Ознакомительная версия.
Чтобы удовлетворить любопытство, я позвонила Сергею, представилась и спросила:
– Вы с какой картины Кулебякина копию делали? Случайно, не с той, на которой изображена курица?
– Добрая жена, – отозвался художник.
– Что?
– Эта картина с курицей называется «Добрая жена». Такое вот оригинальное чувство юмора было у Кольки. Вы правы, это одна из тех картин, которые я подарил Карине и с которых делал копии. А в чем дело?
– Вы подписали копию?
– На оборотной стороне должно быть факсимиле «Оськин» – это моя фамилия. С резким левым наклоном.
Я перевернула полотно.
– Нет здесь никакого «Оськина». Зато на самой картине в нижнем правом углу стоит буква «ж». Довольно странная буква, средняя палочка прорисована два раза.
– Это не «ж», это две буквы «к», одна из которых в зеркальном отражении. Так подписывал свои картины Коля Кулебякин, это его инициалы.
– Что это может значить?
– Одно из двух: либо кто-то стер мою подпись и подрисовал инициалы Кулебякина на копии, либо…
Либо передо мной подлинник.
Я тряслась в вагоне метро и размышляла: каким образом подлинник Кулебякина оказался у Ростислава? Насколько я понимаю, картина должна быть в музее. Получается, что туда Карина отдала копию? И никто этого не заметил?
Еще один интересный вопрос: зачем Елохова оставила подлинник постороннему, по сути, человеку? В брак она собиралась вступать фиктивно и намерений своих не скрывала.
А с другой стороны, куда ей было девать картину? В комнату не принесешь, там соседка Юля, тоже искусствовед, она может догадаться, что это оригинал. Отвезти родителям в Рязань? Но неизвестно, живы ли они, и поддерживала ли Карина с ними отношения. Да, наверное, лучший вариант – отдать на время жениху, на всякий случай приврав, что это копия. Елохова ведь не рассчитывала, что мстительный мужик затаит на нее зло и из вредности откажется отдавать чужую собственность.
Когда я подходила к дому, в сумке заиграл мобильник. Это оказался Руслан Супроткин.
– Привет! – сказал мой несостоявшийся муж. – Что делаешь?
– Ношусь как заяц, – честно ответила я.
– Я только что звонил тебе домой, трубку подняла какая-то женщина…
– А, это ко мне родственники из Улан-Удэ нагрянули, – быстро сориентировалась я. – Троюродная сестрица с племянниками. Ужас, сколько от них шуму, но ничего не поделаешь, у сестры в Москве дела, она останется еще на неделю. – Я подумала, что поиски убийцы могут затянуться, а Руслану совсем не обязательно столкнуться в моей квартире с главной подозреваемой, поэтому добавила: – Или на две.
– Понятно, – протянул капитан. – А завтра ты что делаешь?
– Завтра?
– Да, у меня завтра неожиданно образовался выходной, хотел пригласить тебя днем куда-нибудь. У тебя есть какие-то планы?
Мое сердце радостно затрепетало. Знаю, что в подобных случаях девушка должна набивать себе цену, намекать на мифические свидания и конкуренцию в виде других поклонников, но я выпалила:
– Никаких! Я абсолютно свободна!
– Может, покатаемся на речном трамвайчике?
– Обожаю речные трамвайчики! – обрадовалась я.
– Тогда встретимся часа в три на причале Киевского вокзала?
– Договорились.
Первую половину следующего дня я провела в трудах праведных, писала статью. За время расследования я порядком запустила свои профессиональные обязанности и теперь восполняла пробел. К обеду с работой было покончено, и в три часа я стояла на причале, предвкушая экскурсию.
По центру Москвы курсирует много теплоходов, но маршрут, который начинается от Киевского вокзала и заканчивается Новоспасским мостом, что около метро «Пролетарская», самый длинный и популярный у москвичей. Пассажирам дается полтора часа на то, чтобы осмотреть живописные берега, перекусить бутербродами в баре и посетить бесплатный туалет. А если путешествие надоест, можно выйти на одной из остановок и влиться в пульсирующий ритм города.
Впрочем, если рядом интересный собеседник, поездка вряд ли покажется скучной. Особенно когда имеется актуальная тема для разговора.
– Как продвигается расследование убийства? – спросила я Руслана, едва теплоход «Москва» отошел от пристани.
– Которого? На мне три трупа.
– Невеста в таганском ЗАГСе, – напомнила я.
Капитан подозрительно прищурился:
– Чего это ты интересуешься?
Я напустила на себя равнодушный вид:
– Да так, вспомнилось вдруг. Красивая девушка была, жалко ее. Так как продвигается расследование?
– Потихоньку.
Поскольку продолжения не последовало, я задала наводящий вопрос:
– Кто она вообще такая?
– Обычная сотрудница музея. Добропорядочная гражданка, без криминального прошлого и даже без банковских кредитов.
«Что весьма удивительно, если сравнить размер ее зарплаты со стоимостью одежды», – хотела сказать я, но удержалась.
– Может, убийство связано с ее профессиональной деятельностью? Коллеги что говорят?
– Я беседовал с директором музея, он отзывается о ней положительно, дал кое-какие документы для изучения. Коллегам я просил пока ничего не говорить.
Ага, теперь понятно, почему музейные дамы до сих пор считают, что у Карины медовый месяц.
– Ты не находишь, что это бесчеловечно – скрывать смерть от сослуживцев? Люди ведь не смогут прийти на похороны и попрощаться.
– Похороны состоятся только послезавтра, так что они придут, не волнуйся. Давай лучше послушаем, что говорит экскурсовод.
Пришлось прервать допрос. Но когда речной трамвайчик остановился на Воробьевых горах, я вернулась к животрепещущей теме. Нацепив на лицо маску сочувствия, спросила:
– Наверное, нелегко расследовать убийство, если нет ниточки, за которую можно уцепиться? Неужели в этом деле не обнаружилось совсем ничего странного?
Несколько секунд Руслан колебался, потом все-таки ответил:
– При ней была сумочка, такой плоский прямоугольник…
– Клатч, – подсказала я.
– Да, и в этом клатче лежал конверт с крупной суммой денег.
Значит, Ростислав Грунюшкин не солгал, пожилой мужчина действительно дал Карине конверт!
– Ну, это я знаю! – неосторожно вырвалось у меня.
– Что ты знаешь? – Капитан мгновенно сделал стойку.
– Знаю, что на свадьбе молодым принято дарить деньги, – выкрутилась я.
– Правильно, только дарят позже, за столом.
Я пожала плечами:
– Возможно, кто-то из родственников решил преподнести подарок заранее.
– Да не было на свадьбе родственников, только друзья, молодежь со средним достатком. А в конверте лежало пять тысяч долларов. Вот ты лично можешь позволить себе подарить такую сумму подруге на свадьбу?
Я обомлела: пять тысяч зеленых! Да ни за что и никогда! Даже если бы случилось такое чудо, что подруга в сорок лет вдруг нашла себе жениха!
Мне надоело ходить вокруг да около, и я спросила капитана прямо:
– У тебя уже есть подозреваемый?
– Я над этим работаю, – отозвался Супроткин. – Давай сменим тему, лучше поговорим о нас.
– А что тут разговаривать? И так все ясно. Ждем у моря погоды, – сказала я, глядя, как волны бьются о берег.
– Да, у моря погоды, – эхом отозвался Руслан и с чувством продекламировал:
Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.
– Это Пушкин? – уточнила я.
Руслан кивнул:
– «К морю», хрестоматийная вещь.
Я вздохнула. Опять у нас ничего не складывается. Каждый по отдельности, мы – тонкие, интересные люди, достойные семейного счастья и всеобщего благоденствия. Но вместе превращаемся в каких-то скучных неудачников, которые только и могут, что вести занудные разговоры и мечтать о светлом будущем, которое не наступит никогда. Может, над нами висит проклятие?
Вдруг я вспомнила теорию детектива Чащиной, и меня озарило: а ведь точно – проклятие! Вернее, расплата за вмешательство в чужие судьбы.
– Ты веришь в то, что человек должен отвечать за свои деяния? – спросила я.
– Вообще-то это основная идея Уголовного кодекса, – усмехнулся Руслан.
– Нет, я не об уголовном наказании сейчас говорю, а о кармическом. Ты согласен, что человек должен отработать свои грехи и никто не вправе ему помогать?
– Допустим, – осторожно согласился капитан.
– С этой точки зрения твоя работа следователя – вмешательство в работу бога. Ты ловишь убийц, грабителей и насильников, их сажают за решетку, тем самым твоими руками осуществляется наказание. Но это наказание телесное, а духовного-то перерождения у преступников не наступает! Неудивительно, что, выйдя из тюрьмы, они принимаются за старое, по новому витку.
– Ишь, как ты завернула! Выходит, я во всем виноват.
– Подожди, дай договорить. С другой стороны, есть жертвы преступления. Человек должен вынести все страдания, которые ниспосланы свыше, иначе потом ему дадут еще более тяжкую ношу. Например, у человека украли машину. Возможно, это случилось не на пустом месте, допустим, ему надо таким образом компенсировать получение нетрудовых доходов, попросту говоря – взяток. Есть такое правило: «Взял – отдай, отдал – возьми взамен». Чиновник слишком много брал денег, пришло время отдавать материальные ресурсы. А милиция, вдруг, находит его «порш кайен» и возвращает.
Ознакомительная версия.
