– Это не котишка, просто драный кот какой-то! Пропали документы! Совсем пропали! Что я теперь скажу своему начальству? И ведь такие важные вещдоки. На дух больше к своему кабинету не подпущу, никакие его мяуканья не помогут! По-моему, его уже давно пора гнать, совсем мышей не ловит!
– Ну почему же совсем? – робко вступилась секретарь полковника Ксюша.
– Нашлась заступница! За что же его держать, за красивые глазки? Надо прежде всего обращать внимание на профессиональные навыки! Здесь милиция, а не…
– Да как же, его профессиональные навыки, это же… – снова попыталась заступиться Ксюша.
Павел Андреевич, решив, что его затея с документами провалилась в пух и прах, молча развернулся и ушел в свой кабинет. Он никак не мог понять, почему провалилась его замечательная затея. Он все продумал, просчитал все ходы противника. Почему же потерпел поражение? Снести профессиональный провал он никак не мог и тут же написал заявление об увольнении по собственному желанию.
– О, легок на помине! Я как раз за тобой собрался посылать! – добродушно проговорил полковник, поднимаясь ему навстречу. Павел сухо поздоровался и положил на стол заявление.
– Так, что тут у нас? – Полковник взял листок, начал читать. Лицо его становилось похоже на огурец: сначала вытянулось до невозможности, а потом позеленело.
– Ты что, Андреич, совсем с ума сошел? Какое, к чертям собачьим, увольнение? Если я начну ценными сотрудниками разбрасываться, то кто работать будет?
– Ну, насчет ценного сотрудника… В общем, я очень сожалею… Чтобы в очередной раз вас не подводить, лучше уволюсь, понимаю, как вам теперь со мной будет тяжело общаться.
– Что значит «не подводить»? Ничего не понимаю. Ты о чем? – опешил полковник. – Я тебя хотел вызвать, чтобы сообщить хорошую новость. Твоя затея оказалась очень удачной. Нам удалось взять всю банду! Только что сообщили.
Павел Андреевич до крайности удивился. Если в действительности все прошло именно так, как задумал Кошечкин, почему полковник собирался собственноручно вышвырнуть его из участка? Об этом он напрямую и спросил начальника. Полковник долго смотрел на Кошечкина, а потом громко расхохотался и позвал Ксюшу. Она-то и объяснила, что произошло. Когда полковник крыл последними словами «котишку», то вовсе не имел в виду своего подчиненного, а настоящего кота, жившего уже не один год на территории милицейского отделения. Кот сам прибился к участку, доблестные работники милиции пожалели и пригрели его. Поначалу котяра был тише воды, ниже травы, но, почувствовав, что он всеобщий любимец, совершенно обнаглел. Шлялся, где ему угодно, особенно облюбовал кабинет полковника. Тот был не против и даже сам зазывал к себе кота, чтобы погладить его и снять нервное напряжение. Хитрец так ласково мурлыкал и забавно играл, что нервная система сама собой приходила в порядок. Кот любил поспать в кабинете и в отсутствие его хозяина. В этот день полковник тоже милостиво оставил любимца участка в своем кабинете. Пока хозяин отсутствовал, кота что-то встревожило, он стал ураганом носиться по кабинету, снес все, что мог, с письменного стола полковника, а вдобавок ко всему сгреб в кучу и разодрал в клочья бумаги. Когда полковник увидел разгром в кабинете, то, естественно, пришел в ярость. Ксюша вступилась за животное. Мышей он действительно ловил мастерски – это и были его профессиональные навыки, о которых пыталась сказать секретарша.
Кошечкин с тоской поглядывал на директора базы отдыха и от всей души завидовал его фамилии.
Пропев дифирамбы базе отдыха и себе лично, директор выжидающе смотрел на Павла Андреевича, ожидая, что его отпустят с миром, но не тут-то было. Следователь сурово сдвинул брови и начал допрос по всей форме. А потом даже пригрозил, что прикроет «Петушиный гребешок», пока все не прояснится.
– Голубчик, вы же меня режете без ножа, – пролепетал Водочкин и залпом осушил граненый стакан воды. – Сейчас ведь самый разгар сезона, отдыхающих пруд пруди, кроме того, люди заплатили деньги и несправедливо будет выгнать их отсюда до окончания срока путевки.
Следователь что-то невнятно пробурчал и, задав еще несколько вопросов, отпустил директора.
Собрав показания, во второй половине дня Павел Андреевич уехал, чтобы в полной тишине пораскинуть мозгами. Для размышлений материала было не так уж и много. Погибшего никто не знал. В этом пункте Павел Андреевич поставил вопрос, ведь кто-то мог солгать, что не знал погибшего, а сам и убил. Это предстоит проверить. Что же касается алиби отдыхающих, то и с этим не все гладко. Конечно, у значительного большинства оно имелось, но ведь убийца мог действовать не один. А когда работает группа, преступники покрывают друг друга, создавая липовое алиби. Над этим тоже предстоит работать. Не менее важный пункт – оружие, из которого был убит человек. Сыщики буквально перевернули вверх дном все домики отдыхающих, административный корпус и прилегающую к базе территорию, но ничего не нашли.
Пока все говорило за то, что убийца не являлся отдыхающим «Петушиного гребешка», был, так сказать, залетный. Тогда возникал вопрос – зачем совершать убийство так близко от турбазы, где его, убийцу, могли увидеть или услышать. Не проще ли было сделать это в лесу, подальше от любопытных туристов и охраны?
Ответа на этот вопрос Кошечкин пока не знал, но надеялся как можно быстрее во всем разобраться. Дело в том, что Павел Андреевич впервые за много лет собирался взять долгожданный отпуск, а тут как снег на голову это убийство. Полковник ясно дал понять, что Кошечкин может забыть об отпуске, пока не найдет преступника. Павел Андреевич, конечно, был раздосадован сим фактом, но духом не падал, ведь его считали лучшим следователем района, на его счету было уже много удачно раскрытых дел посложнее этого. «Бог не выдаст, свинья не съест! Придется потрудиться, но победа будет за нами!» – подбадривал себя старший следователь, чертя на бумаге одному ему понятную схему преступления.
Кошечкин всегда конспектировал наиболее важные факты, чтобы потом ни одна мелочь не вылетела из головы, а практика показывала, что мелочи зачастую играют главную роль.
На базе отдыха тем временем только и разговоров было, что об убийстве. Некоторые, особо впечатлительные, клялись не покидать свои домики по вечерам, чтобы не стать очередной жертвой. Кто-то пустил слух, будто в горах появился маньяк.
Более уравновешенные отдыхающие решили, что лично для них никакой опасности нет. Они никого не трогают, никуда свой нос не суют, следовательно, никому не нужны. Были и любопытствующие. Они исследовали укромные уголки базы отдыха в поисках неизвестно чего и расспрашивали всех о роковой ночи, чем у многих вызывали негодование.
Директор же «Петушиного гребешка» пребывал в печали. В его работе имелся небольшой нюанс, о котором, правда, под нажимом, пришлось рассказать следователю с такой милой фамилией. Как и любому нормальному человеку, Водочкину случалось иногда «нарушать».
Как уже говорилось раньше, туристическая база пользовалась большой популярностью благодаря необычайной красоте местности. Но не все люди по тем или иным причинам могли позволить себе отдых, предусмотренный путевкой. Для одних это было слишком дорого, другие, в силу своей занятости, не имели возможности пробыть там хотя бы две недели. Третьи вообще не предполагали тут задерживаться надолго, просто проезжали мимо горы «Петушиный гребешок» и, залюбовавшись ее красотой, решали познакомиться с окрестностями. В таких случаях Николай Трофимович шел вразрез с правилами. По не им установленным правилам заселять туристов он должен был только согласно путевке, но отнюдь не у всех она имелась. И вот тогда добросердечный директор за божескую плату предоставлял людям отдых по их карману и на время, которым они располагали. Заселял желающих в пустующие домики или даже в административный корпус, а любителям экстремального отдыха разрешал оставить машину на охраняемой стоянке, получить в прокат палатки и спальные мешки. Они на несколько дней уходили в горы.
– А что в этом предосудительного? Ну приехала компания молодежи отдохнуть, взяли провизии, палатки – и в горы за романтикой. В пятницу поднялись, в воскресенье спустились, а в понедельник, счастливые и отдохнувшие, обратно на работу. Не всем ведь удается взять отпуск в самый разгар лета! – объяснял свои поступки директор суровому следователю с милой фамилией. – Для людей ведь стараюсь, не для себя, к тому же лишние деньги бюджету базы не помешают. Средства нам выдаются небольшие, а посмотрите, какая у нас красота! – соловьем заливался Николай Трофимович, но в глубине души понимал, что следователя не проведешь, он уже догадался, что денежки оседали в кармане директора.
Но и в этом Водочкин не видел ничего предосудительного. А ну попробуй с такой семьей, как у него, протяни от зарплаты до зарплаты, особенно когда основной заработок только в разгар сезона, а всю зиму приходится сидеть на бобах, да на том, что удалось зашабашить летом. Сейчас ему не давали покоя мысли о том, что вдруг совершил преступление кто-то из людей, не имевших путевки. Он методично прокручивал в голове все события предыдущих дней, но ничего подозрительного вспомнить не мог. А насчет убитого был на девяносто девять процентов уверен, что видел его впервые и тот никогда не обращался по поводу заселения на базу.
