — Паэгле побледнела как полотно. — Как ты посмела?.. Я же просила! Я запрещала тебе...
Даша отрицательно покачала головой.
— Прежде всего ты просила меня раскрыть преступление. Признаться, я не знаю иного способа...
— Тебе надо было ждать, когда они сами придут!
— Юль, пять тысяч, конечно, большая сумма, но все же не настолько, чтобы согласиться на уборку птичьего дерьма в течение трех лет.
Издав тихий стон, Юлька схватилась за голову.
— Ты ни при каких обстоятельствах не должна была с ними разговаривать!
— Да я особо и не разговаривала, — спокойно ответила Даша. — Просто предложила им навестить твою квартиру в надежде, что кто-то попытается добить твоих рыб. Согласился только Валикбеев.
Закрыв глаза, Паэгле сжала челюсти:
— Точно, ненормальная...
Даша решила не обижаться:
— А вообще, я должна сказать, что ты так запугала окружающих, что с тобой особо связываться никто не рискует. Кстати, что у тебя с ним было?
Паэгле застыла:
— Что?
— Я хочу знать, не было ли у вас с Валикбеевым конфликтов на эротической почве?
— А... почему ты спрашиваешь?
— Потому что я никак не могу понять мотив столь странного преступления. Ну, за исключением твоего грубого ему отказа.
Раздраженно, даже с какой-то ненавистью Паэгле отмахнулась:
— Если бы ты только могла представить, насколько дико звучит твое предположение.
— Да бога ради! — Даша и не собиралась спорить. — Мне вообще все равно. Но если тебя интересует мое мнение, то рыб отравил именно Валикбеев. Если их вообще кто-нибудь травил...
Юлька сцепила зубы:
— Мне нужны доказательства.
— Пожалуйста: твой начальник вчера собирался прийти сюда и споить меня.
Уголок тонких губ нервно изогнулся:
— Что за ерунду ты говоришь! Ираклий никогда не станет спаивать женщину...
— Да? А зачем тогда он спрашивал, что из спиртного я предпочитаю? И почему назначил свидание именно в твоей квартире?
— Понятия не имею. Мне нужны доказательства, которые я смогу предъявить, не боясь быть выставленной на смех... То-то он со мной так разговаривал!
— Сомневаюсь, что такие доказательства удастся добыть и... Одну минутку, ты что, говорила с Валикбеевым?
— Разумеется, я с ним разговаривала.
— Когда?
Паэгле отвела светлую прядь с лица.
— Вчера.
— И сказала ему, что возвращаешься раньше?
— Сказала.
— Ну вот! — Даша хлопнула в ладоши. — Вот тебе и доказательство: ты предупредила его, что вернешься раньше, потому он и не пришел.
— Не знаю, не уверена. Кроме того, я приехала сегодня, а прийти он должен был вчера.
— А ты уточнила, когда именно собираешься приехать?
— Не помню.
— Вот именно. Он просто перестраховался. Возможно, если бы ты ему не позвонила, у меня уже были бы доказательства.
Юлька мрачно растирала пальцы.
— Повторяю: твои умозаключения меня мало интересуют, мне нужны стопроцентные доказательства.
— Но...
— У тебя есть еще что сказать по существу?
— Нет, но...
— Тогда позволь мне заняться делом и займись чем-нибудь полезным сама. — Паэгле продолжила разбирать вещи.
Пожав плечами, Даша уже хотела сообщить, что никакой работой она больше заниматься не собирается, а вовсе даже наоборот — собирается домой, как вдруг вспомнила о неожиданном визите их бывшей одноклассницы.
— Кстати, забыла сказать. Юркевич заходила. Как всегда, с истерикой.
Паэгле вздрогнула, как будто ее ударили.
— Что ей было надо? — глухо спросила она, не поднимая лица от чемодана.
— Ты не поверишь, но на этот раз она рыдала по поводу своей беременности. Представляешь?..
— По поводу чего? — Юлька медленно подняла чуть затуманившийся взгляд.
— Беременная она, а...
— Чушь.
— В каком смысле? — удивилась Даша.
— Они не могут иметь детей. — Тонкие пальцы чуть подрагивали. — Это все ее фантазии.
— Но она сказала, что ее муж лечился...
— Нельзя лечить руку, которой нет, — резко бросила Юлька.
— Ты это в каком смысле? — опешила Даша. Перед глазами возникла вполне конкретная картина.
Паэгле это поняла.
— Не в том, в каком тебе представилось. Все, что касается возможностей ее мужа, безнадежно. К сожалению.
Странно, но Даша готова была поклясться, что слова «к сожалению» Юлька произнесла без всякого сожаления. В принципе это объяснимо, Паэгле всегда презирала Юркевич и, судя по всему, перенесла свое отношение и на ее мужа. Но только непонятно, зачем тогда Дианка сюда ходит? Какой бы тупой она ни была, за двадцать лет можно бы догадаться, что здесь ее не шибко любят.
