– Да, Бахрам, – ухмыльнулся один из красавцев. – Никого не осталось. А что с ней делать будем?
– Как это что? – главарь пожал плечами. – С собой заберем, конечно. Как и остальных освобожденных.
– А вдруг она наврала нам? – зашипел Хаким. – А вдруг это баба МакКормика?
– Тогда тем более она нам понадобится, чтобы выманить муженька. Да? – Бахрам повернулся ко мне.
– Совсем плохой, – я сожалеюще покачала головой. – Ну ладно Хаким, с ним все ясно, но у тебя вроде мозги есть. Или я ошиблась?
– Разберемся, что у кого есть и кто есть кто. Собирайся. Эльхан, поможешь ей и проводишь к выходу. И чтобы без фокусов мне, понял?
– Так точно! – надо же, он и пузо втянул. У меня так не получится. Пока.
– Служу Советскому Союзу, – по-русски проворчала я, направляясь за вещами.
– Что ты сказала? – Бахрам застыл у выхода. – Ты что, русская?
– А есть разница?
– Пока не знаю.
Разве можно продуктивно собирать вещи под присмотром детины, еще полчаса назад видевшего во мне куклу из секс-шопа? И пусть даже этот детина не издает больше никаких звуков, кроме шумного сопения, все равно он слишком громко сопит, думать мешает!
Эх, сюда бы гранатку какую-нибудь, пусть даже простенькую, без стразиков. Может, тогда удалось бы хорошенечко пораскинуть мозгами, причем чужими. А пока у меня получалось плохо. Придумать себе легенду, подходящую для Бахрама, не выходило. В голове все время крутила фуэте фраза Шурика из «Кавказской пленницы»: «Часовню тоже я развалил?» И вообще, я похожа на жестокую террористку не больше, чем бывшая прекрасная няня – на суперагента. Впрочем, нахальство – второе счастье. Будем напускать тумана побольше. Жаль, что нет под рукой сценической машины для дыма. Впрочем, под ногой ее тоже нет.
А есть только милейший Эльхан, но то, что он в состоянии напустить, меня как-то не прельщает. Противогаза ведь нет.
– Ну, ты готова? – вот и страж мой очнулся.
– Это смотря к чему, – опять меня на философствование потянуло. Нашла собеседника! – Если следовать за тобой, о могучий воин, то да. А вот обсудить с тобой глубинные основы мироздания, а также теорию относительности Эйнштейна…
– Не хватало еще про евреев говорить, – проворчал Эльхан, пропуская меня вперед.
Бредовые идеи насчет рыцарского отношения к женщине бравому парню в голову не приходили.
Поэтому туго набитую торбу я волокла самостоятельно. Зачем туго набила? А кто ж его, Бахрама, знает – куда он меня потащит, где я буду жить, как долго? И есть ли там все необходимое. Поэтому в мешке, помимо зубной пасты, щетки, шампуня и геля, угрюмо толкались локтями пара свитеров, белье, полотенце и тапки-кролики. Ну не могу я их бросить тут одних! Достаточно, что желтую пижамку пришлось оставить и переодеться в теплый спортивный костюм. Джинсы на мне уже не застегивались.
К счастью, Сашины кроссовки мне оказались впору, так что проблем с экипировкой не возникло.
Переодевалась я в ванной комнате, куда Эльхан заглянуть не рискнул. На это я и рассчитывала, когда зубной пастой писала на зеркале: «Я жива. Меня забрал с собой Бахрам». Писала на русском языке, рассчитывая в основном на Морено.
Наверное, в другое время я бы с любопытством рассматривала внутренние помещения, через которые вел меня Эльхан. Все-таки это секретная тюрьма-лаборатория ЦРУ, а не птицеферма в Козюлино.
Но я сразу очень пожалела, что на глазах у меня нет лошадиных шор. Нацепить бы сейчас эти приспособления, чтобы ничего не видеть! А про обонятельные ощущения и говорить не хочется. У меня в последнее время и так с запахами отношения не всегда складываются, а уж когда воняет пороховой гарью и бойней…
«Зачистку» бойцы Бахрама действительно провели тотальную. В живых не осталось никого.
В лифте Эльхан нажал на самую верхнюю кнопку. Кабина тянулась медленно, сотрясаясь в конвульсиях, весьма похожих на рвотные спазмы. Ох, понимаю тебя, дружище. Проглоти я такую же волосатую гадость, как мой спутник, меня бы тоже тошнило.
Лифт с наслаждением выплюнул нас прямо на вертолетную площадку, где с трудом разместился летательный агрегат с хищно вытянутой мордой. И хотя вертолет вовсе не был увешан оружием, на прогулочный он походил меньше всего.
Лопасти вертушки уже начали разгон. Из кабины высунулся Бахрам:
– Что вы там копаетесь? А ну, быстро внутрь!
Огрызаться не было ни времени, ни возможности, поскольку любой, пусть даже самый остроумный ответ бесславно утонул бы в нарастающем реве вертолета.
Мало того что он ревел, так он еще с ног сбить старался, гад!
Возможно, вертолету и удался бы его подлый замысел, и он скинул бы меня вниз, но его планы нарушил Эльхан. Вот здесь и пригодилась его масса, он устоял на ногах и затолкал меня внутрь вертушки.
Помимо Бахрама там находились еще шесть человек. Судя по отсутствию камуфляжа и присутствию самой разнообразной одежды, это и были те самые «братья», чьим освобождением озаботился Бахрам со товарищи.
Причем четверо из «братьев» выглядели несколько странно. Они, если честно, весьма напоминали мне ту Сашу, какой она была во время нашей первой встречи в крысином тоннеле. Холодные, равнодушные лица, тусклые, без каких-либо проблесков эмоций глаза.
Заметив, что я разглядываю этих биороботов, Бахрам согласно кивнул:
– Да, над ними гиена МакКормик уже поработал. Я не знаю, можно ли вернуть их в исходное состояние, но мы постараемся. Все нужные материалы здесь, – он похлопал по рюкзаку, – а толковых ребят у нас достаточно. Малик, – обратился он к одному из нормальных «братьев», – ты видел там, в тюрьме, эту женщину?
– Нет, – покачал головой тот. – Там вообще не было ни одной женщины. Хотя всех я не видел, поэтому точно сказать не могу.
Дальнейший разговор пошел на арабском языке. А вертолет тем временем оторвался от крыши и начал набирать высоту. Причем делал это, судорожно дергаясь всем корпусом. Исключительно из вредности, я больше чем уверена.
Благодаря его рывкам насладиться великолепной панорамой Шумавских гор (вид сверху) я не могла. Поэтому откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и сосредоточилась только на одном: как бы долететь без позорных эксцессов.
Сколько продолжалось столь упоительное перемещение в пространстве – не знаю. По моим ощущениям – дня два, не меньше. Если же судить по солнцу – не больше трех часов.
Наконец желудок радостно бросился навстречу горлу. Похоже, мы снижаемся. Я рискнула посмотреть вниз. Мы что, кругами летали? Опять заросшие лесом горы.
Правда, плюхнулся на колеса вертолет не на макушку горы, а в небольшой долине. Уже лучше, разлюбила я что-то горы.
Вертолет еще пару минут похлопал лопастями и угомонился. От наступившей тишины мне мгновенно заложило уши.
Но эта благодать была сразу же прервана оживленным гомоном братьев по разуму. Они шумно выпали из вертолета, причем обнаружилось, что в этой компании присутствует мой самый горячий поклонник – Хаким. Каким образом он оказался среди главных действующих лиц, понятия не имею. С Эльханом все ясно – он брат Бахрама. Рустум – пусть бывший, но лидер, да и раствориться незаметно среди европейской публики он не сумеет. В отличие от остальных участников налета на осиное гнездо, которые ранее разъехались на машинах.
М-да, присутствие Хакима не сулит мне спокойного будущего. Этот гад сделает все возможное, чтобы навредить мне. И самое противное то, что ему особенно и напрягаться не придется. Достаточно установить мою личность – и все. Получи, Хаким, заслуженную награду в свое полное распоряжение.
В общем, дорогуша, расслабляться тебе не следует, сказала я самой себе. А следует использовать любую возможность покинуть столь славное общество как можно быстрее. Линять надо, короче. Я имею в виду – не шерсть сбрасывать, а быстро-быстро перебирать ногами.
К месту посадки вертолета тем временем подъехали три тонированных джипа. Это понятно, а как же иначе! Не на «Фиатах Пунто» же передвигаться уважающим себя террористам, особенно если учесть, что означает слово «пунто» на испанском сленге.
Погрузились. Меня любезно пригласил в свою машину Бахрам.
Изнутри его джип напоминал однокомнатную «хрущевку». Не в смысле убогости планировки, а размерами и высотой потолков. Жить в такой клетухе мне бы не понравилось, а вот ездить – очень даже! Да еще и с кондиционером.
Впрочем, кондиционер был сейчас не особо-то и нужен, октябрь все же за окном, а мы в любом случае в Европе находимся, причем, судя по всему, в южной. Еще не холодно, но уже и не жарко.
Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Веселые соседи,
Хорошие друзья!
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
А в песенке поется
Про то, как мы живем!
Очень жаль, что мои спутники вряд ли знакомы с этой славной песенкой, поскольку она как нельзя лучше соответствует общему настроению людей Бахрама. А уж припев про «тра-та-та» они грянули бы особенно дружно, потому что это самое «тра-та-та» они делали все утро.
