Иоанна Хмелевская - Колодцы предков

Моя мамуся посмотрела на меня так, будто ее осенило. Все замолчали и внимательно на нее смотрели. Что-то здесь было не в порядке...

– Действительно, зачем же ты расспрашивала про колодцы у Франека? – рассердилась Тереза.

– Ты забыла про колодец? – агрессивно вмешалась Люцина. – И что еще ты так здорово помнишь?

Моя мамуся очнулась:

– Как это что? Все! Там где мы копали, колодца не было! Колодец был возле дерева, я сама доставала оттуда воду.

– У какого дерева? – неуверенно спросил Франек.

– Возле дуба. Он был возле первого, но ближе к дубу. Я совсем про него забыла!

В первую минуту казалось, что младшие сестры задушат старшую, а двоюродный брат им поможет. Если бы взглядом можно было убить, у нас бы получился еще один труп. Михал Ольшевский подавил готовящиеся вырваться эмоции:

– Минутку, – поспешно произнес он. – Когда это было? Он был самым старым?

– Вовсе не самым. Самым старым был тот, что мы раскопали вначале. Он уже тогда был старым и засыпанным. Тот, что возле дуба, тоже был довольно старым, дядя даже говорил, что надо выкопать новый, потому что в этом вода сделалась какой-то железистой...

Михал выпрыгнул из кресла и уселся обратно.

– Железистой!.. Если сундук был окован!.. Железо ржавело... Где это место?!!!

– Я же говорю – возле дуба...

– Матерь божья, третий колодец... – тихонько пропищала Люцина.

Тереза с чумным видом медленно поднялась с кровати:

– Неужели весь мир усеян колодцами наших предков? – спросила она странным голосом. – Может, мне до конца жизни раскапывать прадедовские колодцы?!.. Не нужны мне эти триста жемчужин!!!..

Третий колодец обнаружился через несколько часов поисков. Дуб, одинокий, старый и могучий, рос на краю вспаханного поля, в сорока метрах от развалин. Каменный круг находился примерно посередине. Даже удивительно, как его до сих пор не засыпали камнями, поскольку за коровником уже вздымались настоящие пирамиды.

Марек принял командование на себя. Не обращая внимания на протесты Михала и моей мамуси, он объявил перерыв в раскопках и отправил всех родственников на полевые работы. Подключившись к колодезной каторге, Франек абсолютно забросил хозяйство. Найденный колодец мы должны были раскопать только по окончанию уборки и раскопать за один раз, не оставляя злодею времени на махинации. Франек с облегчением вздохнул и на рассвете отправился в поле, родственники складывали снопы, тетя Ядя дала выход своей страсти и щелкала что ни попадя, меня отправили в фотомастерскую для получения пленки с подошвами убийцы. С пленками пришлось ехать в Варшаву, поскольку в Венгрове тематика снимков могла вызвать ненужную сенсацию. То покойник, то громадные следы, то еще что-нибудь необычное...

Моему приезду в Варшаву очень обрадовался отец, который как раз вышел в отпуск.

– Я хотел ехать в Волю завтра, – сказал он. – Но раз так, поеду сегодня, вместе с тобой. Сейчас соберусь.

Поэтому обратный путь я проделала вместе с отцом, которому я прокричала все сенсационные известия. Делать это было не совсем удобно, поскольку отец сидел сзади и приходилось кричать за себя. На переднем сидении он не хотел ехать ни за какие коврижки, поскольку тридцать лет назад пережил автокатастрофу, от которой до сих пор не оправился. Что из того, что я кричала, он услышал, не знаю, во всяком случае о подробностях он допытывался с большим интересом. Я старалось удовлетворить его интерес как можно полнее, поскольку на месте разговор с отцом о сокровищах исключался. Время от времени он снимал очки со слуховым аппаратом и переставал слышать, а снимал он их потому, что не любил. Выкрикивать тайну на всю округу было исключено, поэтому отец должен был все узнать по дороге. Если бы я знала, к чему это приведет, то не произнесла бы ни слова.

В Волю я вернулась под вечер. На следующий день, все опять отправились в поле, а отец на рыбалку. Он мечтал об этом еще с зимы и не существовало силы, которая бы заставила его отказаться. Люцина даже поддерживала его, надеясь, что он может что-нибудь поймать.

С уборкой надо было торопиться, потому что овес начал осыпаться и даже пшеница созрела. Франек остался последним, он позорил всю деревню, а кроме того, как на зло, в этом году засеял больше, чем обычно. По телевизору обещали чудесную погоду, наверняка, того и гляди пойдут дожди. Мы работали как сумасшедшие, подгоняемые мыслью о колодце, который на этот раз не должен был обмануть наших надежд.

Вернулись мы вечером, в абсолютном изнеможении. За коровник отправился только Михал Ольшевский, который шесть часов работы провел в музее и держался лучше всех, поскольку там от него никто не требовал слишком больших физических усилий. Из-за коровника он вернулся очень возбужденным.

– Идите посмотрите! – позвал он нас страшным шепотом. – Он раскопал колодец под дубом! Наполовину!...

Все как один бросили свои дела и помчались за ним, сообщив ужасное известие, он тут же умчался обратно. Тереза выскочила из ванны, мокрые Марек и Ендрек оставили кран во дворе, моя мамуся помчалась с огромным кухонным ножом, которым резала бекон для яичницы. Отец бежал последним, он один спрашивал, что случилось, поскольку зловещего шепота Михала не услышал.

Третий колодец был частично раскопан. Он достиг глубины полутора метров, рядом лежала куча выбранных из колодца камней. Внутри стояла лестница, рядом лежала плетеная корзина с веревкой, привязанной за ручку.

– Ну, знаете! – сказала Тереза с обидой и испугом. – Это наглость! Он даже не скрывается, и все оставил! Что за свинья!

Франек с недоумением разглядывал орудия труда:

– Наша лестница! – сказал он. – И наша корзина!..

– Не верю! – выкрикнула Люцина. – Не такой он идиот, чтобы среди бела дня!.. Это был кто-то другой!

– Немного работы он за нас сделал, – неуверенно сказала тетя Ядя.

– Ага! – со скрываемым удовлетворением ответил Ендрек. – Хорошо поработал!

– В чем дело? – спросил отец. – Больше я не успел, но завтра продолжу...

На мгновение воцарилась тишина. Все ошеломленно смотрели на отца, который заглянул в колодец.

– Чем глубже, тем труднее, – озабоченно объяснил он. – За один день я не справлюсь, но послезавтра закончу.

– Спросите, о чем он – у меня сил нет, – слабо прошептала моя мамуся.

– Папа, это ты копал? – громко крикнула я.

– Конечно я, – ответил отец. – Больше никого не было.

У меня отнялась речь. Марек и Люцина смотрели на меня голодными взглядами. Отец сиял удовлетворением.

– Ты же пошел на рыбалку! – простонала Тереза. – Как ты мог одновременно рыбачить и копать?..

– Что? – спросил отец.

Тереза набрала воздуха.

– Ты же пошел на рыбалку!!! – страшно зарычала она.

– Да, я был на рыбалке, но клева не было. Сегодня для рыбалки день неподходящий. Я вернулся и подумал, что смогу вам немного помочь...

К моей мамусе вдруг вернулись силы:

– Так почему ты не пришел на поле? Помогать надо было там!

– А я знаю, где это? А здесь я знаю – это надо выкопать...

– Что ты наговорила отцу? – набросилась на меня Люцина.

– Богом клянусь, ничего! – поклялась я. – То есть, то что надо! Я говорила, что этого трогать нельзя, но он мог не расслышать. Я вообще не знаю, чего он слышал, а чего нет!

– Боже мой, что же делать?! – застонал Михал заламывая руки.

Франек задумчиво чесал голову, склонившись над колодцем. Моя мамуся, при помощи Терезы, воспитывала отца:

– Кто тебя просил раскапывать колодец! Что тебе в голову стукнуло?! Это мы раскапываем колодцы, а не ты!

– Если бы я знал, что это вам так нравится, – оправдывался отец, – надо было мне сказать...

– Нет, я больше не могу, – застонала Тереза и схватилась за голову.

Люцина начала хихикать. Тетя Ядя попробовала сгладить напряжение, отметив тот факт, что отца бандит не убил. Михал спустился в колодец и ощупывал камни под ногами. Марек тяжело вздохнул:

– Дурацкое положение, – озабоченно произнес он. – Все устали. Надо бы это сторожить...

– Зачем? – сердито возмутилась Тереза. – Самое большее, что он может сделать – придет и засыплет, и пусть засыпает, раскопаем обратно, мой шурин любит поработать.

Марек покачал головой:

– Хуже. На этот раз он может не засыпать, а привести помощника и докопаться до дна. Одной ночи может хватить.

– Упаси бог! – выкрикнул Михал, поднимаясь в колодце.

– Ты что-нибудь знаешь? – неуверенно спросила я.

– У меня есть подозрения. Мы и сами можем это завалить, но жаль тратить силы.

– Раскопаем до конца! – предложила моя мамуся.

– Чтобы ему было легче? А кто копать будет? Я не смогу. А если мы что-нибудь найдем, придется охранять, до утра мы не успеем. А как же уборка?

– Еще два дня, и мы бы закончили, – грустно вставил Франек.

Михал Ольшевский высунул из колодца голову и плечи: