Есть и другой вариант: Кочневы сами постарались убрать напарника. Вот только караулят его в больничной палате люди, работающие на другого хозяина. Почему бы Мише в таком случае не застраховаться от повторной встречи с Кочневыми и не рассказать бравым охранникам правду? Нет! Он их боится, упорно делает вид, что находится в бессознательном состоянии и питается исключительно физраствором из капельницы.
На вопрос мигом помрачневшего бородача Арсения, каким образом нам удалось проникнуть в палату, отвечала Наташка. А я с интересом наблюдала, как постепенно меняется выражение его лица. От сурового недоверия к искреннему восхищению. Подруга так разошлась, что едва не всплакнула по запонкам.
— А почему вы решили, что Мише в тот день нужно было ехать на Павелецкий вокзал?
Арсений спросил об этом вкрадчиво, даже ласково, но было хорошо заметно, как напряглись его сплетенные в замок пальцы.
— Да случайно услышали, как он говорил об этом Холму Рыцарей в Стокгольме, — безмятежно хихикнув, пояснила я и уставилась в окно.
Сама погода подавала сигнал к отъезду. Небо, еще недавно голубое, стали затягивать плотные облака. Осень начинала хмуриться.
— Ну, нам пора.
Встав с табуретки, я потянула за собой Наталью. Едва ли Арсений расщедрится на откровенность. Но тут он выдал такое, что мы с Наташкой плюхнулись обратно на свои места.
— Помогите мне вытащить Мишу из больницы. Медлить нельзя. А если хорошо подумаете, это и в ваших интересах. Так или иначе, вы причастны к этому делу.
— Фига себе! Ир, за нашу благотворительность нам с тобой уже и «дело шьют».
В отличие от меня Наташка язык не проглотила.
— Вы недавно со своей печки упали, — укоризненно покачивая головой, попеняла она бородачу.
— Мне без вашей помощи не справится. Я заплачу!
— Да вы отроду сумасшедший. Вам и с печки не надо было падать. Как же это я сразу не догадалась! — шлепнула себя по лбу Наташка. — Этот ваш вариант даже не обсуждается! И как вы мыслите все провернуть? Украсть больного, вдрызг переломанного человека под капельницей, даже не зная, что у него записано в истории болезни!
— Вот как раз об этом я и хотел вас попросить. Вы сказали, что работаете медсестрой. Значит, знаете весь больничный распорядок, а также конкретное место, где могут находиться эти самые истории болезни и в каком именно лечении Миша нуждается. Кроме того, мне нужно точно знать, где расположена палата.
— И это все? — откровенно удивилась Наташка. — А вы знаете, что отделение на ночь может закрываться на ключ? А охранники? Там же не один пост. Вы аферист.
— А если попасть в приемное отделение через «Скорую помощь»? — осенила меня светлая мысль. — Господин Арсений, как у вас дела со здоровьем?
— Надо прихворнуть, прихворнем, — бородач все понял с полуслова. — Только желательно обойтись без «скорой». У нас нет фирменных синих костюмов. Вполне подойдет и ваша машина. Допустим, вы подобрали меня с сердечным приступом почти у больницы.
— Точно! — обрадовалась я. — Лучше, если с приступом аппендицита. Легче притворяться.
— Ни в коем разе! — авторитетно заявила Наталья. — Нальем Арсению ударную дозу какого-нибудь сердечного средства, ему и поплохеет. Помереть не дадим, не имеет права.
— Ну, тебе виднее. Как правило, перед решением вопроса о госпитализации чуть живого больного осматривает куча специалистов. При этом они не торопятся. Ближе к ночи, тем более. Сказывается дневная усталость, ну и к тому же вечерний чай, разговоры. Ждут, когда у больного все само собой пройдет. За это время можно подготовить «на вынос» половину болящих. Нам так много не надо. Помнишь, как по «скорой» доставили Зинаиду в больницу? У нее стройматериалы, камни в желчном пузыре, с места стронулись. Фельдшер сказала, что медлить нельзя, могут рассыпаться, потом собирать трудно. Так мы в приемном покое больницы два с половиной часа врача ждали. Зинка орала, как резаная без наркоза, а медперсоналу до фонаря. Они в ответ не хуже нее орали. Эх, еще бы белые халаты достать…
— Достанем, — уверенно заявила Наташка. — Прямо из багажника «Ставриды». Даже парочка зеленых хирургических костюмчиков есть. Правда, стареньких и рванень-ких. Но в них же не на подиум. Сестра-хозяйка на тряпки списала, я парочку с собой на дачу и прихватила. Исключительно в этих же целях. Истории болезни наверняка в ординаторской или на сестринском посту. Обычно после обхода врачи передают их туда для исполнения назначений. Скорее всего, в столе под замком. А вот что с закрытой дверью в отделение делать? И охранниками. Я своим Альфонсом больше прикрываться не могу. Надо подумать.
Только я хотела заикнуться про газовый баллончик с приятным усыпляющим запахом, как Наташка стукнула кулаком по столу так, что я невольно язык прикусила.
— Есть идея! Вернее, не идея, а отмычка. Универсальная. Мне один сердечный воровской элемент подарил, когда ему ЭКГ делала. Перед операцией положено. Все жаловался на трудности своей профессии. Я ему по-человечески посочувствовала: электрокардиограмма отвратительная была, явная мерцательная аритмия на фоне ишемической болезни сердца, посоветовала «завязывать» с работой. Не ровен час, помрет в ходе активной трудовой деятельности. Он таким покладистым оказался. Я его даже за пределы кабинета проводила, вывела, так сказать, на прямую дорогу к правильной жизни. А дверь кабинета хло-обысть! И закрылась. Так этот профессионал меня в секунду выручил. Достал отмычку, и всего-то неприглядная металлическая загогулинка, сунул в замок и «Сим-сим» открылся. После этого мне отмычку и подарил.
— Ты мне об этом не рассказывала, — сухо сказала я. — Ну и как твой благодетель? Завязал с ремеслом?
— Завязал, — вздохнула Наташка. — В этот же день, после обеда. Обширный инфаркт — и он пошел держать ответ перед Богом. Пожалел его Всевышний, дал за раскаяние легкую смерть. Иначе только бы промучился лишнее время после операции. Давайте перейдем к нашему техническому оснащению. Отмычка валяется в бардачке моей машины. Правда, я ей пользовалась только один раз, когда пыталась снять металлическую крышку со стеклянной бутылки с минеральной водой. Получилось. Только открывалкой из перочинного ножа Бориса. И еще одно: на дело надо ехать, когда стемнеет. Дежурные врачи окончательно притомятся и расслабятся до такой степени, что каждый вновь прибывший по «скорой» больной будет вызывать легкую озлобленность, тщательно подавляемую клятвой Гиппократа. Арсений играет роль больного, я, так и быть, санитарки больницы, которой выпала доля доставить нашего пациента из приемного покоя в отделение.
Мысленно я примерила на подругу халат санитарки и даже не стала застегивать.
— Санитарок с физиономией доктора медицинских наук не бывает!
— А мы ее неудачной косметикой подпортим, — Арсений разговорился. — Честно говоря, уже не знаю, кому можно доверять. Кроме вас, разумеется. Но, возможно, с нами поедет еще один человек. Он решит вопрос с частной охраной Михаила.
Я явственно ощутила, как волосы на голове встали дыбом, благо при короткой стрижке это не проблема. Во всяком случае, за свой внешний вид беспокоиться не стоило. Никого до смерти не напугаю. Вот если бы они у меня были длинными… Глазам открылось поле боя: «еще один человек» Арсения в белом халате, с черной маской на лице, вооруженный до зубов знаниями приемов каратэ, руками и ногами пробивает нам путь к больничной койке Михаила. С каждым шагом растет гора поверженных тел. Но почему-то никто не вопит и не стонет. Наташка идет следом. Носком туфли она брезгливо отшвыривает к хозяевам принадлежащие им и мешающие проходу верхние и нижние конечности. За ней с носилками в руках шествует Арсений. Я, облаченная в хирургический костюм не по размеру, пятясь задом, обеспечиваю нашей группе прикрытие с тыла. В руках у меня флакончик туалетной воды с изумительным запахом свежести альпийских лугов. И тут до моих ушей доносится строгий Наташкин голос:
— Арсений, а что будем делать со Стасиком? Он, кажется, ваш внук?
— Да вы оба сбрендили! Не смейте трогать маленького ребенка! — заорала я и распахнула глаза…
Наверное, мои коротко стриженные перед поездкой волосы чудесным образом выросли, ибо два соратника смотрели на меня с явным испугом. Невольно я пригладила растительность на голове ладонью.
— С добрым вечером, дорогая! — осторожно поздоровалась со мной Наташка. И обратилась к Арсению: — Представляете, что она может натворить, если нечаянно задумается, а потом очнется в больничном отделении? Может, ее со Стасиком оставить?
— Ни в коем случае! Я попрошу соседку присмотреть за ним. К утру все равно вернусь.
Следовало срочно сказать что-то умное и значительное. Я и сказала:
— Необходимо перевезти Стасика ко мне домой. Переночует с детьми.
