Помещение оказалось, как на грех, пустым. Ни одна мулатка в переднике не заваривала себе кофе, ни один дежурный вымогатель чаевых в каскетке не курил в уголке, как по закону всемирной подлости, некому было поднять переполох. Колька захлопнул дверь, не сомневаясь, что символический замок преследователей не остановит, – разве задержит, и то ненадолго. Он подскочил к лифтам и вызвал оба.
В дверь начали грохотать, задергали ручку. Но Колька опустил "собачку", и теперь замок можно было только сломать, но не открыть. Дверь, соответственно, тоже.
Лифты уже распахивали двери. Проще всего было вскочить в пассажирский. Еще проще – удрать по лестнице. Я бы, например, именно так и сделал. Но не Колька. Колька сообразил по-своему.
Прислушиваясь к треску и скрипу двери, он, просунувшись внутрь большого лифта, нажал кнопку двенадцатого этажа и выскочил обратно. Лифт захлопнулся и пустой поехал вверх. Затем он влез в маленький, грузовой, закрыл за собой решетку, которой такие лифты непременно снабжаются. Затем вынул из коробки, которую все это время прижимал к груди, пакет с бисером, раскрыл его и, высунув руку через решетку, высыпал граммов двести стеклянных шариков на скользкий кафельный пол.
Затем, вывернув руку до невозможности, нажал кнопку, закрывая кабину, и едва успел вдернуть ее обратно, чтоб не прищемило. В два маленьких глазочка ему были видны пол, усыпанный бисером, и нижняя часть двери, открывшейся наконец. Толпа ввалилась в подсобку.
Именно ввалилась и повалилась. Скользкие бусины на скользком кафельном полу создали эффект подшипника или конька. Ноги у братков разъехались, и они повалились друг на друга, – "как мамаево побоище, ей-богу!" Колька, наблюдая в свои две дырочки, заметил, что догонявших стало меньше, и подумал, что кто-то все же остался обыскивать номер. Он сообразил верно, но не все. Два человека остались у двери номера караулить. Четверо побежали перекрывать лестницы, нашелся кто-то грамотный среди братков. Так что я со своим вариантом имел все шансы влипнуть. Со вторым вариантом тоже. Один из ребяток на четвереньках добрался до лифта и каким-то образом сумел его остановить. Я переспрашивал потом Кольку раз, другой, – отвечал, что сам этого, естественно, не видел, определил это по репликам громил. Кабину остановили, вернули, открыли, убедились, что она пуста, и выразили свое отношение к этому.
– Ничего, – сказал один из побитых. – Не уйдет, оба выхода перекрыты. Пошарьте по шкафам, а потом айда оттуда.
Мальчишка съежился на дне своего укрытия, хотя через глазки разглядеть его было невозможно. И в это самое время (говорят, младенцев бог любит) пол лифта под ним дрогнул: с кухни нажали кнопку вызова.
На кухню лифт и прибыл. Когда дверца распахнулась, перед мальчишкой предстала толстая-претолстая тетка в халате и колпаке. Настроена она была сурово и спросила, что это за поросенок едет там, где не положено? Колька выбрался из кабинки и, не умея толком соврать по-английски (по-русски или по-испански, верно, не оплошал бы), и был за ухо через всю кухню препровожден в коридор. Там он сориентировался в сторону подземного гаража и рванул со всех ног. Нас застать уже не надеялся: времени прошло уже много. Но надо же было выбираться и догонять нас!
В гараже тоже маячили знакомого типа фигуры. Колька остановился было в замешательстве. Потом подумал: а, пан или пропал! И двинулся вперед, прикрываясь машинами и опорными колоннами. Подобравшись поближе, прислушался. За колонной говорили по сотовому телефону.
– Ищем, ищем, щас… мелкий? Не видали. Не,не. На выходе пацаны секут. Ага, на хвост и проследить. Ага, пока.
Колька оставался невидимым за колонной. Он понял, что нас не нашли. Но то ли мы успели опередить преследователей, то ли прячемся где-то? Народа в гараже сновало много, но Колька боялся попасться на глаза не тем. Надо было бы еще и спросить кого-нибудь о нас. И Колька пытался на глазок определить, с кем можно было бы заговорить по-испански, потому что его английский мог выдать.
И вдруг сердце у парнишки екнуло. Из глубины подземной стоянки не торопясь приближались два пожилых негра в спецовках – автослесари, которые имеются в любом себя уважающем гостиничном гараже. И эти двое переговаривались между собой жестами: один из негров был глухонемой. А язык жестов глухонемых схож во всем мире. Колька понял что-то об уровне масла и еще какую-то автомобильную дребедень и решил, что старики и потом договорят, а ему упускать шанса не следует.
Он подошел поближе и постучал одного по локтю. Зажал коробку между колен, чтобы не мешала, и спросил, не видали ли они зеленый "Мерседес-280". "Был такой, уехал".
Парнишка всплеснул руками: "Ой, я потерялся"! Он не стал вдаваться в подробности погони и засады. Потерялся – и все! Сестра думала, что он с мужчинами, мужчины – что он с сестрой. Негры переглядывались между собой – "может, тебя отвести в полицейский участок, там что-нибудь придумают"? Колька ответил, что это хорошо, но лучше бы ему догнать своих в аэропорту. Он достал деньги и пояснил, что у него с лихвой хватит на такси, но он не знает, как объяснить шоферу, куда ехать.
Тут он встретил полное понимание. За руку бедного потерявшегося ребенка отвели в угол, где стояли гостиничные машины, и тот из негров, который не был глухонемым, объяснил даме за стойкой ситуацию. Если бы у Кольки не было денег, могли бы возникнуть проблемы. Но проблем не возникло. Мальчишка с коробкой был водворен на заднее сиденье. Когда машина проезжала у "поста" при выезде, он просто свалил свою коробку вниз и встал на четвереньки, собирая обратно рассыпавшиеся сокровища. Если кто-нибудь и заглянул в окно, то увидел бы только тощий зад в модных полосатых штанах, неизвестно кому принадлежащий, а на переднем сиденье – дородного старого негра.
В аэропорт его доставили быстро и без приключений.
Мы в это время сорванца едва хватились. Мария стояла около своей кучи чемоданов, мы с Максом принялись выгружать к ней свои, и вдруг она охнула и спросила:
– Мальчики, а где Коля?
Мы на нее уставились:
– А разве он не с тобой?
Тут-то она и рассказала про забытую коробку. Мы уже хотели разворачиваться и гнать "Мерседес" обратно, с риском опоздать на рейс, но вдруг прямо к нам не без шика подкатил серебристый "Форд" и потерявшийся мистер Конкин собственной персоной выскочил на тротуар, держа в руках ту самую коробку. Мария попыталась было его обнять, но он отмахнулся и выпалил:
– Мужики, ходу скорее! Мариковы громилы в отеле, я еле смылся от них!
Два раза повторять не пришлось. Мы и так торопились как могли.
Громилы в аэропорт явились в большом количестве, с дюжину, не меньше. Более того, явился сам Марик и при нем Костя. Как они улаживали дела с визами, вопрос остается открытым. Впрочем, это дело не мое.
Но мы к их появлению уже сдали в багаж все наши чемоданы. Мария и Колька, пропущенные вперед "в качестве женщины и ребенка", уже прошли паспортный контроль.
– Абак, ты следующий, я, как всегда, затычкой.
В это-то время они и появились. Слава богу, что не раньше. Но Колька здорово их запутал, они искали его по всей гостинице, пока не вернулся толстый старый негр и не доложился даме у стойки, что сдал мальца с рук на руки семье. Тут уж братки подхватились и рванули следом. Что б им опоздать! В конечном итоге они отделались бы гораздо легче.
Но кому в одном месте чешется, тому там надо перцем намазаться. Марик остановился поодаль, а Костя еще с одним другом направился к нам.
Он облокотился о стойку почти с тем же победительным видом, что недавно в Москве.
Второй достал фотоаппарат и по-наглому стал нас снимать.
– Иван, отдай сетку.
Макс тронул за плечо:
– Нечего с ним разговаривать, пошли.
– Послать успею. У нас время есть?
– Минуты три.
– Ну и ладушки. Этого хватит. Костя, ты что же невежливо – ни привет, ни здрасьте? Отдай ему то, не знаю что, и прямо с разбега?
– Не траляля, жидовская морда. Не отдашь, хуже будет.
Ценное сведение: инкогнито не раскрыто.
– И что именно я должен тебе отдать?
– Придуриваешься? Объясняю для шибко умных. Универсальная система игры. Сетка.
Допер?
– Почему ты думаешь, что она у меня? Старик свою забрал с собой, обвел вас вокруг пальца и всучил фуфло, я потом у Димы его видел. Просадили много?
– Старик свалил, но и тебе кое-что оставил. Иначе что играл три дня назад пацан сопливый, когда тебя тут не было?
Ах, паршивец Колька! Я ему, невзирая на мужество и героизм, проявленные при нашем спасении, выдал хорошую головомойку за инициативу. Он обиделся, до него не дошло. Теперь дошло задним числом: здешние резиденты русской мафии проверили по терминалам, где и с каким успехом играли русские. Бумажку с автографом я сам видел, и остальные тоже разглядели. Фамилии Конкин и Гусман у них были на слуху.
Теперь расхлебывай…
– А я, Костя, не бегаю за чужим умом, своего хватает.
