Ознакомительная версия.
А Глафира погрузилась ненадолго в размышления и убедила себя, что мужчины ей ничего не сделают в столь людном месте и средь бела дня. Внутри у нее волной поднялось неприятие несправедливости и лжи.
– Я все слышала. Вы только что говорили, что старика убили, – решилась она.
Врачи переглянулись, словно пойманные за курением школьники средних классов. Виктор Викторович нервно вытирал со лба пот уже засаленной салфеткой, которой только что вытирал рот, а Аркадий Германович побагровел.
– А что такое? Мы не говорили об убийстве! Только о том, что деда стукнули по голове сзади.
– А разве это означает что-то другое? – засмеялась Глаша. – Его кто-то таким образом тепло поприветствовал! Мол, привет, старик, как дела? Или кто-то случайно метнул тяжелый предмет в глухом лесу у родника и попал ему в голову? Нет, произошло самое настоящее убийство! – пафосно заявила Глафира.
Главврач больницы явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– А вы, девушка, не знаете, что подслушивать нехорошо?
– Я не специально, сами сели тут и развели дискуссию… Да мы и без вашего разговора чувствовали: что-то не так… Как вы вообще могли допустить даже мысль о том, чтобы умолчать о столь вопиющем факте? Это же сокрытие улик! Убийца останется на свободе! – возмутилась доктор Ларская.
– Ну просто сама честность… – развел руками Аркадий Германович. – Как будто так убийцу найдут. Гиблое дело! Только приедут к нам с разными проверками, переворотят наш улей, и всем будет плохо… Кому нужен тот старик? Он бы и так умер скоро, может быть… Если мы еще в его теле покопаемся, то наверняка найдем пару смертельных болезней.
– Вы в своем уме?! – возмутилась Глаша с новой силой. – И так говорит врач! А если бы это был ваш отец? Дело-то не в нем уже даже, а в том, что преступник останется безнаказанным. Сегодня он старика убил, завтра убьет ребенка… Тогда что вы скажете? А ведь именно вы можете помочь его поймать, сделав правильное заключение!
– Я тоже против умолчания, – не выдержал Виктор Викторович. – Это же не шутки, я не смогу тогда спокойно жить. Она права! Так нельзя!
– Ты хочешь меня подставить? – побледнел главный врач.
– Нет. Но и врать не смогу. Тем более уже и свидетель есть…
– Я готов заплатить! – умоляюще посмотрел на Глафиру Аркадий Германович. – Не будет никакого ребенка! Видимо, старик просто кого-то достал.
– Нет! – ответила Глаша таким решительным тоном, что главврач вздрогнул и втянул голову в плечи.
– Все пропало…
– А если не секрет, чего вы боитесь? – спросила Глафира.
– Еще и это тебе расскажи! – Аркадий Германович выпил залпом кружку пива и громко отрыгнул воздух, щедро вошедший в него вместе с пеной.
– Вы что, все время подделывали протоколы вскрытия? – высказала догадку Глафира, понимая, что если съест еще хоть один чебурек, то лопнет.
– Еще чего! – фыркнул Виктор Викторович. – Он лекарство дорогое разбазарил, белье, подарки спонсоров для больницы… Если начнут копать, много чего найдут.
– Проговорился… Друг называется, – покачал головой главный врач. – Я не сяду за расхищение! Лучше смерть! – Аркадий Германович налил себе пива.
– Громкие слова! – не согласился с ним патологоанатом.
– Меня это не интересует. Когда будет заключение по гибели старика? – спросила Глафира, которую мало интересовали их внутренние разборки.
– Завтра можете забирать. Но сегодня я сообщу в милицию, что их предварительная версия полностью подтвердилась, – ответил патологоанатом.
– Вот! Милиция правильно подозревала! – обрадовалась Глафира. И добавила: – Завтра, наверное, сын Павла Петровича приедет…
Ей не нравилась компания, нравились только чебуреки, но она уже объелась. Поэтому поднялась с места.
– Пойду, пожалуй. Учтите, я лично проконтролирую, чтобы вы правильное заключение предоставили милиции и родственникам Павла Петровича! Иначе вам придется меня убрать.
В сумке Глаши раздался звонок сотового телефона. И только сейчас она подумала, что пару дней даже и не вспоминала о мобильнике.
– Алло?
– Ну ты, мать, даешь! – раздался знакомый возглас Насти. – Ты где вообще?!
– Я?.. – Голос подруги показался Глаше далеким, вырванным словно из другой жизни.
– Ну не я же! Где я нахожусь, я знаю! Я была у тебя дома – на телефоне куча сообщений. Кстати, тебе все время звонил Алексей. Курьер от него принес сертификат на какую-то сногсшибательную поездку в спа-санаторий. Вот я и не могу понять, почему ты до сих пор не там. Ты же обещала мне всерьез заняться своим здоровьем. И уж совсем я не понимаю, в какой такой санаторий ты отправилась, раз путевка только сейчас доставлена. Или ты меня обманула? Постой, дай догадаюсь… Ты испугалась своих чувств к красавчику Петрову и не придумала ничего умнее, как сбежать?
– Настя, ты несешь полный бред, – усмехнулась Глаша.
– Тогда где ты?
– Ну совсем оглушила меня… Разве можно говорить столько слов в минуту? Я в санатории.
– Ого! Ты, оказывается, та еще штучка! Нашла вариант лучше того, что предложил тебе Алексей? Но этого просто не может быть!
– Я бы не сказала, что здесь хорошо… – уклончиво ответила Глафира.
Она брела по центральной улице поселка, чтобы потом свернуть к себе в санаторий.
– Тогда какого черта?
– Настя, давай не по телефону… Я скоро приеду и все объясню.
– Хотелось бы… А что передать Алексею? – игриво промурлыкала подруга.
– Мои извинения, что я не воспользовалась его предложением. Вышло недоразумение. Я правда вскоре вернусь, только сначала узнаю судьбу одного трупа… Ой, не то брякнула, не пугайся. Понимаешь, тут умер один дедушка, и я стала невольной участницей… свидетельницей… В общем, трудно коротко рассказать. Но мне, честное слово, нельзя все здесь бросить и возвратиться в Москву…
– Знаешь, Глаша, я даже понимать ничего не хочу. Какой-то старик умер, невольная участница… Ты опять во что-то влипла и решаешь чужие проблемы, вместо того чтобы воспользоваться великолепным шансом, выпавшим тебе лично?
– Я абсолютно ни при чем, я сама ни во что не влипла! – заверила подругу Глафира. – Одним словом, через пару дней буду дома…
Подруги распрощались, и Глафира, с трудом успокоив Настю, выключила связь.
«Алексей звонил, не обманул, принесли путевку… Надо же, как все удачно складывается! Чего же я не рада? Не может быть, что я такая ветреная, – размышляла Глафира. – Хотя и вправду мне пора домой…»
Окончательно измученная, она наконец-то вернулась в свой санаторий и тут же натолкнулась на весьма улыбчивого охранника в сдвинутой на затылок кепке.
– Опаньки! Опапулечки, кто нарисовался! – противно затарахтел наглый тип.
– Меня не так зовут…
– А как тебя зовут? – преградил ей путь мужик, говоря с каким-то придыханием, с явным намеком на сексуальность в масленом взгляде и расслабленной позе.
– Пропустите меня!
– Длинное имя, – хохотнул охранник.
Глафира вспыхнула, с возмущением подумала: «Да что ж это такое?! Как только я появляюсь на этом пункте охраны, которая вроде бы должна защищать, у меня начинаются проблемы…»
Охранник все-таки отступил в сторону, хоть и с мерзкой ухмылкой на лице, и Глафира поспешила к себе. Как всегда, люксовый корпус встретил ее одиночеством, сводящим с ума, и легким запахом затхлости и пыли, который не способна была заглушить даже хлорка при влажной уборке.
Глаша приняла душ и свернулась калачиком на диване, зажав в руке пульт от телевизора. В дверь постучали, и она как-то сразу напряглась в ожидании плохого. Почему здесь в голову лезли именно такие мысли? Не самые обычные: скажем, пришла знакомая горничная, или Матвей заглянул к ней, – а как-то сразу о том, что это может быть только маньяк, ломящийся в гости. Поэтому Глафира замерла на месте, как и ее рука с пультом. Слава богу, она не успела включить телевизор, иначе выдала бы свое присутствие в номере. Тихий, но, по ее мнению, очень навязчивый стук продолжился. Почему-то опять вспомнился рассказ Артура Конан Дойла «Пестрая лента», где таким зловещим звуком преступник пытался привлечь змеюку…
В роли змеи выступила сама Глаша, которая на цыпочках, с бешено бьющимся сердцем и ужасными мыслями подошла к двери и прильнула к ней ухом. За створкой повисла тишина, что угнетало и интриговало еще больше… И тут Глаша услышала:
– Что-то не открывает наша красотка…
Голос за дверью безумно был похож на голос охранника у ворот территории.
– Да там она! Где ей быть? Стучи еще, – произнес другой мужчина, тоже знакомым голосом.
Стук просто вошел в ухо Глафире.
– Да нет ее! А ты: «Бери шампусик, конфеты, идем бабу окучивать!» У нее вид, как у моей первой учительницы… Неприступная тварь!
Ознакомительная версия.
