Ознакомительная версия.
Максим Иванович рассмеялся:
— Нет, конечно. Значит, вы не звонили ноль два и не сообщали о смерти Королевой?
— Нет.
— А вы не будете против, если мы проведем небольшую процедуру?
— Какую?
— Предложим торговке опознать вас? Ну так как, согласны? — И он прищурился.
Понимая, что окончательно загнан в угол, я постарался как можно тверже ответить:
— Пожалуйста.
— Тогда пойдемте, — велел майор.
Он провел меня в соседнее, на этот раз просторное помещение, где было много людей, вернее, мужчин.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Добрый день, — весьма вежливо отозвались присутствующие.
— Прошу, Иван Павлович, — улыбнулся Воронов и указал рукой на стул.
Я сел между двумя мужчинами примерно моих лет и спросил:
— Что я должен делать?
— Ничего, — пояснил Максим Иванович, — просто молча сидите на стуле со спокойным лицом, желательно не гримасничать.
Я кивнул, старательно изображая полнейшее равнодушие. Когда в день смерти Насти Королевой я звонил в милицию, совершенно не заметил около будки никакого книжного лотка. Что делать, если баба сейчас ткнет в меня пальцем и заорет: «Это он!»
Чувствуя, как футболка, надетая под ярко-голубой пуловер, начинает прилипать к спине, я постарался себя успокоить, ну-ну, это ерунда. В крайнем случае признаюсь, что вытряхивал пепельницу, находящуюся в машине, и все! У Королевой никогда не был. Пусть пилят на части, не признаюсь! Интересно, как отреагируют в свете, узнав, что сын Николетты Адилье осужден за убийство? Думаю, матушке придется забыть про файф-о-клоки и журфиксы.
Прогнав прочь последнюю, совершенно идиотскую мысль, я уставился на Воронова.
— Замечательно, — мигом отреагировал тот, — так и сидите. Зови ее, Алеша.
Дверь распахнулась, и появилась худенькая девчонка. Обветренные, красные щеки без слов говорили о том, что их хозяйка проводит основную часть времени на воздухе. Девушка шмыгнула носом.
— Алена Ивановна, — сухо, официально произнес Воронов, — посмотрите внимательно на находящихся перед вами мужчин и скажите, можете ли узнать кого-нибудь?
Вошедшая молчала. Пауза затянулась, я старался сидеть с абсолютно спокойным лицом, боясь только, что стук бешено колотящегося сердца услышат в наступившей тишине все присутствующие.
— Так как, Алена Ивановна, — бубнил Воронов, — знаком вам кто-нибудь, а?
— Нет, — протянула опознающая насморочным голосом, — не знакомилась ни с кем из этих.
— Ладно, — не сдавался майор, — предположим, и впрямь за руку не здоровались, но, может, встречали где, видели?
Девица принялась водить взглядом по моему лицу, потом перевела глаза и ткнула пальцем в мужчину, сидевшего справа.
— Вот он.
— Что? — со вздохом поинтересовался Воронов. — Что «он»?
— На дядьку моего покойного похож, тот с пьяных глаз в пруду утонул.
— Больше никто не известен?
— Нет.
— Припомните.
— Нет.
— Посмотрите внимательно. Тот человек, который, как вам показалось, заложил бомбу вдруг… его тут нет?
— Да вы че? — хрипло рассмеялась торговка. — Тот уже в возрасте был, как мой отец гляделся, старый совсем. Потом, волосья у него патлами свисали до плеч, жутко выглядел. Морда — зверская, глаза выпученные. Как схватит трубку, как заорет: «Милиция! Приезжайте, в ванной труп, а сейчас еще и магазин на хрен взорву!» Как выскочит, как побежит к урне…
— Спасибо, Алена Ивановна, — безнадежно произнес Воронов, — значит, сидящих перед вами людей вы не знаете?
— Так уж сто раз сказала, что нет. Впрочем, если вам надо, чтобы я кого-то узнала, так покажите, мигом подтвержу, что он. Я милицию уважаю и завсегда помочь готова, — ляпнула девица.
Плечи сидевшего слева мужика начали мелко-мелко подрагивать. Парень явно пытался справиться с приступом хохота.
— Спасибо, Алена Ивановна, — каменным голосом ответил Воронов, — вы свободны.
Девица удалилась.
— Пойдемте, Иван Павлович, — коротко бросил Максим Иванович.
Оказавшись в крохотном кабинетике, я поинтересовался:
— Я могу идти или посадите за решетку?
Воронов поморщился:
— Ну зачем вы так? Давайте пропуск.
Он подписал бумажку, потом постучал ручкой по столу и осведомился:
— Торопитесь?
— Не очень.
— Может, тогда еще кофейку?
— Спасибо.
Максим Иванович вновь произвел магические действия над кружками, насыпая туда сначала коричневые, а потом белые гранулы. Когда дымящаяся жидкость слегка остыла, майор наконец произнес:
— Иван Павлович, не хочу, чтобы у вас сложилось неправильное мнение, будто мы подозреваем вас в убийстве Королевой.
— В убийстве? — изумился я. — Но говорили, будто она захлебнулась в ванне, пьяная.
— Кто говорил? — быстро отреагировал следователь.
— Моя хозяйка, Элеонора, — отбил я мяч.
Максим Иванович помешал ложечкой кофе и продолжил:
— В свете того, что погибла Маргарита Родионова, смерть ее ближайшей подруги Королевой очень настораживает, а если учесть, что буквально следом отошли в мир иной Наталья Потапова и Анатолий Ремизов, то…
Он замолчал. Я ждал.
— То, — продолжал майор, — история начинает становиться очень и очень нехорошей.
— Вы хотите сделать из меня серийного убийцу?
— Вот что, Иван Павлович, — покраснел Воронов, — я навел о вас тщательные справки. И хочу доложить, что все, абсолютно все, говорили о господине Подушкине только хорошо, подчеркивая, что он очень интеллигентный, мягкий, а главное, на удивление честный человек. Еще отмечают вашу незлобивость, несовременность и незаурядный поэтический дар.
— Зачем вы все это мне рассказываете?
Максим Иванович вытащил сигареты и с чувством произнес:
— Никто не думал подозревать вас в убийстве. В тот момент, когда неизвестный звонил в милицию, Королева была мертва уже почти сутки…
— Ну и что?
— Иван Павлович, — вкрадчиво произнес майор, — поймите, такая личность, как вы, не приспособлена для борьбы с преступностью. Понимаю, что вы, решив отомстить за смерть внучки своей хозяйки, кинулись искать убийцу самостоятельно, но абсолютно зря. Каждый хорош на своем профессиональном поле. Я, например, никакой другой рифмы, кроме «кровь — любовь», придумать не могу.
— К чему вы ведете?
На лице Воронова появилась легкая краснота.
— А к тому, что вам лучше слагать вирши. Я же не лезу в Пушкины? Вот и вы оставьте поиск убийцы профессионалам. И, пожалуйста, расскажите мне все, что вам удалось раскопать. Ей-богу, окажете неоценимую помощь следствию.
Я начал медленно вытаскивать сигареты. Ага, понятно. Сначала думал вытрясти из меня нужные сведения, припугнув: мол, опознали тебя, теперь рассказывай, а когда номер не вышел, запел соловьем. Ну уж нет, голубчик, я, между прочим, вплотную подобрался к разгадке абсолютно сам. Мне не потребовались никакие советчики. Я точно знаю теперь, что Раиса Яковлева решила выдать себя за Риту, вот только не понимаю, почему она придумала эту штуку, какую выгоду получила. И еще неясно, кто же погиб в тот день на шоссе: Рита или Рая? До сегодняшнего дня я, не колеблясь, мог ответить на этот вопрос, но теперь меня обуревают сомнения. Шедшая по дороге девушка кричала: «Привет, Вава».
Я, ожидавший Риту, естественно, ничего не заподозрил. Труп в морге никто не опознавал, да и никакой необходимости в неприятной процедуре не было, несчастье-то произошло у меня на глазах, сомнений личность убитой не вызывала. В день похорон нам выдали раскрашенное тело, честно говоря, только приблизительно похожее на Риту, но ведь смерть порой меняет внешность так сильно, что дети не узнают родителей… Так кто лежит на кладбище в ожидании шикарного памятника: Рита или Рая? Зачем был придуман обман, кем?
Внезапно в голову пришла еще одна, совсем уж странная мысль: до чего же это увлекательное занятие, ловля преступника. Тут требуются ум, наблюдательность, сообразительность, актерское мастерство… ей-богу, работа детектива намного веселей, чем нудные обязанности исполнительного секретаря благотворительного фонда «Милосердие»… Я сам найду убийцу.
— Ну так как, Иван Павлович? — тихо спросил Воронов. — Вижу, вы решились.
Я посмотрел на следователя. А он неплохой физиономист. Максим Иванович прав, я решился, только вовсе не на то, на что он рассчитывает.
Вздохнув, я развел руками.
— Ума не приложу, о чем вы? Поиск убийцы! Человек, столь далекий от криминального мира, как я, вам, наверное, еще не встречался. Понимаю, что сейчас насмешу, но я перехожу улицу только на красный свет и, как вы верно заметили, живу в своем, иллюзорном мире, который имеет мало общего с окружающей действительностью. Вы ошибаетесь, принимаете меня за другого.
— Улицу следует переходить на зеленый свет, — тихо сказал следователь.
Ознакомительная версия.
