– Это все потому, что мы вчера перенервничали, – я поставила чайник на плиту и заглянула в холодильник.
– Сена, если сейчас опять будет яичница, я умру! – простонала подруга, усаживаясь за стол. – Понимаешь? Издохну как человеческая личность!
– Не будет, – успокоила я, – яйца кончились.
– И чем же будем завтракать?
– А вот это уже вопро-о-о-ос…
Завтракать пришлось бутербродами, что тоже не больно-то пришлось по вкусу привередливой подружке. Ей вообще очень трудно в чем-нибудь угодить, но что поделать, с фуа-гра нынче в стране напряженка. Завершив все важные мероприятия и всячески позаботившись о Лаврентии, занялись детективно-следственными делами, а именно: позвонили в «Альфадент» и выяснили, что Маршавин Дмитрий Валентинович не работает сегодня.
– А завтра?
– Завтра работает. Вас записать?
– Нет, спасибо, не надо.
Поставив аппарат на диван рядом с собой, я посмотрела на подругу.
– Ну что, поедем?
– А есть другие варианты?
– В общем-то, нет.
– Значит, едем.
И мы поехали, вооружившись до зубов фото-аудиотехникой и фальшивыми удостоверениями.
Всю дорогу думали, как себя вести с Маршавиным, что ему говорить и как вызвать на откровенный разговор.
– Может, сказать ему, что хотим заказать кого-нибудь неугодного? – внесла нелепое предложение Тая, забираясь в маршрутку.
– Очень умно! – я примостилась на самом неудобном в маршрутке месте – спиною к водителю, а значит, мне всю дорогу придется «работать кондуктором» и передавать туда-сюда деньги. – Он же видел твое удостоверение!
– Ах, да, как-то вылетело из головы. Тогда…
– Давай приедем, выйдем и ты мне все расскажешь!
Как-то не хотелось мне, чтобы все пассажиры «газели» слушали наши сверхсекретные разговоры. Даже не знаю, как Таисия продержалась с закрытым ртом целых семь минут, должно быть нелегко ей дался этот подвиг. Маршрутка остановилась у метро, мы выбрались наружу и Тая сразу же затарахтела.
– Ну тогда скажем, что мы частные детективы, расследуем дело… дело… к примеру, дело Эммы Одинцовой.
– Какое «дело Эммы Одинцовой»? – Я надвинула поглубже капюшон куртки. Дул холодный, остро пахнущий снегом ветер – зима совсем уже близко подобралась. – Ее смерть была признана самоубийством.
– А мы скажем, что нас наняла ее сестра, желая докопаться до правды, дескать она до сих пор не верит в самоубийство Эммы.
Мы поднялись на платформу метро и встали в очередь в кассу.
– А каким таким боком к этому причастен дантист? Как мы на него вышли?
– Разговариваем и расспрашиваем всех знакомых и друзей покойной, а о том, что он был знаком с Эммой, бывал у них в доме, нам рассказал ее приемный сын.
– А если Маршавин упрется рогом в землю и скажет, что не был знаком с Эммой и никогда не бывал у нее в доме?
– Тогда пригрозим ему очной ставкой!
Надо же, какая деловая…
Купив карточки, миновали турникеты и забежали в вагон уже стоявшего у платформы поезда.
В «Альфаденте» снова было пусто, не наблюдалось почему-то желающих отремонтировать клыки с резцами, за справочно-регистрационной конторкой сидела все та же симпатичная молоденькая медсестричка. К ней и мы лыжи и навострили.
– День добрый! – суровым тоном произнесла Тая, моментально входя в роль «мента позорного». – У нас к вам есть пара вопросов!
– Да-да, конечно, – приветливо улыбнулась девушка. – Что вы хотите узнать?
– Домашний адрес Маршавина Дмитрия Валентиновича! – еще суровее произнесла Тая – ментозавр.
Миловидное личико девушки удивленно вытянулось, а в глазах зажглись вопросительные знаки.
– Видите ли, мы из детективного агентства, – на всякий случай я полезла в сумку за липовыми корочками, – расследуем один несчастный случай и нам нужно поговорить с Дмитрием Валентиновичем, возможно, он помог бы следствию.
– Из детективного агентства? – девушка так растерялась, что даже побледнела. – А-а-а-а…
– Не беспокойтесь, ваш доктор ни в чем не виноват, он просто может оказаться важным свидетелем, понимаете? Дайте нам, пожалуйста, его адрес.
– Я даже не знаю… – она поднялась со стула, обратно села, снова поднялась, лицо ее было уже не только растерянным, но и отчего-то напуганным.
Ничего себе правила в этой больнице! Ее что, выведут во двор и расстреляют за то, что она даст нам адрес дантиста? С грехом пополам мы все-таки добились своего и девушка записала нам вожделенный адрес на голубом квадратике стикера, при этом она так волновалась, что у нее руки дрожали. Нет, ей нужно срочно менять работу, срочно, такая молодая, а уже такая нервная.
Проживал засекреченный дантист-душегубец на метро Автозаводская в старой страшной пятиэтажке, чему мы не могли не удивиться. Мы с подругой всегда полагали, что зубной врач должен неплохо зарабатывать, а уж наемный убийца так и вовсе как сыр в масле кататься обязан, а если ловкач еще и совмещает две таких доходных работенки, то вполне можно наскрести на красивую квартирку в приличном доме с камуфлированной охраной. Домофон в двери очень кстати оказался сломан, что не могло не радовать, не надо было мерзнуть и ждать, пока какой-нибудь жилец нас впустит, а названивать в квартиру убийце и предупреждать о нашем визите мы не желали. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у металлической двери с цифрой 8, отдышались, собрались с мыслями, с духом, набрались храбрости, смелости, борзости…
– Давай, звони, – шепнула Тая, переступая с ноги на ногу.
– Чего это я? Сама звони.
– Ты ближе к звонку стоишь.
Вот ведь бестия продувная, везде выкрутится! Что делать, пришлось затаить дыхание и тыкать неуверенным пальчиком в кнопочку. Тр-р-р-рак! Тр-р-р-рак! Мы поспешно состряпали внимательно-напряженные детективные лица, сурово глядя на кругляшок глазка. Открывать нам никто не поспешил. Я еще пару раз нажала на кнопочку, звонок послушно протарахтел, но результат остался тем же.
– Его нет дома, – разочаровалась Тая. – Есть тут где-нибудь поблизости кафешник?
– Я этого района совершенно не знаю.
– Не будем же мы его дожидаться в подъезде!
– Не кричи на весь дом, сейчас выйдем и поищем кафешник.
Что за человек, а? Чуть что сразу возникать и возмущаться начинает. Для верности я еще пару раз позвонила, хоть и понимала, что не услышать такой громкий, резкий звонок может только доктор, злоупотребляющий наркозом на дому.
– Пойдем уже, ясно, что дома никого нет.
– Идем.
Но, перед этим я зачем-то взялась за дверную ручку, опустила ее вниз и потянула на себя. И железная дверь отворилась.
– О боже… – испуганно прошептала Тая, – дверь что, открыта?
– Похоже, да.
Я тоже разволновалась, ведь ни разу еще в нашей практике открытые двери в квартиру до добра не доводили. Однако, за железной дверью оказалась еще одна – простенькая деревянная. С замиранием души и тела, я осторожно взялась за ручку, будто она могла оказаться раскаленной, и попробовала открыть. Деревянная дверь не поддалась.
– Странно, – я на всякий случай постучала.
– Ты уверена, что она заперта? Отойди, дай-ка я попробую.
Тая бесцеремонно оттеснила меня в сторону, подергала ручку, потянула на себя, затем навалилась всей своей немаленькой тушкой и толкнула как следует дверцу. Что-то щелкнуло, громко хрустнуло и дверь подалась внутрь.
– Тая, что ты наделала! Ты замок, что ли сломала, злобный бегемот?!
– Да какой тут замок, одно название, – она потрогала пальцем «собачку» хлипкой защелки.
– Теперь Маршавин сам нас может засадить за вторжение в его квартиру!
– Мы же не грабить его идем, так, просто, посмотрим, что там к чему. Всегда хотела посмотреть, как живут простые российские киллеры. – Тая приоткрыла дверь и заглянула в прихожую. – Идем, позырим.
– А если он вернется с минуты на минуту? Вдруг в магазин отошел?
– Тогда он удивится и обрадуется, увидав в своей квартирке сразу двух прекрасных мадмуазелей. Идем, идем, пока соседи не повылезали.
Прикрыв за собой обе двери, мы тихонечко полезли в квартиру простого российского киллера.
Где-то в квартире едва слышно тикали часы, больше тишину ничто не нарушало. Первым делом мы заглянули на кухню и мой наметанный и завистливый до чужого добра глаз мигом отметил и оценил шикарную мебель и обстановку. Вроде и кухня не больше моей, а как все замечательно распланировано и обставлено! И вот как раз о такой кофеварке я совсем недавно мечтала… иш ты, новенькая совсем…
– Сена, куда ты лапы тянешь к чужому имуществу! – зашипела Тая. – Идем дальше!
Ну, дальше, так дальше. Заглянули в спальню и направились в зал. Вот там-то нас сюрприз и поджидал.
– Ой, – Тая резко затормозила в дверном проеме, – черт подери…
В одном из двух мягких кресел у полированного сервировочного столика, сидел облаченный в черных халат с большими белыми иероглифами господин Маршавин собственной персоной. Положив руки на подлокотники, сидел он неподвижно и смотрел прямо на нас. На столике кроме квадратного широкого стакана, на четверть полного золотистой жидкостью больше ничего не было.
