Ознакомительная версия.
Он без тени сомнений откликнулся на величественное «О мой бог!», хотя ростом не сильно превышал полевого суслика, сидящего столбиком. Оставаясь в коридоре, из-под локтя гораздо более высокой и обширной спутницы он видел главным образом вытянутые ноги Руди, которого легко опознал по неуставной обуви: любимые «ковбойские» сапоги инспектора Виккерса в Крипо были притчей во языцех.
— Как дела, инспектор? — добродушно поинтересовался комиссар непосредственно у сапог, по-прежнему пребывая в тылу корпулентной дамы.
— Превосходно! — откликнулся Руди хриплым спросонья голосом.
Едва разлепив глаза, он увидел прямо перед собой желтую костлявую пятерню и в полном одурении потряс ее в крепком рукопожатии. Необыкновенно отзывчивый на малейшее проявление дружелюбия скелет радостно затрясся всеми сочленениями. Корпулентная дама тихо пискнула и, опасно подгибая выпуклые слоновьи колени, пробормотала:
— Фриц, я, пожалуй, в другой раз…
— Магдалена, другого раза не будет! — весело возвестил комиссар и с усилием пропихнул нерешительную даму внутрь. — Наш лучший эксперт Шмидт завтра нас покидает!
Эксперт Шмидт назавтра уходил всего лишь в отпуск, но созерцание пугающе вздрагивающего скелета закономерно навело фрау Магдалену на мысль о более далеком и притом безвозвратном путешествии. Услышав, что говорят о нем, эксперт отклеил глаз от окуляра микроскопа и обернулся. Фрау Магдалена увидела натруженное слезящееся око, обведенное красной кольцеобразной вмятиной. Второй глаз эксперта был мучительно зажмурен. В целом разностильные зрительные органы смотрелись очень нездорово и замечательно подошли бы к живописному образу циклопа, страдающего жутким коньюктивитом. Поверить в то, что лучший из экспертов уже находится на пути в мир иной, было нетрудно.
— Шмидт, дорогой! — игнорируя приветливо волнующийся скелет, обратился комиссар к циклоповидному эксперту. — Пока вы с нами, помогите этой милой даме в одном важном деле.
Вообразив, что помощь, оказанная ей, будет последним деянием дорогого Шмидта в подлунном мире, фрау Магдалена жалостливо всхлипнула. Однако дело у милой дамы было действительно важное, и она не заставила себя уговаривать. Открыв пухлую кожаную сумку на металлических распялках, очень похожую на детеныша бегемота в бреккетах, фрау Магдалена осторожно извлекла нарядный картонный пакет с изображением сверкающих елочных украшений и веревочными ручками, а из пакета — шуршащий кулек с надписью «sale 30 %». Из него, в свою очередь, последовательно появились газетный сверток, черный полиэтиленовый мешочек, стянутый аптечной резинкой, и шестигранная чайная жестянка с портретом волоокой красавицы с пирсингом в изящном, с резными ноздрями, носу. Эксперт, инспектор и комиссар следили за ее манипуляциями с детским интересом и уже были вполне готовы к появлению в полуфинале представления черного шелкового цилиндра с алым бантом на тулье, а на финише — очаровательного белого кролика, которого фрау фокусница выдернула бы из шляпы за уши с торжествующим возгласом — «Ап!», однако финал оказался еще более неожиданным.
— Вот, — скорбным голосом произнесла фрау Магдалена.
Она водрузила на стол фарфоровую вазочку, закупоренную плотно притертой крышкой. Емкость, похожую на сахарницу или сосуд для специй, украшало алое лаковое сердце, в области коронарной артерии увенчанное золотой диадемой с зубьями столь частыми и крупными, что только отсутствие длинной крепкой ручки не позволяло заподозрить в ней добрые садовые грабли. Над короной тянулась надпись, выполненная красивыми готическими буковками: «Вальтер Браунинг III». Под пламенным сердцем имелось два набора цифр, разделенных прочерком.
— Это что? — с подозрением спросил эксперт, открыв сосуд и заглянув под крышку.
— А вот это, дорогой Шмидт, вы и должны выяснить! — ответил ему комиссар.
А фрау Магдалена с надрывом произнесла:
— Мне сказали, что это он, мой дорогой и любимый Вальтер Браунинг Третий! Трагически скончавшийся, пока мы были в разлуке!
— Мои соболезнования, фрау Вальтер Браунинг! — вежливо сказал Руди, демонстрируя хорошие манеры.
— Вальтер Браунинг не был моим мужем! — фрау Магдалена густо залилась краской, уподобившись цветом лица лакированному сердечку на последнем приюте ее дорогого и любимого.
— Ну-ну, мадам, не надо смущаться, — подбодрил ее эксперт, профессионально циничный и смущающийся крайне редко. — Любящие души необязательно связывать узами брака, нынче нравы свободные…
— Вальтер Браунинг Третий был моей собакой! — рявкнула фрау Магдалена.
После этого признания покраснели все, кроме скелета, который продолжал благосклонно улыбаться, своим видом явно одобряя свободу любящей души от всяческих оков, включая бренное тело.
— Позвольте я объясню, Магдалена! — вмешался в разговор комиссар. — Господа, это очень грустная история. Фрау Магдалена недавно перенесла короткое, но мучительное недомогание, ошибочно диагностированное как предынфарктное состояние…
— Это был кишечный спазм, такое может случиться с каждым, — с большим достоинством вставила фрау, посмотрев при этом почему-то на скелет, с которым ничего подобного не случалось очень давно и однозначно не могло случиться в будущем.
— На время болезни дорогая Магдалена доверила заботу о своей собачке зятю, — успокаивающе потрепав расстроенную фрау по круглому боку, продолжил комиссар. — К сожалению, этот молодой человек оказался недостаточно ответственным. Он не уследил за песиком, который попал под машину и погиб. При этом тело бедного животного было так изувечено, что зять дорогой Магдалены, щадя ее чувства, самостоятельно принял решение кремировать собаку — и вот результат!
— Но я не верю, что это он! — вскричала фрау с жаром, которого вполне хватило бы, чтобы кремировать еще кого-нибудь. — Я чувствую, что это не мой Вальтер Браунинг! Так говорит мое сердце!
И она снова порывисто схватилась за левую грудь, под которой на недосягаемой глубине находился упомянутый вещий орган.
— Так вы хотите, чтобы я?.. — Эксперт вопросительно взглянул на комиссара.
— Да-да, дорогой Шмидт! Скажите нам, Вальтер это или не Вальтер!
— Не Вальтер! — постановил эксперт через несколько минут, посвященных вдумчивому изучению содержимого фарфорового сосуда.
— Я знала, знала! — воскликнула фрау Магдалена — и от полноты чувств даже подпрыгнула, как маленькая девочка, от чего пол дрогнул, а отзывчивый скелет на стене заплясал, как марионетка.
— Этот пепел неорганического происхождения, — авторитетно объяснил эксперт. — Горело дерево, синтетические ткани, смолы — не скажу конкретно, что именно, но совершенно точно не собака!
— Но… Где же в таком случае мой дорогой Вальтер Браунинг? — озаботилась фрау Магдалена.
— Боюсь, дорогая, этот вопрос не к нам, — покачал головой комиссар, мягкими толчками в бока направляя мадам в дверь, точно баржу в узкий пролив. — Пойдем, Магдалена!
И тут вдруг инспектор Виккерс понял, что вопрос-то, похоже, к нему! Осененный блестящей догадкой, он быстро спросил хозяйку Вальтера:
— Какой породы был ваш пес?
— Вальтер Браунинг — такса, — отозвалась фрау Магдалена, суеверно дистанцируясь от глагола прошедшего времени.
— Такса?! — повторил эксперт, с недоверчивым изумлением взглянув на Руди.
— Я же говорил тебе, Карл, — интуиция! — скупо усмехнулся тот и попросил фрау Магдалену задержаться для опознания собачьего тела.
Петер Вайсман оказался мужчиной весьма незаурядной внешности. Красавцем его назвать было никак нельзя, но в толпе он выделялся, как одинокий валун в ровной кирпичной кладке. Свою природную склонность к полноте Петер усугубил неумеренной любовью к пиву, к тридцати годам приобрел почти совершенную сферическую форму и на этом основании гордо именовал себя Небесным Телом. Сам себе Петер очень нравился, да и окружающие относились к нему с симпатией. Розовощекий толстяк с лазоревыми глазами младенца, копной мелко вьющихся белых волос и буйными кустистыми бровями, для усмирения которых понадобилась бы газонокосилка, казался добродушным и наивным. Однако деловая хватка у Петера была крепкая, как медвежий капкан.
Уяснив из короткого телефонного разговора с Костей, что судьба в нужный момент милостиво послала ему пару русских гастарбайтеров с полным комплектом аппаратуры для видеосъемки, Петер не упустил шанс подзаработать. Он вцепился в него зубами, как игривый щенок в новый хозяйский башмак, и не пожалел ни сил, ни времени на мое вызволение из полицейских застенков. Впрочем, до настоящих застенков дело не дошло, хотя это не помешало Вайсману максимально преувеличить важность своей роли. Я подозревала, что чувство благодарности, по замыслу Петера, должно было помешать мне потребовать с него адекватную оплату услуг нашей съемочной группы. Я и впрямь не стала торговаться и сразу согласилась на предложенные Петей пятьсот евро: не бог весть какая сумма, но обратную дорогу домой мы окупим.
Ознакомительная версия.
