— Ты иди посмотри, что там можно заказать, а я сбегаю за сигаретами, — сказала Саша, выбираясь из машины.
В магазинчике, куда она зашла, было сумрачно и прохладно. Дородная продавщица, облокотившись о прилавок животом, вполголоса обсуждала с местными бабками какую-то животрепещущую тему. Разглядывая стеллажи, Саша не сразу поняла, что ее заинтересовало в их разговоре, но внезапно прислушалась и замерла на месте.
— Говорят, эту девку-то, с косой, которая ходила к Прасковье, тоже убили. Давеча к Семенычу участковый приходил, он-то знает.
— Прасковья небось спужалась?
— Иди ты, спужается она. Ей уж, почитай, девяносто второй год пошел. Она уже ничего не пужается.
Сплетницы захихикали. Саша подошла к ним сзади и кашлянула. Бабки испуганно всполохнулись.
— Здравствуйте, — осторожно начала Саша. — Я услышала, что вы про Прасковью говорите. Просто я как раз к ней приехала и подумала, что вы мне подскажете, где она живет…
Старухи молча уставились на нее. Смотрела и продавщица.
— А чаво тебе у ней надо? — подозрительно спросила самая говорливая бабка и склонила голову к плечу, как любопытная синица. На ней был белый ситцевый платочек в мелкий горох и толстое коричневое платье, совсем неподходящее, по меркам молодых теплокровных горожан, к летней погоде.
— Разговор один есть, — заговорщическим голосом сказала Саша. — Приватный. То есть секретный.
Она напустила на себя важный вид и глядела на них со значением.
— Заходи в деревню с левого краю, третий дом как раз Прасковьин. Она небось таперича телевизер смотрит. «Псих-факт», что ли.
— «Пси-фактор», — усмехнулась Саша.
Встреча с девяностодвухлетней бабкой, интересующейся паранормальными явлениями, слегка ее смущала. Но упускать такой шанс, конечно же, было нельзя. Она купила целый мешок карамели, сушек и пряников, потом прибавила к ним большую коробку ассорти «Русские узоры». Экипировавшись таким образом, Саша отправилась в кафе.
Олег сидел за круглым кособоким столиком с металлической окантовкой и что-то уплетал.
У него был жизнерадостный вид, и у Саши даже сердце разок екнуло, до чего ей стало приятно, что это именно ее поджидает здесь такой классный мужик. Олег был в светлых джинсах и черной футболке, волосы слегка встрепаны. Весь так и лучится обаянием.
— Я заказал тебе салат и жареное мясо, — сообщил он, когда Саша уселась напротив. — Не возражаешь? Слушай, у тебя такие глаза…
Саша подумала, что заговорщические, и подмигнула. Но Олег продолжил:
— Стильные. Цвета мокрого асфальта.
— А у тебя? Кажется, зеленые. Да, точно, как бутылочное стекло.
— Какое сравнение!
— Еще бы! Я же журналист.
— Почти поэт, — поддакнул Олег. — Продолжай, продолжай.
— Что? Описывать твои глаза? Ну… Они как дно у старого пруда, — приняла вызов Саша. — Илистые и опасные.
— Почему опасные?
— В иле могут прятаться ржавые консервные банки.
— Замечательно. А еще?
— Еще? — Саша пристально посмотрела на Олега. — Еще они в крапинку. Как шкура старого крокодила. Доволен?
— Да. Особенно если учесть, что это контактные линзы. — Он хихикнул, как проказливый школьник.
Саша тут же подумала, что будет жаль, если он и в самом деле окажется аферистом. «Интересно, если я узнаю про него что-нибудь криминальное, хватит ли у меня духу сдать его властям?»
— Я тут заполучила один местный адресочек, — вслух сказала она. — Некая Прасковья.
По слухам, с ней беседовала девка с косой, которую недавно убили. Ничего себе информация?
— Леонтьева, — сообразил Олег. — Интересно, дошли ли эти слухи до местной милиции?
— Может — да, может — нет. Надо проверить.
— Пойдем прямо сейчас?
— Думаю, не стоит ждать. Бабке девяносто два года. Каждый день уменьшает наши шансы.
* * *
Через двадцать минут они уже сидели за столом перед электрическим самоваром. Прасковья улыбалась им полупустым ртом и радостно кивала перед тем, как ответить на какой бы то ни было вопрос.
— Эта бабка выглядит бодрее, чем курсант на параде, — шепнул Олег, обжигая Сашино ухо придыханием.
— Не отвлекайся, — Саша подтолкнула его локтем, как обычно делают приятели. И тут же подумала, что в ответ он вполне мог бы ущипнуть ее или дернуть за волосы. Ей такая перспектива не понравилась.
«Опять я веду себя не так, как надо, — тоскливо подумала она. — Когда мужик мне не нравится, я его почем зря оскорбляю. А когда нравится — начинаю вести себя, как товарищ по пионерскому отряду».
Олег, правда, не собирался ее щипать. Он переключил все свое обаяние на старушку, которая то и дело подливала себе в чай «Бальзам Биттнера», отчего глаза ее сделались подозрительно блестящими.
— Деваха эта, Настюха, ходила по деревне, — рассказывала повеселевшая Прасковья, — и всех расспрашивала про пятницу.
— Про какую пятницу? — уточнил Олег.
— Про ту, кады дачницу убили. Там, в ихнем поселке.
— И вы ей сообщили что-то сногсшибательное, — утвердительным тоном заявила Саша.
Она очень боялась, что бабка по какой-нибудь темной причине начнет отпираться.
— Сестру ж ее убили, — пояснила Прасковья. — А я что? Я только одно ей и сказала. Что кады ехала с рынка, видала в автобусе самого.
Хозяина.
— Погодите-погодите. Какого хозяина? — не поняла Саша.
— Председателя колхоза, что ли? — спросил Олег.
Бабка разразилась смехом, откинулась назад, потом промокнула глаза кончиком своего платка.
— Да нет, хозяина дома ентого. Сережа его звать. Видный такой мужчина, все время в галстуке ходит. Даже когда сюды ездит, галстук не снимает. Интеллигентный.
— Хозяин коттеджа — это Яновский, — обернулась Саша к Олегу. — Сергей Яновский.
Мы же только что о нем говорили.
— Точно, Яновский, — обрадовалась старушка. — Я его Сережей зову. Случайно-ть с им познакомились. На рынке. Помнится, года еще три назад…
— Это утром было? — перебил ее Олег, предполагая, что на рынок старухи ездят ни свет ни заря. — В каком он автобусе приехал?
— Чавой-то утром? Я надумала петрушечку продавать аккурат к пяти, к электричке. Многие уж едут в это время из города, по дороге заходят на базар, а тута я с петрушкой.
— Так во сколько этот автобус шел? — уточнила Саша. — Где вы Яновского встретили?
— В шесть часов вечера. Тютелька в тютельку он подъезжает, жаловаться нечего.
— И вы Насте Леонтьевой рассказали, что видели Яновского в этом самом автобусе?
— В точности так.
— Вы еще кому-нибудь про это рассказывали? — вкрадчиво спросил Олег.
— А никто не спрашивал.
— А милиция?
— А чаво милиция? Милиция ничаво не спрашивала. Они дачников шерстили, соседей, значит.
Олег с Сашей переглянулись.
— В автобусе было много народу?
— У нас всегда много народу, — махнула рукой старушка.
— Значит, Яновского не вы одна видели.
— Да тут мало кто дачников-то в лицо знает.
Может, вспомнют мужчину этого, а может, нет.
Это ж у меня с им личные отношения наладились. Вот года три назад…
Старушка принялась рассказывать, как три года назад Яновский купил у нее два мешка картошки и целую тележку кабачков. На нее это произвело, судя по всему, неизгладимое впечатление.
— Евойная бывшая ничего сама на сажала.
Сетку привязывала промеж деревьев, забиралась в нее и висела, царствие ей небесное.
В голове у Саши мгновенно выстроился ряд животрепещущих вопросов. Взглянув на Олега, она поняла, что он точно так же взбудоражен новой информацией.
— Хотелось бы мне знать, что господин Яновский сообщил следователю, — пробормотал Олег, когда они садились в машину — А если он ему ничего не сказал?
— Тогда должен сказать нам.
— Вы решили меня запугать? — спросил Яновский, картинно откидывая руку с сигаретой в сторону.
Несмотря на вполне приличный костюм, у него и в самом деле был вид неудачника. Чему способствовали опущенные плечи и невыразительный, тусклый взгляд человека, который устал от неприятностей и ударов судьбы. Они сидели в офисе — маленькой комнатушке, где, как показалось Саше, было бы целесообразнее хранить швабры, ведра и половые тряпки. От кладовки это не слишком роскошное помещение отличало лишь наличие свежевыкрашенного окна, выходившего в малолюдный переулок.
Олег злоупотребил служебным положением. Впрочем, не слишком. В духе Остапа Бендера он просто помахал перед носом Яновского удостоверением, и тот так испугался, что вместо приветствия выдал тираду, состоящую из одних заиканий.
— Вы не сказали следователю, что в день убийства Ады Анисимовой побывали в Борисовке. И даже примерно в то самое время.
Саша поняла, что Олег берет Яновского на поит. На самом деле они ведь так и не выяснили, что тот сказал Кускову, а что нет. Тем не менее Яновский купился.
— Ну.., черт побери, я испугался.
