— Да сколько же раз можно говорить — только колодец! — нервничала мамуля. — Ия вообще не понимаю, чего вы еще ждете?
Вот так и принято было решение приступить к раскопкам следующего колодца. Заставив Франека поднапрячься и припомнить, когда именно засыпали колодцы на его участке, мы установили, что совсем напрасно раскапывали предыдущий. Прадедушка засыпал его в те времена, когда о сокрытии клада еще и речи не было. А вот второй колодец хронологически очень даже подходил.
Естественно, в первую очередь встал вопрос о мерах безопасности. Казик категорически заявил: если засыпят вырытую им яму, он, Казик, за себя не ручается! Или кинется в деревню бить морду всем, кого встретит, или… Чтобы уберечь сдона, Франек предложил провернуть работу за один раз, пусть даже пришлось бы вкалывать всю ночь. Мы скупили в близлежащих деревенских лавках весь наличный запас удлинителей и лампочек. Монтируя электроосвещение, Михал с Казиком несколько раз вызывали так называемое короткое замыкание, причем один раз удалось погрузить в полную темноту всю деревни?. Пришлось им пересмотреть концепцию иллюминации. Мамуля не расставалась с граблями. Все подступы к колодцу она посыпала серым песочком, аккуратно его разграбив и очень обижалась на нас, если мы легкомысленно оставляли на нем свои следы.
Марек не принимал участия в подготовке к ударному ночному труду. Заявив, что ему надо сделать несколько срочных дел, он исчез в неизвестном направлении, наотрез отказавшись пояснить, о каких делах идет речь.
Трое суток занялй подготовительные работы, и вот можно было приступить к операции — «колодец предков». Операция проходила следующим образом: Франек, Казик и бесконечно счастливый Михал по очереди раскапывали колодец, поразвешенные в разных местах лампочки живописно освещали руинку и ее окрестности, а границу темноты и света охраняли все наличные бабы с электрическими фонариками в руках. Представление «Свет и звук» получилось впечатляющим, причем в качестве звука фигурировали лай деревенских собак, кваканье лягушек, кряхтенье работяг и перекличка часовых.
Темнота отличается тем, что в ней ничего не видно. После того, как скрылась луна, стало совсем темно, и в этой темноте все полно было неведомой опасности. То и дело кто-то из часовых прибегал с пугающей информацией: вон там что-то шевелится, а вон там хрустнула ветка под чьей-то ногой. Мамуля упорно твердила, что злоумышленник притаился за углом коровника. В общем, ночь прошла очень интересно.
А на рассвете разразилась катастрофа. В ней мы обвинили Казика, и основания для этого были. Ведь именно он издал вдруг могучий торжествующий вопль из глубины колодца. Услышав этот вопль, вся охрана, как один человек, ринулась к колодцу, будучи уверена, что найдено сокровище. Оказалось, совсем наоборот — воплем Казик извещал нас о том, что докопался до самого дна. Кучка камней на дне не могла скрыть сундук, так что и этот колодец оказался пустым…
Разочарование было столь велико, что мы даже и не возмущались. Молча стояли мы над расчищенным колодцем, ожидая, когда вылезет Михал. Вылез, и выражение его лица не оставляло никаких сомнений в полнейшем фиаско. Молча направились мы к дому.
Первой шла Люцина. Вот она поравнялась с коровником и вдруг остановилась, как вкопанная, уставившись себе под ноги. Мы поспешили к ней и тоже остановились, как вкопанные.
На сером песочке, старательно разравненном мамулей, четко отпечатались следы огромных мужских ботинок. Они шли в двух направлениях и, правда, уже не столь четкие, скрывались за углом коровника.
— Вот! — удовлетворенно сказала мамуля. — А вы еще смеялись надо мной! Не зря мне казалось — за коровником кто-то притаился.
Да, сомнений не было — неприятель наблюдал за нашими работами! Может, провел всю ночь, может, выжидал подходящего момента, чтобы наброситься на очередную жертву!
— Интересно, почему же он тебя не убил? — вроде бы даже с претензией обратилась Люцина к старшей сестре.
— Ты дежурила с этой стороны, можно сказать, была у него под рукой…
— А вот и нет! — с достоинством возразила мамуля. — Вовсе не под рукой. Я сидела вон там, на пеньке, а там светла
— А за коровник не заглядывала?
— Дура я, что ли? — обиделась мамуля. — Я же знала — кто-то здесь притаился, не стану же лезть ему в лапы! Это вы дуры, я же предлагала вам подкрасться с другой стороны и огреть его чем-нибудь по голове, вот теперь и кусайте локти!
Я потребовала от тети Яди немедленно сфотографировать следы злоумышленника, а сама пошла по следам. Они огибали коровник, вывели меня на дорогу и затерялись в густой траве по ту сторону дороги. Так я и не смогла определить, куда же направлялся злоумышленник
* * *
— Я боюсь, — угрюмо сказала за завтраком Тереса. — Вы все ненормальные, а он только и ждет удобного случая, чтобы нас по очереди передушить! Или… сделает с нами то, что сделал с тыквой.
— Когда мы в куче, он не нападет! — попытался успокоить Тересу Франек. — Видишь же, ночью никого не тронул. Только в одиночку не выходи на нега
— Вот только одного не понимаю, — сказал вконец расстроенный Михал Ольшевский, — зачем он нам мешает? Заваливает, пугает, убивает, а ведь мы ищем там, где ничего нет! Может, сам тоже не знает, где спрятан клад?
— Ясно — не знает, если бы знал, сам давно бы украл!
— Ох, где же теперь искать?
— Ты что, спятила? Не искать, а бежать отсюда, куда глаза глядят! Пусть он подавится нашим наследством!
В семействе наметился раскол. Одна его часть, в лице Тересы и тети Яди, стояла за спасение жизни, вторая, явное большинство, думала лишь о продолжении поиска сокровищ, игнорируя личную безопасность. Проблема заключалась лишь в том, где искать. И тут все явственнее проявлялось стремление приступить к полной расчистке развалин. Собственно, развалины оставались единственным подходящим объектом, альтернативы просто не было. В те времена, когда прятали сокровища, дома Франека еще не было, в овине проживало многочисленное семейство, а наличие большого сундука в коровнике, сарае или хлеву исключалось — незамеченным он бы не остался. Нет, перспективными были только подвалы, погребенные под развалинами!
— Поймите, ведь уже в те времена вместо дома были развалины, — горячо убеждал сомневающихся Михал. — И совсем не обязательно было замуровывать сундук, достаточно было спрятать где-нибудь внизу, а сверху насыпать кучу — просто с тех же развалин столкнуть на сундук верхние слои. Сундук не обязательно ставить в подвале, просто где-нибудь внизу.
Я сомневалась:
— Нет, такое вряд ли прошло бы незаметно. Дети уж наверняка бы обратили внимание. Они везде копаются. Покопались бы в камнях и нашли.
— Скажешь тоже! — обрушилась на меня мамуля. — По-твоему, дети какие-то бульдозеры!
Франек меня поддержал:
— Правильно говорит Иоанна, дети наверняка бы заметили. Но все дело в том, что в подвалах камней не было. Я их очень хорошо помню, подвалы оказались самыми крепкими, там все было в очень хорошем состоянии, такие своды, что выдержать могли бы еще сто лет! Все там было каменное — и стены, и своды.
— Сам же только что сказал — в подвалах камней не было, а, оказывается, там все каменное!
— Камней наваленных не было, а стены и потолки, действительно, из камня были.
— А под теми самыми подвалами больше ничего не было? Еще один этаж, ну всякие там подземелья…
Насчет подземелий Франек ничего определенного сказать не мог, мамуля тоже. Прошло слишком много времени между памятной грозовой ночью и ее детскими воспоминаниями, за это время даже кучи камней могли бы рассыпаться и уже не бросались в глаза.
Постепенно мысль о расчистке руин полностью овладела массами.
— Сами станете разбирать или наймете кого? — язвительно поинтересовалась Тереса.
— Наймем Марека, — сказала мамуля. — Он, по крайней мере, не пьянчуга…
И тут, словно из-под земли, появился Марек. С каменным спокойствием выслушал он сообщение о событиях прошлой ночи, о наших планах раскапывать развалины его руками, немного подумал и пожелал осмотреть колодец. Что ж, его право, и мы все толпой повели его к колодцу.
Марек не стал спускаться на самое дно. Его голова еще высовывалась из колодца, когда он прекратил спуск и принялся что-то рассматривать на каменной кладке старинного колодца.
— А этого никто не заметил? — насмешливо спросил он. — Интересно, куда вы глядели?
Мы пали на колени вокруг колодца, пытаясь заглянуть внутрь и отталкивая мешающие головы.
— Отойдите от колодца, вы мне свет заслоняете, — сказал Марек и спустился немного ниже, а мы, сталкиваясь лбами и мешая друг другу, пытались разглядеть что-то на стене колодца, и кричали все разом, перебивая друг друга:
— Отодвинься, мешаешь же! Забыла, куда он показал!
