Ознакомительная версия.
И с этими словами Василий внезапно наклонился вперед – друзья даже испугались, что он сейчас упадет. Но Василий не упал, а просто громко захрапел, свесив голову. Друзья смотрели на него в немом оцепенении. Ни один из них не знал, что делать дальше. И все вместе они испытывали жуткое разочарование после этого общения с алкоголиком.
Первым очнулся Лисица. Вскочил на ноги и сердито обозрел представившуюся его глазам картину: пьяного Василия и подавленных девчонок.
– Ну, и что нам теперь с ним делать? – воскликнул он, словно это подруги бегали за портвейном, а потом пили его с Василием. – Он ведь уснул и ни на что теперь не годен! Что нам с ним делать?
– Надо отнести человека домой, – сказала человеколюбивая Леся. – Холодает. Как бы он не замерз.
– Ага! Еще пожелай, чтобы он не простудился!
– И это тоже. У него скоро начнется период выхода из алкогольного опьянения, а человек в таком состоянии особенно подвержен перепадам уличных температур.
– Тьфу ты! – даже сплюнул от досады Лисица. – Даром, выходит, я портвейн этот гадкий лизал! Хоть и не пил, а во рту до сих пор противно.
И тут неожиданно громко храпевший Василий на секунду пробудился и подал голос:
– Портвейн не трожь! – гневно произнес он. – Это – святое!
Лисица разинул рот, но больше Василий ничего не произнес. Это была его лебединая песня, и, исполнив ее, он вновь крепко заснул. Так что друзьям (ну не оставлять же пьяницу в скверике одного) пришлось тащить Василия до его дома.
К счастью, справиться с одним-единственным замком, который стоял на защите входа в жилище Василия, друзьям удалось без труда. Вернее, это Лисица справился, а подруги стояли за ним и занимались тем, что поддерживали качавшегося из стороны в сторону Василия, чтобы тот не упал.
За дверью квартиры говорливой соседки-пьяницы что-то прошебуршало, но наружу никто не выглянул. И друзья без дополнительных помех втащили Василия в его квартиру. Едва войдя, они сразу же поняли, почему тут не любит бывать сын Василия. И даже, попросту говоря, вовсе тут не бывает.
Прямо с порога в нос друзьям шибанул крепкий аромат – смесь крепких запахов. Но запахи были все какие-то неприятные и даже просто противные. «Компонентами» выступали и протухший мусор, и вонючие носки, и старый сыр, и грязное белье… Одним словом, тут было что понюхать! И с непривычки у подруг закружилась голова. А гурман и эстет Лисица, тот и вовсе закачался на ногах, явно норовя грохнуться в обморок.
– Эй, ты! – прикрикнула на него Кира. – Не вздумай! Тут полы не мыли со времен царя Гороха. Упадешь, приклеишься – не отдерем тебя потом!
Лисица внял ее предупреждению и падать передумал. Но при этом он не скрывал омерзения. И прижимал к носу платок все то время, пока подруги устраивали Василия на диване, тоже буквально прогнившем от грязи.
Сколько бы денег ни давал сын Василию, из этих денег ни копейки не уходило на благоустройство быта. Все вещи были куплены явно еще в советские времена. И со временем все они пришли в полную негодность. На помойке, где рылся Василий, наверняка можно было бы найти диван поприличнее. Но у Василия была своя гордость. Пусть диван и гнилой, и пружины из него торчат, и ножки подкосились, но зато свой, родной!
– Никогда не бывал в таких местах, – простонал Лисица. – Ужас какой-то!
Но его реплика не вызвала ни малейшего сочувствия у подруг. Они и так измучились в процессе доставки пьяницы до дома. И к тому же они были сильно разочарованы малопродуктивным диалогом с ним. Ничего путного Василий им про своего сына не сказал. И теперь девушки были склонны ругать и винить в неудаче кого угодно, но только, разумеется, не себя любимых. Ну а если не себя, то кого же?
Кроме Лисицы, спящего Василия и их самих, в квартире никого не было. Следовательно, Лисице и досталась полная порция негодования, душившего подруг.
– Знаешь, если бы ты получше поговорил с ним, как мужчина с мужчиной, может быть, он бы и рассказал тебе что-то полезное о своем сыне!
– Я?! – поразился Лисица. – С ним?! Как мужчина с мужчиной?!
– Да! Ты! И нечего тут из себя кисейную барышню корчить! Воздух ему не нравится, а нам, думаешь, нравится, что не сегодня, так завтра придется нам собирать вещички и уматывать из офиса?
– Но при чем тут я?
– Ты должен был помогать нам! – стервозным тоном произнесла Кира. – А ты что вместо этого делал? Портвейн пил!
– А перед этим еще и дрых у нас в машине! – мстительно поддакнула ей Леся.
– А вот мы Таракану об этом расскажем! Думаешь, ему это понравится?
– Говорите кому хотите! Я вообще только ради вас… да ради вас я… Да я…
Но тут Лисица внезапно замолчал, словно его обуревали эмоции. И подруги даже слегка расчувствовались. Как все-таки любит и ценит их приятель! Ишь, разволновался, родимый, даже говорить не может. Стоит, глазами вращает и пыхтит. А кстати, куда смотрит-то их приятель?
– Девчонки, – произнес внезапно Лисица. – А ведь мы нашли то, что искали!
И он протянул руку, указывая на стол, на котором громоздились кучи всякого мусора. Клочки, огрызки, объедки, комочки, крышки от бутылок, пробки от бутылок и, конечно, сами бутылки! Но среди этих отходов была приткнута фотография молодой парочки. Молодой человек со светлыми волосами, чем-то неуловимо похожий на Василия, и такая же молодая, миниатюрная, но при этом очень симпатичная девушка стояли на фоне серебристо-серого «Мерседеса» и смеялись, глядя прямо в объектив.
Лицо молодого человека показалось подругам смутно знакомым. Но откуда?
– Он похож на артиста Кожевникова, – прошептала Леся, и Кира обрадовалась такому простому решению этой загадки.
– Догадываетесь, кто это такой? – произнес между тем Лисица, с торжеством поглядывая на подруг. – Ручаюсь, что парень – это Валька, непутевый сынок Василия.
– Думаешь?
– Он! Конечно, он! А иначе с чего бы Василию держать у себя в квартире фотографию постороннего человека?
– Подумаешь, нашел ее на той же помойке, она ему понравилась, вот он и оставил ее у себя, как символ другой – лучшей и более красивой жизни, нежели та, которая есть у него.
Но Лисица с такой постановкой вопроса не согласился.
– Как же! – фыркнул он. – Станет Василий ставить на свой стол фотографии чужих людей из-за каких-то там возвышенных мыслей. Фотографию подарил ему сын!
– Ну а зачем Вальке дарить своему отцу фотографию? Они ведь с ним почти не общаются!
– Но деньги сын своему спивающемуся отцу дает? Значит, какие-то чувства к нему испытывает. Ну а где чувства, там и сентиментальная фотка на память. Сам он со своим отцом жить под одной крышей не желает. А фотку «поселил».
– Хм, – кашлянула Леся, которой внезапно стало до слез жалко и непутевого одинокого Василия, и его сына, и даже эту светловолосую девушку, смеявшуюся на фоне серебристого «Мерседеса».
И тут Лесе внезапно пришла в голову мысль:
– А вот эта машина… «Мерседес»… Лисица, ты сказал, что недавно Валентин ее продал?
– Продал.
– А вы не думаете, что она – эта машина – сейчас запросто может быть у какой-нибудь подружки нашего Вальки? Например, вот у этой самой крошки?
Мысль была хорошая. Но Лисица отреагировал как-то странно.
– А что, этот мерзавец Лаврик уже стал вашим? – неожиданно воскликнул он с чувством, очень похожим на ревность.
Подруги именно так и подумали бы, если бы совершенно точно не знали, что ни к одной из них Лисица не испытывает ничего похожего на любовь. А где нет любви, так нет места и для ревности.
– Наш, ваш, их! Какая разница! – заступилась за оговорившуюся подругу Кира. – Главное, что Леська подкинула нам замечательную мысль.
– И какую же?
– Через новую владелицу «Мерседеса» мы можем найти Валентина!
Лисица ненадолго замолчал. Чувствовалось, что мысль подруг тоже показалось ему дельной. Но все же Лисица был всего лишь мужчиной. А значит, сразу же согласиться с версией, которую предложила женщина, он не мог, просто исходя из сущности своей натуры.
– Ну, не знаю, – пробормотал он, – чушь какая-то! Вовсе не обязательно, чтобы Валентин перепродал свою машину какой-нибудь своей подружке.
– Почему же обязательно перепродал? Он мог ее просто подарить!
– Подержанное авто?
– А что тут такого?
И все равно Лисица делал вид, что он сомневается.
– Лично я так бы никогда не сделал! – заявил он наконец. – Либо новый автомобиль, из салона, либо бывший в употреблении, но обязательно – от чужих людей. Ни к чему передаривать любимой девушке обноски со своего плеча.
– Ну, и многих девушек ты осчастливил новым авто? – подозрительно поинтересовалась у него Кира. – Уверена, что ни одной!
– Мои подруги со мной общаются не ради каких-то там подарков!
– Да? Ну, а вот другие не настолько щепетильны. Если есть возможность сделать приятное подружке, почему бы и нет?
Но Лисица настаивал на своей позиции:
Ознакомительная версия.
