– Я делал то, что мне было приказано. Я нашел его, хотя это привело мои стопы на путь погибели.
– Послушайте, довольно этого, дружок! Незачем сходить с ума из-за нравственности почтальона. Раз уж вы нашли его, вам должно быть безразлично, где вы его нашли, – хотя должен признаться, что не подозревал, что почтальоны в пригородах посещают подобные места. Вы сняли с него показания?
– Я вызвал его на улицу из дома греха, да и его жену тоже…
– Что? Послушайте, где был этот несчастный?
– На действе, которое есть измышление дьявола.
– И вы устроили всю эту свистопляску только из-за того, что почтальон в свободное время повел жену в кино? – взорвался сержант. – Вы совершенно сошли с ума! А теперь кончайте валять дурака и говорите дело! Видел он миссис Норт в вечер убийства или не видел?
– Я кричу от терзания сердца моего! – со стоном извинился Гласс. – Но я хочу отчитаться. – Он достал записную книжку и, удивительным образом перейдя от пафоса к казенщине, прочел ничего не выражающим голосом: – Вечером 17 июня, вынув почту из ящика на углу Глинн-роуд точно в 22. 00, почтальон по имени Хорас Смарт, проживающий по адресу: Марли, Эстли-Виллас, 17, сел на велосипед и, направившись в восточном направлении, проехал мимо подъезда «Грейстоунз». Смарт заявляет, что видел женщину, удалявшуюся из дома.
– Он заметил, было у нее что-нибудь в – руках?
– Он заявляет, что она ничего не несла и что, когда он увидел ее, одной рукой она приглаживала волосы, так как дул ветер. Другой она придерживала полы плаща.
– Он узнал… – Его прервал телефонный звонок. – Скотленд-Ярд? Хорошо! Соедините… Алло? У телефона Хемингуэй.
– Мы нашли вам Карпентера, – возвестил голос в трубке.
– Неужели! – не поверил сержант. – Чистая работа! Где он?
– Этого мы не знаем, но можем сказать, где он будет сегодня вечером. Алек Ловкач говорит, что Карпентер ночует в комнате по адресу: Барнсли-стрит, 43, на первом этаже.
Это…
– Минуточку! – сержант нашарил карандаш. – Барнсли-стрит, 43, комната на первом этаже. Где эта Барнсли-стрит?
– Я вам и говорю. Знаете Глассмир-ро-уд? Так вот, Барнсли-стрит отходит от нее и ведет к Летчли-гарденс.
– Летчли-гарденс? Классный адрес для нашего друга Карпентера.
– Да, если бы он там жил, но он живет не там. Барнсли-стрит поскромнее. Дом 43 похож на ночлежку. Вы хотите забрать Карпентера?
– Но вы сказали, что не знаете, где он.
– Мы не знаем, но хозяйка, может, знает.
– Нет, – сказал сержант, подумав. – Никогда нельзя сказать, что из этого получится. Нам незачем его предупреждать, что мы им интересуемся. Пусть лучше придет домой. Когда я покончу с делами здесь, мы с суперинтендантом встречаемся в Скотленд-Ярде. Тогда мы проедем на эту Барнсли-стрит и застигнем его светлость врасплох.
– Да, Алек Ловкач сказал Фентону, что он будет у себя поздновато. Он работает в каком-то ресторане. Что еще мы можем сделать для вас?
– Сам не знаю. Если он работает в ресторане, шеф, может, решит забирать его утром. Так или иначе, скоро увидимся. Пока! – Он положил трубку и сказал с удовлетворением: – Ну вот, мы продвигаемся без дураков! – Он заметил, что Гласс по-прежнему стоит с раскрытой записной книжкой и не сводит с него глаз, и сказал: – Ах да! Что я вам говорил?
– Вы собирались спросить, узнал ли Смарт женщину, которую он видел. И я отвечаю вам: нет. Он ехал по другой стороне и только видел женщину, которая одной рукой придерживала полы плаща, а другой приглаживала волосы, потому что было ветрено.
– Ничего, все равно нет сомнения, это была миссис Норт! – сказал сержант. Он собрал бумаги и поднялся.
Констебль, очевидно, не мог оправиться от пережитого потрясения, ибо с содроганием проговорил:
– Свет праведных весело горит, светильник же нечестивых угасает.
– Вероятно, – согласился сержант, укладывая бумаги в портфель. – Но если вы попали на такую гнусную картину, что она напрочь выбила вас из колеи, то жаль, что я ее не видел. Никогда в жизни не смотрел ничего действительно острого – острого по моим понятиям.
– Доколе будут гнездиться в тебе злочестивые мысли? – вопросил Гласс. – Я говорю тебе, при погибели нечестивых бывает торжество.
– Шли бы вы домой да приняли бы таблеточку аспирина, – посоветовал сержант. – На сегодня я вами сыт.
– Я пойду, – ответил Гласс, запихивая записную книжку в карман. – Гонят меня, как саранчу.
Сержант не снизошел до ответа и покинул участок.
Позднее, в Скотленд-Ярде, в кабинете Ханнасайда, он сказал:
– Бог знает что вы натворили, шеф! Превратили бедного Гласса в саранчу – вот что вы наделали. Вы отродясь не видали такого потрясения!
– Черт побери!..
– Завели его стопы в разверстую бездну, – елейно проговорил сержант. – Пришлось отпустить его домой, чтобы проспался.
– О чем это вы? – нетерпеливо спросил Ханнасайд. – Если бы вы забыли о Глассе и занялись делом…
– Забыть о нем! Если бы я мог! Благодаря вам он побывал в кино, и от того, что он об этом говорит, волосы встают дыбом. Все же он нашел почтальона – тот действительно видел там миссис Норт около десяти, хотя и не узнал, и в руках у нее ничего не было. Так что она говорит правду, по крайней мере, о времени, когда она покинула «Грейстоунз». Что-нибудь слышно о Карпентере?
– Да, я говорил об этом с Лоусоном. Судя по тому, что говорит Алек Ловкач, мы как будто застанем Карпентера дома в любое время после 21. 30. Мы заскочим к нему, Шкипер.
– Договорились, – кивнул сержант. – В котором часу?
– Ну, дадим ему полчаса форы, чтобы застать наверняка. Мы встретимся с вами на углу Глассмир-роуд и Барнсли-стрит в 22. 00. Кстати, вам будет приятно услышать, что швейцар в «Чамли Мэншнс» сразу узнал Флетчера по фотографии. Это и был «мистер Смит».
– Ну, мы ведь никогда особо не сомневались, – сказал сержант. – А он еще чего-нибудь не рассказал?
– Ничего полезного. Как все, вступавшие в контакт с Флетчером, он нашел его приятным во всех отношениях. О девушке он знает только то, что сообщал Гейлу после ее смерти.
– Сдается мне, что самоубийство Энджелы Энджел и убийство покойного Эрнеста как-то связаны, – задумчиво проговорил сержант. – Но если это так, убей меня Бог, не вижу, при чем здесь Норт.
– Вероятно, мы будем знать больше, когда послушаем, что нам скажет Карпентер, – ответил Ханнасайд.
– Можно сказать, ключ ко всей тайне, – согласился сержант.
Он прибыл на место свидания за несколько минут до десяти и обнаружил, что Барнсли-стрит – унылый проезд между широкой Глассмир-роуд и чопорными Летчли-гарденс. Хорошо известная сержанту Глассмир-роуд была деловая улица, и на пересечении с Барнсли-стрит, у автобусной остановки, на ней находился кофейный киоск. Сержант заказал чашку кофе и обменялся несколькими фразами с владельцем, Вскоре по Глассмир-роуд от станции метро, находившейся в нескольких стах ярдах, подошел Ханнасайд.
– Добрый вечер. – Ханнасайд кивнул владельцу киоска. – Не слишком роскошное место у вас, а?
– Нет, не плохое, – ответил тот и показал большим пальцем через плечо. – Масса народу после сеанса выйдет из «Ригал-сине-ма». Пока что, конечно, тихо, но еще ведь рано. Жаловаться не могу.
Сержант подвинул через прилавок пустую чашку с блюдечком, весело попрощался с владельцем и зашагал прочь со своим начальником.
Небо было в тучах, и, хотя еще не окончательно стемнело, быстро смеркалось. Изгибавшаяся в сторону Летчли-гарденс Барнсли-стрит представляла собой плохо освещенную, унылую улицу с редкими грязно-серыми домами. Дом номер. 43 находился примерно в середине ее. Табличка в окне первого этажа гласила: «Квартиры», к парадной двери вели шесть низеньких ступенек. Верх дома был освещен, низ погружен во тьму.
– Кажется, мы слишком рано, – заметил сержант, потянув ручку звонка. – Конечно, если он работает в действительно шикарном ресторане, вряд ли он уже вернулся.
– Остается только попробовать. Подождав, сержант позвонил снова. Он собирался позвонить в третий раз, когда в полукруглом окне над дверью зажегся свет и послышалось приближающееся шарканье шлепанцев.
Дверь слегка приоткрыла дородная дама малоприятной внешности.
– Ну? Чего надо? – угрожающе спросила она. – Если вы насчет квартиры, у меня все занято.
– Если бы я пришел насчет квартиры, мне был бы каюк, – с готовностью проговорил сержант. – Давно мне никто так не нравился, как вы. Любовь с первого взгляда.
– Хватит хамить! – ответила дама, глядя на него с нескрываемой неприязнью.
– Ладно; тогда скажите мне вот что: мистер Карпентер дома?
– Если вам нужен он, чего вы не сошли вниз? А то раззвонились, тащили меня с верхнего этажа, как будто мне нечего делать, кроме как целый вечер бегать вверх-вниз!
– Бегать? – переспросил сержант. – Ну-ну! Вы можете бегать? А теперь соберитесь с силами и отвечайте как на духу: Чарли Карпентер у себя?
