Соседка, загорелая американка, похлопала Шейлу по плечу.
— Вы не подвинетесь? Я хочу снять пейзаж.
Шейла отстранилась, освобождая место, а женщина потянулась через нее, пытаясь сфокусировать прыгающий объектив на джунглях за окном. Рубашка у нее была насквозь мокрая, и Шейла вздрогнула от прикосновения чужой потной одежды.
Наконец женщина сделала снимок; Шейла с облегчением услышала щелчок затвора, жужжание объектива. Что же у нее получится? Смазанное зеленое пятно?
— И еще один.
Соседка бесцеремонно наваливалась на Шейлу, елозила влажной рубашкой. Мучительно пыталась навести резкость, выжидала подходящий момент… О, долгожданный спуск затвора.
— Огромное спасибо!
— Ну что вы.
Шейла заметила на своей рубашке огромное влажное пятно. Ее передернуло.
В машину набились шесть человек: две семейные пары (британцы из Лондона и потные американцы из Сиэтла), она сама и равнодушный водитель-таец, который управлял автомобилем бесстрашно и беспечно, будто играя в компьютерную игру. Здесь поместились бы и три пары, но Шейла радовалась, что поехала без Торка; ей сразу представилось, как бы он стал жаловаться, подпрыгивая на неудобном сиденье.
Семейка из Сиэтла хвасталась своим умением торговаться. Американцы заявили, что Юго-Восточная Азия — просто рай дешевого шоппинга. Тут продается все, что угодно, от редкого антиквариата до сувенирного барахла, и любую цену можно сбить вдвое. Парочка была уверена, что платить минимальную цену — практически обязанность всех представителей современного мира по отношению к народу развивающейся страны. Местных жителей они воспринимали как хитрых торговцев подержанными машинами, мастеров надувательства, которые так и норовят облапошить богатеев с Запада, всучив им резного Будду искуснейшей ручной работы за настоящую цену.
— Никогда не нужно платить сколько они просят. Никогда!
Американцы особенно гордились тем, что, торгуясь с местным умельцем, вдвое сбили стоимость изящного шкафчика, который теперь требовалось отправить в Штаты. Их послушать, так они просто услугу тайцам оказывают, выпрашивая невозможно низкую цену. Можно подумать, местные жители втайне радуются, зарабатывая меньше, чем могли бы. Удивительно, думала Шейла, что люди, набитые деньгами, вынуждают бедняков снижать цены и становиться еще беднее! Как же так получается, что богатеи, торгующие стратегиями брендирования и маркетинговыми концепциями, обдирают тех, кто делает что-то настоящее, стоящее? Да что же это за мир такой, в самом деле?
Женщина из Сиэтла повернулась к Шейле.
— А сегодня мы обедали в ресторанчике…
— Отличное местечко, не истоптанный туристами район, — вмешался ее муж.
— Там кормят свежими морепродуктами. Свежайшими! Цены указаны за сто грамм. А самое замечательное, что с каждым заказом приносят плошку риса и превосходный кокосовый карри!
— И салат с манго!
Женщина взглянула на мужа и поправила:
— С зеленой папайей! И арахисом. Представляете?
Шейла кивнула. Она не раз пробовала салат из папайи — «сом-там»; вообще-то его подавали всегда, в любом местном ресторане. Непременная закуска, словно чипсы и сальса в Мексике.
Американка выпучила глаза, радостно потирая руки.
— И знаете, что я сделала?
Шейла покачала головой.
— Что?
Женщина подалась вперед, готовая вот-вот выдать главный корпоративный секрет.
— Я заказала одну креветку!
Шейла моргнула.
— Одну?
Американец пришел на помощь жене:
— Они ведь огромные! Королевские креветки намного больше обычных.
Женщина улыбнулась.
— Так вот, мне принесли одну креветку. Королевскую креветку. А еще карри, рис и салат. И знаете, сколько это все стоило?
Шейла пожала плечами.
— Не забывайте, цены там за сто грам. Сколько весит одна креветка?
— Не много.
Американка кивнула.
— Я пообедала меньше, чем за доллар!
Мужчина ослепительно улыбнулся.
— Я подсчитал. Целый ланч всего за семьдесят девять центов!
Женщина восторженно кивнула.
— Мы обожаем Таиланд!
Шейла рассеянно улыбнулась, пытаясь отвлечься, а пара из Сиэтла все говорила, говорила… Чаевыми они тоже не разбрасывались. По их словам выходило, что если ты благодаришь официантов, носильщиков, таксистов и любых других помогающих тебе тайцев, то буквально развращаешь местную экономику. Ведь местные разучатся зарабатывать на жизнь, если будут рассчитывать только на щедрость туристов! Мужчина еще долго распинался на этот счет с видом умудренного опытом путешественника.
Шейла никогда не торговалась с местными. И всегда оставляла щедрые чаевые. Ведь это самое малое из того, что можно сделать.
Кондиционер в машине едва работал; Шейла опустила стекло, надеясь, что сквознячок высушит рубашку. За окном простирался настоящий лес. Несмотря на жаркое и солнечное утро, джунгли казались почти черными, словно эти первобытные заросли никогда не знали света солнца. Такая изначальная чернота бывает лишь в фантастических рассказах, там, где открываются ворота в иные измерения. Просто мурашки по коже!
Наконец «лендровер» выехал на поляну; шины чавкнули грязью, и машина остановилась. Пассажиры выбрались наружу. Пока Шейла разминала ноги, муж и жена из Сиэтла препирались, выясняя, почему они забыли взять орешки, а лондонцы с энтузиазмом мазали друг друга солнцезащитным кремом.
Модель подошла к какому-то сооружению из древесных стволов, покрытых банановыми листьями… Похоже на примитивный навес. Под ним стояло два деревянных стола. Водитель-таец уже сидел в тени и глазел на деревья, нижние ветви которых были таинственным образом лишены коры и листьев.
Шейла продолжила свою гимнастику. Упражнение на четырехглавые мышцы: потянуть ступню назад и вверх, дотронуться пяткой до ягодицы. Водитель бросил на девушку такой взгляд, что захотелось застегнуть все пуговицы на рубашке и нервно курить в сторонке.
— Ты любить слонов?
Шейла кивнула.
— Да.
— Раньше кататься?
— Нет. В первый раз попробую.
Водитель со смехом покачал головой, выпустил колечко дыма в густой и влажный воздух.
— Все в первый раз.
Сначала она почувствовала глухой топот и вибрацию под ногами. Когда Торк репетировал в своей домашней студии, пол дрожал так же. Обернувшись на шум и звон тяжелых цепей, Шейла увидела, как на поляну выводят четырех слонов. Огромные животные шли за тощими махутами — погонщиками-тайцами. Те были в ярко-голубых рубашках и таких же ярких брюках, обрезанных ниже колен; абсурдный наряд, словно у безумных хирургов. Зато слоны были прекрасны: вблизи они выглядели немыслимо, поразительно большими. А это что? Животные двигались, скованные крупными металлическими кольцами, словно преступники. Шейла ужасно расстроилась, и водитель это почувствовал, а может, просто привык, что туристы с Запада, любители животных, вечно вопят при виде связанных между собой слонов.
— Ноу проблем, мисс. Цепи снимут.
— Да зачем же их сковывают?!
Водитель посмотрел на нее как на идиотку.
— Чтобы не убежали!
Ей такое и в голову не приходило. Куда слону бежать?
Погонщики засвистели, закричали, стали хлопать слонов по ногам палками, заставляя животных остановиться. Шейла с облегчением смотрела, как со слонов снимают оковы. Потом несколько погонщиков ухватились за гигантские хлопающие уши и, взлетев вверх, уселись на слоновьи шеи. Тайцы умело выстроили животных в линию; они направляли слонов в нужную сторону, двигая коленями и дергая за огромные уши.
Шейла испытала такое потрясение от размеров животных и звенящих цепей, что едва заметила странные конструкции, привязанные к спине каждого слона. Они походили на сиденья, какие бывали раньше в школьных автобусах: сверху несколько одеял для мягкости, а под ними пара досок, привязанных крепкими веревками. Девушка повернулась к водителю.
— Мы на этих штуках поедем?
Он осклабился.
— Далеко падать. Надо осторожно!
Погонщики снова стали кричать, свистеть, а Шейлу и остальных туристов повели по деревянному настилу мимо стойки с фотопленкой, питьевой водой, брошюрами о животных и тематическими «слоновьими» футболками (семейка из Сиэтла тут же заявила, что цены тут грабительские). Вдоль настила тянулось потрепанное веревочное ограждение, чтобы покупатели сувениров случайно не упали в кучи слоновьего навоза, превшего в десяти футах внизу. Отсюда, сверху, можно было взобраться на скамейки, привязанные к спинам слонов. Никаких вам лазаний по хоботу, никаких цепляний за уши — исключительное удобство и безопасность. Совсем как аттракцион в «Диснейленде».
Шейла ехала на слоне не больше двух минут, но уже почувствовала, что это, пожалуй, самый неудобный из всех возможных способов передвижения. Животное неторопливо брело по тропе сквозь джунгли, а девушку, вцепившуюся в жесткое сиденье, бросало из стороны в сторону, вперед и назад, в добрых пятнадцати футах над землей. Приходилось держаться покрепче и балансировать, смещаясь то влево, то вправо, в противовес странным покачиваниям. Скамейка резко дернулась вперед и Шейла едва не упала. Погонщик обернулся на испуганный вскрик, но девушка помахала рукой.
