«Леди Белтам приходила к нотариусу Жерэну! А ведь это женщина со спокойным, уравновешенным характером, знающая, чего она хочет. Леди Белтам объявила, что готова отдать на хранение свое исповедальное письмо. Какие мотивы толкнули ее к написанию этого письма? Страх? Возможно, но только страх перед чем?»
Жюв, обдумывая свои мысли, машинально водил карандашом по бумаге. Взглянув на лист, он на миг остолбенел. Только что он на розоватой бумаге своего бювара вывел мрачное имя, преследовавшее его и точившее его ум: «Фантомас!»
«Ну и ну, я совсем спятил! Я больше не могу не думать об этом бандите. Итак, леди Белтам, как я предполагаю, в определенный момент своей жизни сделала для себя следующее заключение: „Я единственная, кто знает, что Герн жив, единственная, посвященная во все его тайны, а следовательно, он заинтересован в том, чтобы рано или поздно меня убрать.“ Что она делает после этого? Она устраивает так, чтобы Фантомас, если убьет ее, не смог избежать разоблачения, и заявляет ему следующее: „Я написала свою исповедь, в день, когда меня найдут мертвой, об этой исповеди узнают все“. Таким образом, Фантомас не мог ничего сделать против нее… Так, допустим. Но после этого Фантомаса, разумеется, терзала только одна мысль: завладеть письмом, в котором исповедалась леди Белтам, и убить ее, пока она не написала новое… С этим все ясно. Но как ему удалось это сделать? Загадка…»
Расхаживая по кабинету, Жюв вдруг остановился перед зеркалом, украшавшим камин. Как и все энергичные умы, он любил выражать свои мысли жестами. Итак, глядя на себя в зеркало, он показал пальцем на свое отражение и произнес:
— Осел!.. Черт побери! Со мной же сыграли комедию: Фантомас убил леди Белтам, убил ее в доме доктора Шалека, своего сообщника. Труп этой женщины был для него слишком обременительным… Шалек был вне всяких подозрений, по крайней мере, ему было легко сделать себе стопроцентное алиби, благодаря фокусу с двумя рабочими кабинетами… Фантомас спутал все карты! Лупар, дополнявший трио, написал мне через свою любовницу письмо, и я поверил доносу… Лупар сделал так, чтобы за ним следили, и привел меня к рабочему кабинету доктора Шалека, где я смог бы убедиться в невиновности последнего. У меня не возникло ни малейшего подозрения на его счет, и я, как представитель полиции, мог лишь защищать Шалека. С другой стороны, ничего не позволяло мне обвинить и Лупара… Жозефина же после покушения на нее в больнице Ларибуазьер сама становилась жертвой… Короче говоря, след был потерян. Хорошо, след разорван, но я смог связать кое-какие концы, мне известно имя убитой, я знаю, почему ее убили, и имею подозрения насчет того, кто ее убил… Это более чем достаточно для того, чтобы не потерять всякую надежду…
Полицейский схватил шляпу, проверил, заряжен ли карманный револьвер, торжественно произнес:
— Посмотрим, чья возьмет, Фантомас!
И быстро вышел из квартиры.
— Дорогой Фандор, ты, должно быть, подумал, что я сошел с ума. Два часа назад я отослал тебя с просьбой написать статью, а сейчас вот примчался к тебе в редакцию, чтобы увезти по срочному делу.
Жюв и Фандор беседовали внутри ландолета-такси.
— Отвезите нас к церкви в Нейи! — распорядился полицейский.
Жюв кратко рассказал о посещении метра Жерэна.
— Итак, малыш, сейчас шутки в сторону. Уже вчера я был убежден, что перед нами труп леди Белтам. Сегодня это известно наверняка. Леди Белтам должна привести нас к Фантомасу.
— Верно.
— Только леди Белтэм мертва, как мы будем действовать?
— Стараться точным образом восстановить, чем занималась она в последние дни…
— Отлично, Фандор.
— Но, — Фандор показал через темное стекло такси на пустынные тротуары улиц, с которых начинался пригород Нейи, — мы подъезжаем к бульвару Инкерман, где стоит дом леди Белтам.
— Да, — подтвердил Жюв. — Я займусь домом, который, возможно, сейчас совершенно пустой, а ты, Фандор, обойдешь соседей: поспрашивай там, здесь, расспроси торговцев, которые, наверное, снабжали леди продуктами, короче, всех, кто ее знал и кто мог бы дать хоть какие-нибудь сведения о ее жизни. Признаюсь тебе, ради этого я и вытащил тебя из редакции. Я надеюсь на тебя и поручаю тебе это задание…
Через несколько секунд автомобиль остановился на углу бульвара Инкерман.
— На доме стоит номер… Ты помнишь тот особняк, в котором я три года назад арестовал Герна?
Друзья подошли к нужному дому. Через решетку, обвитую густым запущенным плющом, виднелся пришедший в упадок особняк леди Белтам: с наполовину вырванными из петель ставнями, обветшалым подъездом и садом, аллеи которого почти полностью заросли травой…
— Дом уже давно необитаем, — сказал Фандор. — Значит, он был не последним убежищем леди Белтам?
— Это мы и узнаем. Давай, за дело.
Фандор оставил полицейского и, повернув за угол улицы, вышел к кварталам Нейи, которые облюбовали разного рода торговцы.
«Итак, — думал он, — к кому мне обратиться в первую очередь? Вот лавка молочника, да, но обычно, скорее даже чаще всего, не выбирают тех молочников, чьи лавки ближе всего к дому. У каждого из них есть тележка, и близость расположения их лавок не играет, таким образом, большой роли для клиентов. То же самое замечание для булочника. А, вот это уже ближе!»
Жером Фандор решительно вошел в небольшой и скромный дворик, обнесенный оградой, при входе которого висела табличка: «Садоводческое предприятие».
— Есть здесь кто-нибудь?
— Что желает господин?
Пожилая женщина с приветливым видом вышла навстречу посетителю.
— Я не знаю, мадам, сюда ли я попал. Я не ошибся, это вы занимались работой по саду для леди Белтам?
— Англичанки с бульвара Инкерман? Да, месье, мой муж помогает ее привратнику.
— В таком случае вы можете дать о ней кое-какие сведения?
— Как сказать… Леди Белтам сейчас не живет в этом доме, и мой муж вот уже несколько месяцев, как не работал у нее.
— Какая досада! Дело в том, мадам, что я друг леди Белтам и уже давно не получал от нее никаких вестей. Недавно, обедая у наших общих с ней друзей, я узнал, что она собирается вернуться в Париж… Я подумал, что смогу здесь ее найти, но, приехав, увидел, что дом совершенно пустой.
— Действительно, месье, там все закрыто. Насколько мне известно, привратник дома в данный момент тоже уехал, по-моему, к себе на родину.
— Она не писала вам случайно, не просила последить за садом?
Пожилая садовница рассыпалась в объяснениях.
Нет! Ей ничего не было известно.
Привратника в доме не было, и, разумеется, если бы леди Белтам вернулась, то она обратилась бы к ее мужу, но, увы, от нее не поступило никаких распоряжений, не было никаких вестей. Кстати, когда леди Белтам уезжала, она объявила, что дома ее не будет довольно долго. С тех пор прошло уже месяца полтора, нет, даже два…
Садовница добавила:
— Сожалею, но ничем больше помочь вам не могу, месье!
— Но, мадам!
— Да, да, леди Белтам была превосходной клиенткой, и мадам Раймон тоже часто покупала у нас цветы…
— Мадам Раймон?
Жером Фандор напрягся. (Кто это такая, мадам Раймон?)
— Это подруга леди Белтам?
— Да, месье, ее компаньонка.
— Ах да, мадам Раймон! Сейчас я вспомнил! Леди Белтам мне говорила о ней, она сошлась с ней во время одного из ее путешествий. Вообще, она так одинока.
— О да, больно видеть, что человек имеет такое состояние и живет так одиноко. Да, действительно, она много путешествует… И потом, честно говоря, невесело жить в таком доме после всех этих историй.
— Люди еще вспоминают о них?
— Конечно, месье…
— Наверное, из-за этого тоже леди Белтам привязалась к мадам Раймон?
— Конечно, неуютно жить одной в этом мрачном особняке!
Из разговора с цветочницей он вывел для себя чрезвычайно важный факт: у леди Белтам было доверенное лицо! Некая мадам Раймон… Жюв будет рад этой новости.
Журналист вернулся на бульвар Инкерман.
Заметив своего друга издалека, Жюв подбежал к нему:
— Ну, что?
— А что у вас, Жюв, нашли что-нибудь?
Жюв пожал плечами.
— Прежде всего я узнал, что леди Белтам уехала из Нейи ровно два месяца назад. Ты спросишь меня, откуда такая точность? Все очень просто. Я нашел в почтовом ящике целую кучу рекламных проспектов. По почтовым штемпелям на проспектах, доставленных в первую очередь, я узнал дату отъезда леди Белтам.
— Почту не пересылали по другому адресу?
— Письма возможно, но не рекламные проспекты… Я поболтал также с помощником мясника, чья лавка здесь неподалеку, и кое-что вытянул из него.
— Что же?
— У леди Белтам была компаньонка.
— А я так радовался, что смогу принести вам эту новость!
— Да-а. Но что ты узнал об этой мадам Раймон?
В двух словах Фандор пересказал Жюву беседу с цветочницей:
