Ознакомительная версия.
– Блямц! – торжественно лязгнул лифт, причаливая на верхнем этаже.
– Ноги в руки! – отчаянно шепнула я, и мы слетели вниз по лестнице с рисковой прытью сорвиголов, оспаривающих титул чемпиона улицы по паркуру.
– Куда теперь? – спросил меня Зяма в сотне метров от дома, за линией гаражей.
Придерживая на бедре подпрыгивающего Билана, братишка бежал легко, свободно, даже дыхание не сбил. Я с завистью подумала, что сексуальные марафоны, похоже, прекрасно заменяют классические спортивные тренировки. Эх, а я вот во вред фигуре убегаю от Дениса, теперь совсем форму потеряю...
– Какой у нас план, Дюха? – Зяма помешал мне грустить-печалиться.
– Мы должны выиграть время! – выдохнула я и остановилась, прижав одну руку к сильно бьющемуся сердцу и вытянув вперед другую.
Водитель проезжающей мимо машины понял этот жест совершенно правильно и остановился. Мы забрались в салон, я назвала адрес «МБС» и откинулась на спинку сиденья, тяжело дыша и мысленно подгоняя такси.
– Чтобы выиграть время, нам придется тратить деньги, – объяснила я Зяме, оставив его держать машину на стоянке у нашей рекламной конторы.
Денег у нас с братцем было маловато: моя далеко не астрономическая зарплата – всего-то десять тысяч – и остатки его гонорара от «Жулья». Но коммерческий директор нашей конторы опрометчиво посулил мне премию, и я собиралась заставить его сдержать данное обещание. Время для этого было самое подходящее – без десяти восемь вечера.
Ровно в двадцать ноль-ноль из нашего офиса удаляется последний сотрудник – видеомонтажер Андрюха Сушкин, имеющий богемное обыкновение приходить на работу к одиннадцати утра и за то отбывающий компенсационную каторгу до восьми вечера. За несколько минут до этого в контору заскакивает одно из двух наших материально ответственных лиц – либо сам Бронич, либо комдир Чемоданов. Прибывший начальник проводит священный ритуал изъятия из сейфа накопившейся за день налички. Денежки за такие мелкие услуги населению, как запись-перезапись кассет и дисков, оцифровка кинопленок, простой монтаж семейных торжеств никакими документами не подтверждаются, то есть имеют криминальную с точки зрения налоговой службы природу. В сейфе им залеживаться негоже, так что вечернее изъятие черного нала производится в обязательном порядке. Я рассчитывала, что сегодня этим небогоугодным делом займется Чемоданов, потому как Бронич уже был на работе поутру, а комдир – нет. Обычно начальники командуют нами в две смены.
Я не ошиблась в расчетах – Чемоданов был в конторе, и не один. На фоне распахнутого сейфа, в котором виднелась симпатичная стопка денежных купюр, мелкорослый лысоватый комдир шумно ругался с длинномерным патлатым Сашкой Петровым.
Сашка наш дизайнер, не штатный, а приходящий. Я бы даже сказала – прибегающий. Он прибегает в офис, чтобы получить заказ, делает его дома, а затем вновь прибегает сдавать работу. Послушав скандальный разговор коллег с полминутки, я уяснила, что присутствую как раз при попытке Петрова с лету впарить Чемоданову некондиционный продукт. Комдир, представляющий в этой ситуации интересы клиента, понятному желанию художника по-быстрому срубить копеечку упорно сопротивлялся.
– Сказано тебе – не годится, значит, не годится! – монотонно долдонил Чемоданов, даже не пытаясь перекричать голосистого Петрова. – Говорят тебе – переделывай, значит, переделывай!
– Да с какой стати?! – тряся руками и патлами, вопил Сашка. – Я не виноват, что у вашего клиента семь пятниц на неделе! Мне дали заказ, и я его выполнил в соответствии с высказанными пожеланиями, а если пожелания изменились, то это уже будет совсем другой заказ! Заплатите за первый – выполню второй!
Дискуссия на вечно актуальную для рекламщиков тему борьбы с самодурством заказчиков была мне профессионально интересна, но принять в ней участие не позволяло полное отсутствие времени. Приветливо помахав ручкой Чемоданову из-за спины ярящегося художника, я встряла в первую же образовавшуюся паузу:
– Андрей Петрович, а я к вам за обещанной премией!
– Инна, давай завтра, а? – попросил комдир, покосившись на Петрова, на длинной физиономии которого при слове «премия» отобразился живой интерес, какой читается на морде гончей, готовой принять посильное участие в травле оленя.
– Завтра не могу, Бронич дал мне три дня отпуска, я уезжаю в Сочи, – соврала я.
Никакого отпуска шеф мне не давал и даже не обещал. Поездку в Сочи я придумала с дальним прицелом: чтобы сбить со следа Дениса и вообще всех, у кого может возникнуть желание искать нас с Зямой. Кулебякин непременно будет спрашивать меня в «МБС», и тут ему скажут, что я в Сочи. А главный российский курорт – самый протяженный город в мире! И в высокий сезон найти там кого-либо против его воли крайне проблематично. Денис сам мне говорил, что половина преступников, объявленных в федеральный розыск, прячется по принципу иголки в стогу сена на переполненных черноморских курортах.
– Инна, у меня сегодня нет денег, – лживо заявил Чемоданов и попытался заслонить своей хилой фигурой куда более крупный сейф.
«Какое свинство, так нагло лгать и зажимать твои денежки! – активно посочувствовал мне внутренний голос. – Чемоданов просто негодяй, не заслуживающий благородного отношения! Ну-ка, надави на него!»
– Как? – нахмурилась я.
– А вот так, сказано – нету, значит, нету! – развел руками бессовестный комдир.
– Дай-ка сюда! – Я выдернула из рук Петрова пластиковую папку с макетами и с размаху шлепнула ею о стол.
Звук получился замечательно громкий, и пыль взметнулась дымовой завесой.
– Сказано было – дадите премию, значит, дадите! – грозно сказала я. И тут же пустила в ход секретное оружие: – Дайте по-хорошему, а не то вот ка-ак упадет тугрик, вам же хуже будет!
Наш комдир, скажу я вам, избытком эрудиции не страдает. Подозреваю, что он просто не знал, что это за страшная такая штука – тугрик. И закономерно забеспокоился: мало ли, куда конкретно этот самый тугрик может упасть? А вдруг, не дай боже, непосредственно кому-нибудь на незащищенную плешь? Опять же, мои звучные удары папкой по столу могли вызвать у Андрея Петровича опасение, что и неведомый тугрик упадет не сам по себе, а с моей деятельной помощью. Я же, когда скандалю, такой энтузиазм проявляю, с каким не только отдельный тугрик – всю экономику государства обрушить пара пустяков!
В общем, премию свою я получила (буквально – выбила!), после чего не задержалась в офисе ни на секунду, легконогой сильфидой упорхнула прочь под производственный конфликт, возобновившийся с новой силой.
Лишь усевшись в машину, я осознала, что вынесла из конторы не только свою премию, но и чужую папку с рекламными макетами. Возвращаться, чтобы вернуть ее, я не стала. Сказано Сашке – нарисовать новые картинки, значит, нарисует, не треснет.
Пока я прятала в бумажник деньги, Зяма от нечего делать проявил профессиональный интерес к содержимому дизайнерской папки – вытащил картинки и принялся их рассматривать.
– Куда едем? – поинтересовался водитель.
– На автовокзал! – громко ответила я в продолжение и развитие легенды о поездке в Сочи.
Зяма взглянул на меня вопросительно, но я со значением сказала:
– Спокойно, Маша, я Дубровский!
Зяма кивнул и уткнулся в бумажки, но секундой позже ахнул, дернулся и сразу же замер, как самая настоящая трепетная барышня при виде мужественного разбойника с неясными намерениями.
– Ну, что еще? – сердито спросила я.
Зямина необычная порывистость мне очень не понравилась. В годину суровых испытаний я бы предпочла менее нервозного компаньона.
Братец механическим движением робота поднял повыше рассматриваемый макет. Я поглядела на него и не узрела ничего особенно ужасного. Ну, не шедевр сваял наш Сашка, так ведь его фамилия просто Петров, а не Петров-Водкин!
Картинка, чем-то поразившая Зяму, представляла собой откровенно халтурный макет карманного календарика на будущий год. Лицевую сторону этого рекламно-раздаточного материала сомнительно украшали фотография полнозубо улыбающейся девицы и слегка подредактированный слоган моего собственного сочинения: «Если вы всегда улыбаетесь, вы не идиот, а пациент клиники „Мегадент“! Девица на фото дивной красотой не блистала, но улыбка у нее была вполне голливудская. Поэтому я решила, что Зяма в шоке от моего текста, и в свое оправдание сказала:
– Слоган, конечно, дурацкий, но клиенту понравился.
– К черту слоган! – отмахнулся братец. – Ты на модель посмотри! Это же Машенька!
– Какая Машенька? – спросила я, уже догадываясь, что мы говорим не о подруге Дубровского.
И не о той ушлой особе, которая имела наглость объесть трех сказочных медведей.
– Здрасьте! Какая Машенька! Которую из вашей общей песочницы вперед ногами вынесли! Мы вчера ее хоронили, забыла?!
Ознакомительная версия.
