Ознакомительная версия.
– Ее бедную, похоже, железкой избили, – вздыхала Люсьенда, – мы даже решили фото не давать, представляешь?
Да уж, еженедельник Семена не отличается особой щепетильностью, материалы там порой иллюстрируют такими снимками, что у меня начинается аллергия от ужаса. Значит, бедную Людочку сильно изуродовали?
– Точно псих, – говорила Люсьенда, – все лицо ей расшиб.
Внезапно в мозгу прозвенел сигнал тревоги. Лицо…
– Послушай, это точно была Людмила?
– А кто ж еще? Одежда, документы в сумке, ключи от машины. Да еще кровь у нее была редкая, четвертой группы, и муж ее опознал, по родинкам на животе.
Я молча слушала бывшую коллегу. Так, дело становится все запутанней. Аня похищена, Людмила пала жертвой уличного грабителя, Яна испарилась без следа.
– Вот уж страх так умереть, – не утихала Люсьенда, – и ведь она еще была жива, когда на нее тетка наткнулась.
– Жива?
– Ну да. Ее в подъезде избили и бросили, небось посчитали за умершую, а через какое-то время баба одна, сейчас, подожди, гляну… вот… Ксения Николаевич, домой с рынка шла. Она Людмилу и обнаружила.
Сначала подумала, что это труп, заорала, а потом увидела: жертва вроде дышит, и вызвала «Скорую». Людмила говорила про какую-то Яну…
– Что?
Люсьенда горестно вздохнула.
– Менты эту Ксению прямо на месте допрашивали. Я любопытной прохожей прикинулась, поближе подобралась, слышу, она отвечает на вопросы. Дескать, Людмила говорила: Яна… Ну я и включила диктофон в кармане, аппарат старый, щелкнул громко, пленка с шумом пошла. Меня милиционеры и прогнали, больше ничего не разведала, как ни старалась.
– Говори адрес.
– Какой?
– Дома, в котором Людмилу убили.
– Записывай, только зачем тебе? Надеюсь, не собираешься нас опередить? – заволновалась Люсьенда.
– Не волнуйся, я вообще сейчас ни на какую газету не работаю, – успокоила я ее, – и в мыслях нет перебегать тебе дорогу. Просто хочу написать книгу, детектив, вот и нарываю материал.
– Да я не против, – захихикала Люсьенда, – мне не жаль тебе помочь, только сама знаешь, каково у нас работать, закон волчьей стаи, каждый сам за себя, и всякий в свою сторону лапой гребет.
Дом, где погибла Людмила, и правда находился в самом центре Москвы, в трех минутах ходьбы от метро «Маяковская». Совсем близко шумело Садовое кольцо. Но в небольшом колодцеподобном дворике было совершенно тихо. Я подошла к серому пятиэтажному, возведенному, скорей всего, в середине тридцатых годов прошлого века зданию и потянула на себя тяжелую дверь. Ее украшала огромная, чуть ли не полметра длиной рифленая ручка с бронзовыми нашлепками. Очень странно, но тут не было домофона, в просторный, гулкий, выложенный бело-коричневой мелкой плиткой холл мог попасть любой желающий.
Идеальное место для ограбления. На первом этаже квартир нет, похоже, их в доме мало, здесь небось просторные апартаменты, и на лестничных клетках найдется одна, от силы две квартиры. Тут можно орать во весь голос, и никто вас не услышит.
Внезапно дверь гулко хлопнула. Я вздрогнула и прижалась спиной к резным перилам. В холл вошла женщина, увидав меня, она ойкнула и попятилась.
– Не бойтесь, – быстро сказала я, – вы, наверное, живете тут? Не подскажете номер квартиры Ксении Николаевич?
Женщина поставила на пол пакет.
– Теперь каждый раз дергаюсь, когда сюда вхожу, все эта несчастная мерещится.
– Вы Ксения? – обрадовалась я.
– Нет, ее сестра, Олеся.
– Мне очень надо поговорить с Ксенией.
Олеся вздохнула:
– Это невозможно.
– Но почему?
– Сестра напугана, мало того, что она увидела изуродованную женщину, так на нее сначала налетела милиция, а потом журналисты. Впрочем, первые были вежливы, а вот вторые… Ну просто кошмар! Совсем у людей соображенья нет! Видят же, что Ксюша в полуобмороке, неужели не понятно: плохо женщине, оставьте ее в покое. Так нет, суют в нос микрофоны, фотоаппаратами щелкают, вопросы идиотские задают. Ксюша растерялась, потом с ней истерика приключилась. Сейчас она отказывается с кем-либо разговаривать, поэтому вам лучше уйти.
– Я не из газеты.
Олеся недоверчиво улыбнулась:
– Да? Одна девушка к нам сегодня утром пыталась прорваться в квартиру, позвонила в дверь и сообщила: «Из домоуправления, проверяем газовые трубы». Я впустила, а она фотоаппарат вытащила, еле ее вытолкала. Так что извините. Ксюша никого видеть не желает, уходите.
– Я правда не журналистка, у меня пропала подруга, Аня, а Ксюша может помочь ее найти.
Олеся подошла к лестнице.
– То есть вы не по поводу той несчастной?
– С одной стороны – да, с другой – нет, если позволите, я попытаюсь объяснить.
Олеся привалилась к перилам:
– Ну, попробуйте.
В квартиру к Ксении я попала примерно через полчаса.
Олеся поставила сумку в прихожей на стул и крикнула:
– Ксюня, выйди!
Из длинного коридора вынырнула худенькая фигурка, замотанная в халат.
– Ксюта, – ласково сказала Олеся, – знакомься, это Виола, у нее случилась большая неприятность, и, похоже, ты тот человек, который может ей помочь.
Начатый у двери разговор был продолжен на кухне. Войдя в нее, я с изумлением воскликнула:
– Вот уж не думала, что в московских квартирах бывают такие кухни! Сколько же здесь метров?
– Тридцать, – улыбнулась Ксюша.
– У вас, наверное, большая семья, – вырвалось у меня.
– Мы живем вдвоем, – тихо сказала она.
Я быстро прикусила язык. Какое мне дело, сколько человек тут прописано и чем занимаются Олеся с Ксюшей, ухитрившиеся заработать на покупку, ремонт и меблировку гигантских апартаментов.
– Так что вы от меня хотите? – зябко кутаясь в халат, спросила Ксюша.
– Извините, но вам придется вспомнить неприятный момент. Вы вошли в подъезд и увидели Людмилу, убитую…
– Нет.
– Нет?
– Не увидела.
– То есть? Разве она не лежала у лифта?
– Лежала.
– Значит, вы вошли в парадное, наткнулись на труп…
– Нет. Несчастная была жива, и я ее сразу не заметила.
– Да? Вот странно.
– Ничего удивительного, – вздохнула Ксюша, – эта Людмила была на втором этаже.
– На втором?
– Ну да, ближе к лестнице.
– Странно, – протянула я.
Сестры переглянулись, потом Олеся опустила глаза, а Ксюша пробормотала:
– Ну… почему же… я всегда пешком хожу, у нас лифт такой ненадежный, старый, он плохо работает, застревает, один раз просидела в нем пару часов, пока аварийка приехала, ну вот и решила…
– Да нет, – перебила я ее, – меня поражает другое, почему Люда на втором этаже оказалась.
Ксюша промолчала, Олеся уставилась в окно, реакция сестер слегка удивляла, но меня, в конце концов, интересовало не то, где обнаружили Людмилу.
– Хорошо, она лежала на втором этаже, вы подошли…
– Нет.
– А как дело было?
– Сначала я закричала, – монотонно завела Ксюша, – а уж потом поняла, что несчастная жива, она стонать начала.
Ксения вытащила мобильный и вызвала «Скорую», больше всего потом ей хотелось убежать домой, но останавливали два момента: чтобы попасть в собственную квартиру, требовалось подняться еще на один этаж, сделать это можно было лишь, переступив через Люду, и второе – несчастная что-то бормотала.
Подавив в себе ужас, Ксюша приблизилась к залитой кровью женщине и дрожащим голосом сказала:
– Не волнуйтесь, все хорошо, я вызвала доктора.
Но несчастная явно не поняла, что ее хотят приободрить.
– Яна, Яна, – шептала она, – Яна, не надо, Яна.
Ксюша попыталась было вступить в разговор с бедняжкой, но потом поняла – это бесполезно, поэтому она просто стала ждать врачей.
– Это все, что она сказала? – разочарованно спросила я.
– Да, – кивнула Ксюша.
– Откуда же вы узнали, что пострадавшую зовут Людмилой?
– При ней паспорт нашли, – ответила Олеся.
– Значит, больше она ничего не произнесла?
– Нет.
Находиться далее в квартире Николаевич было бессмысленно, я поблагодарила девушек, спустилась вниз, завернула за угол дома и увидела большую вывеску "Салон красоты «Паоло». В голове мигом созрело решение: надо зайти сюда, отыскать мастера, который всегда причесывал Людмилу, и порасспрашивать его. Клиентки, как правило, бывают откровенны с тем, кто стрижет им волосы.
Недолго думая, я толкнула стеклянную дверь, оказалась перед рецепшен, увидела мило улыбающуюся девушку и внезапно подумала: «Ну и зачем я сюда явилась? Скорей всего, тут нет человека, знающего, где находится Яна».
– Вы записаны? – защебетала администратор.
– Нет.
– Тогда предлагаю вам подождать, – с заученно приветливым выражением на лице продолжала девушка, – только скажите, что бы вы желали сделать: радикальную смену имиджа, просто прическу, маникюр?
– У вас причесывается Людмила Мирская, моя подруга, – осторожно сказала я.
Ознакомительная версия.
