— Лужа не бывает сухой, — хихикнула Леночка.
— Точно, — согласилась я.
— Давайте поступим так, — предложила Привалова, — я отвезу вас домой и…
В моем кармане заработал мобильный, я его вынула, глянула на экран и воскликнула:
— Привет, Манюня!
— Мусик, как дела? — спросила дочка.
— Отлично, — сказала я и чихнула.
— Ты простудилась? — забеспокоилась Машка.
Следовало ответить: пока нет, но завтра точно заполучу насморк, потому что сижу на асфальте, дует сильный ветер, на голову сыплет дождь, и я уже четверть часа мокну в луже. Но не надо беспокоить Маруську, она в Париже, примчаться ко мне на помощь за считаные минуты не сможет. Даже если рванет в аэропорт Орли прямо сейчас, наймет чартер и понесется в Москву, раньше утра ей здесь не оказаться.
— Нет, солнышко, — весело продолжала я, — все суперски.
— Муся, — перебила меня Маня, — мне звонил Бурдюк.
Вот гад! Кто его просил вмешивать в наши проблемы Манюню!
— И чего он хотел? — осторожно спросила я.
— Очень волнуется, — зачастила Манюня. — Вежливо так сказал: «Простите, Мария, не знаете, где ваша мама? Мы слегка повздорили, она хлопнула дверью и убежала. Я спустился во двор, а ее машина на парковке. Звоню в Ложкино — никто не отвечает, к сотовому она не подходит. В Москве ночь, вот я и решил вас побеспокоить. Сделайте одолжение, свяжитесь с Дашей, у нее на трубке включен определитель номера, думаю, она не хочет со мной беседовать. Передайте, что случилось недоразумение. Я готов приехать за ней в любое место».
Меня охватило негодование. Недоразумение? Подходящее слово для определения измены! И кто разрешил Бурдюку вовлекать в ситуацию Манюню?!
— Что произошло? — надрывалась Маруська.
Я попыталась в очередной раз встать из лужи, потерпела фиаско и честно ответила:
— Я приехала в полночь поздравить Бурдюка с днем рождения и застала у него в постели женщину. Анекдот, да и только. Я убежала из его дома, забыла про свою машину, звонков сотового не слышала. Зато нашла очаровательного щеночка. Беленького. Как его назвать?
— Ах он…! — гаркнула дочь.
— Маня, — укоризненно сказала я, — ну и выражанс!
— По-другому не скажешь, — зашипела Машка, и связь прервалась.
— Надеюсь, ты выдрала у мерзкой бабы волосы на лысине? — воскликнула Лена.
— Не-а, просто ушла, — вздохнула я, — кстати, на лысой голове волос нет. Помоги мне встать.
Спустя пять минут я стояла на одной ноге, но вторая не хотела служить хозяйке. Лена открыла дверцу машины.
— Сейчас усажу тебя и…
Договорить ей опять не дал звонок, я приложила трубку к уху.
— Да, Марусенька.
— Я пообщалась с Бурдюком, — зачастила девочка, — велела ему не приближаться к тебе ближе чем на выстрел из ракетной установки. Угадай, что ответил этот фрукт? «Мария, мы с Дашей помиримся, я уже тороплюсь в Ложкино». Муся, если не хочешь с ним встретиться, закрой окна, двери и не отвечай на звонки.
— Ага, — растерялась я, — хороший совет.
— Завтра я прилечу, — пообещала Маня.
Я испугалась:
— Не надо! Не пропускай занятий. Ничего ужасного не произошло, мы с ним не муж с женой, как встретились, так и разойдемся.
— Мусик, я очень тебя жалею, — всхлипнула Маня, — но, если честно, мне Бурдюк совсем не нравился. Виделись мы с ним один раз, но этого хватило, чтобы понять: он жаб! Нет, это неправильно! Жабы милые. Он салат из манной каши с тунцом. Брр!
Я поспешила попросить:
— Не стоит сообщать Зайке и Кеше подробности.
— Я и не собиралась, — заверила Маруся, — Мусик, не расстраивайся. Бурдюк ногтя твоего не стоит. Я тебя люблю. А какой щеночек?
Я вдохновенно описала найденыша.
— Значит, так, — посоветовала Машка, — осмотр у ветеринара необходим. Таблетка от глистов, хорошая баня, дезинфекция, стрижка когтей, чистка ушей, капли от блох, прививки.
— Не волнуйся, — вздохнула я, — он у меня не первый, надо назвать пса.
— Как тебе Ромео? — воскликнула Маня.
— Не нравится, — ответила я.
— Ладно, я еще подумаю, спокойной ночи, — сказала Маруська.
Я засунула мобильный поглубже в карман и посмотрела на Лену.
— Отвези меня в гостиницу, куда-нибудь в центр. Хотя нет, туда не пустят с собакой.
— Почему не домой? — заморгала Привалова.
— Туда едет Бурдюк, он горит желанием со мной помириться, — вздохнула я. — У меня нет сил на выяснение отношений. Если честно, я как тот страус: засовываю голову в песок и пережидаю бурю. К сожалению, жених напорист, сразу от меня он не отстанет. В следующую субботу в семь вечера он устраивает прием на двести человек. Использует любой повод, чтобы подружиться с разными людьми, которые в принципе могут стать его клиентами; он собирался представить меня гостям в качестве невесты, уже сообщил всем: «День рождения заодно превратится в помолвку».
И представь, все придут, а меня не будет! Бурдюку не хочется отвечать на вопрос: «Где твоя суженая?» Поэтому он предпримет все, чтобы я фланировала на его вечеринке от столика к бару и приветливо улыбалась тусовке. Если уж негодяй не постеснялся позвонить Манюне, значит, у него сдали нервы.
Лена завела мотор.
— Сегодня воскресенье, вернее, уже понедельник, тебе придется скрываться почти шесть дней. Но есть и хорошая новость: в следующее воскресенье утром он перестанет тебя отлавливать. Если, конечно, не закусит удила и не пожелает отомстить за свои рухнувшие планы. Поехали.
Я попробовала остановить девушку.
— Погоди, я выясню, в какой отель впустят со щенком.
— Я знаю, — отмахнулась Лена и включила поворотник.
— Куда ты меня везешь? — спросила я, когда автомобиль выехал на Звенигородское шоссе.
Лена смущенно улыбнулась.
— Слышала о «Приюте доброй Клары»?
Я поразилась.
— Никогда. А где он находится?
Привалова кивнула в сторону окна.
— Тут, недалеко, не доезжая супермаркета «Веселая корова».
— Заведение открыто при церкви? — недоумевала я.
Привалова повернула налево и припарковалась у тротуара.
— Послушай, наш приют — лучшее место, где можно спрятаться от неприятного человека. Дом находится в частной собственности, к нему прилегает сад, который переходит в лес. Хозяева очень любят животных, в приюте их много, щенок никому не помешает. Тебе выделят хорошую комнату с ванной, врач осмотрит ногу, пересидишь у нас нужный срок, твой Бурдюк сообразит, что ты всерьез намерена порвать с ним отношения, и отстанет. Хорошее предложение? Да, кстати, мы помогаем людям бесплатно. Даем кров женщинам, которые подверглись насилию в семье, подросткам, удравшим от родителей, вообще любому, кто позвонит в дверь. Документов не спрашиваем, можешь поселиться инкогнито, пожить, отдохнуть, а потом уйти. Но если желаешь изменить жизнь кардинально, устроиться на другую работу, тогда, конечно, надо назвать свое настоящее имя.
— Не предполагала, что в Москве существует такое заведение, — протянула я.
— И тем не менее оно есть, — улыбнулась Лена. — Ну, что ты решила?
— Отлично, огромное спасибо, но мне неудобно жить задарма, — сказала я.
— Можешь потом перечислить на наш счет любую сумму, — предложила Лена, — мы существуем на пожертвования, не отказываемся ни от ста рублей, ни от миллиона.
— Почему такое название — «Приют доброй Клары»? — не успокаивалась я.
Лена снова махнула рукой.
— Завтра узнаешь подробности. Софья сама любит озвучивать легенду. У меня к тебе просьба, не говори о нашей встрече.
— Это как? — изумилась я.
Лена поежилась.
— Я подвезу тебя к дверям и убегу. Позвонишь в звонок, попросишь убежища и получишь кров.
Я поразилась:
— Так просто? А что ответить на вопрос: «Откуда вы о нас знаете?»
— Никто его не задаст, — заверила Лена, — не выдавай меня.
Я решила успокоить Привалову.
— Мы уехали с места ДТП, теперь, даже если я внезапно откину тапки, никто не свяжет нас с тобой. Забудь про наезд.
Лена смущенно улыбнулась.
— Приют принадлежит семье Мурмуль, хозяйка Софья, ее сын Эдуард помогает матери.
— Прикольная фамилия, — не удержалась я.
Лена устало прикрыла глаза.
— Согласна. «Мурмуль» звучит смешно, поэтому я и осталась Приваловой. Я жена Эдуарда, но мы спим в разных спальнях. Супруг верующий человек, он соблюдает посты, их в году тьма, и всякий раз ему предписано отказываться от секса. Я в свое время посчитала, что Эдик радует меня семь ночей в год.
— Не слишком активная интимная жизнь, — осторожно прокомментировала я услышанное.
Лена засмеялась.
— Да уж. Может, кому этого и хватит, но у меня темперамент, поэтому иногда поздно вечером я убегаю из дома. Понимаешь?
Я кивнула, Лена вздохнула.
— Если Софья с Эдиком узнают, что невестка и жена мотается к чужому мужику, они ничего не скажут. Верующие люди должны всех прощать, никого осуждать нельзя. Софья живет по канону, но других не заставляет в бога верить. Вот только я, пусть тебе это не кажется странным, люблю Эдика и не желаю доставлять ему страданий. Внешне он никогда не продемонстрирует обиды, но в душе Эдик очень ранимый. У нас замечательная семья, только напряженка с сексом, но я ее решаю. Понимаешь?
