Желанная цель продолжала манить Грегсона, он чертыхался, морщил лоб, кусал губы и размышлял о несправедливости жизни.
Через несколько недель музей решил выставить сокровище на открытую экспозицию – вероятно, чтобы еще сильней разжечь страсть нашего директора. Прохаживаясь по залу, Грегсон украдкой рассматривал защитные устройства, легким постукиванием пробовал стекло на прочность и внимательно наблюдал за охранниками, которые по пятам ходили за определенными людьми, вызывавшими у них подозрение, и время от времени, не сводя глаз с объектов слежки, по рации заказывали себе чай и бутерброды.
Именно тогда Грегсон заметил, что музей кишмя кишит детьми и подростками. Школьники лапали пальцами все подряд, постоянно задевая других посетителей музея громоздкими рюкзаками, болтающимися за спиной, причем внимания им охранники уделяли еще меньше, чем своей еде. Школьники свободно бродили по залам, приходили и уходили, растворяясь, словно туман, и безнаказанно унося в карманах всякую ерунду. Камеры слежения ничего не фиксировали, потому что были настроены на взрослых.
В зале, где выставили раннэмский клад, охрана не утруждала себя наблюдением за детьми – во-первых, их было чересчур много, во-вторых, ничего серьезного они натворить не могли: витрины сделаны из небьющегося стекла, а если эти балбесы и разобьют себе головы, то только друг об дружку, а посему черт с ними, пусть делают что хотят. Задача службы безопасности – выявлять серьезных нарушителей порядка, а не гоняться за пацанятами.
Как только Грегсона осенила эта мысль, план похищения вырисовался на девяносто процентов. Ему оставалось додумать всего десять процентов и найти подходящих детишек.
– Значит, вы – не настоящий учитель? – спросил Крыса.
– Слушай, может, тебе сегодня взять выходной? – отозвался Грегсон.
План, разработанный Грегсоном и его подельниками (в данном случае, Шарпеем, Фодерингштайном и мисс Говард), имел еще один очевидный плюс: в момент совершения преступления никого их них не будет поблизости. Это очень радовало Грегсона, которому, вопреки чаяниям правоохранительных органов, отнюдь не понравились шесть лет строгого режима в тюрьме Паркхерст.
– А как же мы, сэр? – поинтересовался Четырехглазый.
Наш Очкарик упорно обращался к Грегсону «сэр» еще целых две недели после того, как мы все перестали называть его мистером.
– В каком смысле?
– Нас тоже посадят в тюрьму, если поймают?
– Посмотрите на себя, вам же еще нет шестнадцати. Ну что с вами могут сделать? В худшем случае дружеские объятия, горячее какао и уик-энд в парке аттракционов. Вас передадут на попечение социальной службы для работы по программе защиты жертв. Пустяки, верно?
Шестнадцать угрюмых мин дали понять Грегсону, что его оптимизм не убедителен, и тогда он разбавил свой треп капелькой реальности.
– Ладно, может, в луна-парк вас и не поведут, но самое страшное, что вам грозит – это три года в Мидлсбро. Как вы думаете, а что припаяют за попытку ограбления нам с мистером Шарпом и мистером Фодерингеем?
– Нас отправят в Мидлсбро?! – ужаснулся Крыса.
– Между прочим, там очень даже неплохо. Я сам оттуда, – заявил Грегсон.
– Вы же говорили, что там отвратительно! Карцер, педики и все такое, – напомнил Крыса.
– Это ложь. Ай-яй-яй, какой я нечестный! – захихикал Грегсон и вышел из класса.
– И вообще, три года – не так уж много, особенно если выходе вас ждут сто тысяч фунтов, – подал голос Шарпей. – Каждого.
Принцип Гафина предстал перед нами в действии. И –да, Шарлей был прав. Оно того стоило. Еще как!
Серьезные тренировки начались уже на другой день после экскурсии. Теоретические вопросы «или-или» канули в прошлое, на первый план вышли конкретные задачи, которые должны быть выполнены в расчетное время. Как обычно в такого рода делах, все свелось к чертовски точной координации действий.
Грегсон начал с перетасовки народа и сделал так, что теперь в каждой комнате находилось по четверо. После отчисления Рыжего в комнате № 3 осталось всего трое ребят, и директор восстановил равновесие, определив туда Бочку.
Бочке захотелось узнать, почему переместили именно его.
– Потому что ты здоровенный детина. Ты большой и сильный, пойдешь в бригаду молотобойцев.
– Молотобойцев? А это кто такие? – полюбопытствовал Бочка.
– Сколько попыток тебе дать? – парировал Грегсон.
Вскоре выяснилось, что в бригаду молотобойцев входят
Бочка, Неандерталец, Бйг-Мак и Котлета. В общем, самые крупные парни. Им выделили комнату № 3, и к вечеру они каким-то чудом там разместились. Этим четверым выдали по кувалде, и они начали тренироваться. За два дня Неандерталец угробил две рукоятки, пока наконец до него дошло, что не стоит молотить гребаной штуковиной с замахом аж из-за головы.
– Готово, – ухмыльнулся он, демонстрируя разбитые куски армированного стекла, которое Грегсон специально приобрел для учебных целей.
По правде говоря, как ухмылялся Неандерталец, я лично видел, поскольку каждый из нас получил свое задание, причем мое оказалось гораздо сложнее, чем размахивать идиотской кувалдой. Про меня, однако, чуть позже; сперва я расскажу, как Грегсон поделил остальных. Как вам уже известно, обитатели комнаты № 3 вошли в команду молотобойцев, а комната «Б» стала командой «Хилти».
– Что еще за «Хилти»? – поинтересовался Свеча.
– Вот это, – Грегсон показал всем массивную хреновину, – пневматический пистолет производства компании «|Хилти», инструмент, который применяется в строительстве и в других областях для пробивки отверстий под гвозди в бетоне, железе и других твердых материалах.
– Типа армированного стекла, – вдруг перебил Свеча.
– Верно, армированного ударопрочного стекла, – кивул директор, вытащил из-под стола именно такой образец, пожил на две табуретки и прижал пистолет к его поверхности. Грегсон нажал спусковой крючок – послышался гром и треск, – после чего поставил стекло на ребро и продемонстрировал нам проделанную в нем дырку.
– Не подставляйте ноги, – предупредил он, наклоняясь, чтобы вытащить обычным гвоздодером вбитый в пол гвоздь. – Эта модель – полуавтоматическая, с обоймой на десять патронов и магазином на десять гвоздей. Быстрый, нежный инструмент, а главное, крепкий, как йоркширский углекоп. Каждый боец бригады «Хилти» получит по такому пистолету. Досконально изучите свое оружие: как с ним обращаться, как применять, перезаряжать, справляться с заклиниванием и, в первую очередь, как не выпустить гвоздь себе в лоб. Это игрушка для больших мальчиков, джентльмены, поэтому прошу отплестись к ней с должным уважением.
– Можно мне в команду «Хилти»?.– заныл Котлета. Его кувалда вдруг показалось грубой и примитивной на фоне современного пневматического пистолета.
– Нет, – коротко ответил Грегсон и сообщил Шпале, Свече, Лягушатнику и Безымянному, что они-то и войдут в состав этой бригады, чем привел всех четверых в неописуемую радость. – Каждый из вас подходит к витрине, пробивает в стекле по пять отверстий (в каком порядке, объясню позднее) – итого получается двадцать, затем перемещаетесь к следующей витрине, а команда молотобойцев довершает дело вслед за вами. Ясно?
– Так точно, сэр! – восторженно воскликнул Шпала, сияя от уха до уха.
– Как только молотобойцы разобьют стекло, наступает черед сборщиков, которые, собственно, должны быстро собрать монеты. Господа Кемпторн, Дженкинс, Хаммонд и Лоуренс – вы входите в бригаду сборщиков.
Грегсон подал знак, и Фодерингштайн кинул Конопле, Тормозу, Ореху и Лопуху по паре прочных кожаных перчаток длиной до локтя.
– Наденете вот это, чтобы не порезать руки. Сгребайте монеты вместе со стеклом, потом разберем. Действовать нужо быстро и ловко. Вы – самая важная часть команды, без вас мы – просто кучка варваров.
– Э-э, у меня вопрос, – подал голос Конопля.
Грегсон разрешил ему говорить.
– Я заметил, что в каждую бригаду входит кто-то из старост. Это означает, что мы возглавляем свои команды?
– Вы очень наблюдательны, мистер Кемпторн. Да, вы стоите во главе своих команд и отвечаете за четкие и слаженные действия подчиненных, а также за координацию с другими бригадами, – подтвердил Грегсон и вдруг, словно по сигналу, в упор посмотрел на меня.
– А чем будет заниматься моя команда? – озадаченно спросил я, не представляя, как еще можно вписаться в общий расклад, и слегка разочарованный тем, что меня не взяли ни в «самую важную» команду, ни в бригаду «Хилти».
– Вы войдете в отряд особого назначения, – сообщил
Хрегсон, и мое разочарование моментально улетучилось, то есть, до тех пор пока я не оглянулся на остальных «агентов» – Четырехглазого, Крысу и Трамвая.
