Ознакомительная версия.
Молоденький сержантик, став серым, тихо опустился на корточки, капитан вытаращил глаза, мне стало неловко, а Владимир Иванович, запихнув мобильный в пиджак, каменным тоном осведомился у милиционера:
– За что арестовали мою жену?
– Эгисбиеционизьм, – выдавил из себя капитан.
– Эксгибиционизм, – машинально поправил я дежурного и удивился: – Вы шутите?
– Нет, – помотал головой капитан, – мы шли с обходом, видим: стоит на весах голая тетка.
– Я вам не тетка, – подскочила маменька.
– Но ведь и не мужик, – не принял возражений капитан. – Машинист управления хохочет. Не дело это!
– Какой машинист? – потряс головой Владимир Иванович. – Тут железная дорога есть?
– Галка, – подал с пола голос сержантик, – она при весах дежурит, должность ейная называется машинист управления автоматическими весами автомата автоматической выдачи игрушек ценой в сто рублей.
У меня закружилась голова.
– Милая, – растерянно спросил Владимир Иванович у дражайшей половины, – зачем ты сняла одежду, так и до простуды недалеко!
Маменька вытащила из-под шинели косорылого кролика.
– Вот, грабельками достала! Как хотела, так и сделала!
– Ты решила избавиться от лишнего веса, – осенило меня, – поэтому и разделась.
– Ну да, – пожала плечами маменька, – не успела зайку взять, как невесть откуда появляется бомж, цапает мой костюм, я его на стул повесила, и уносится прочь. Я прямо растерялась, и тут выруливают двое полицейских и, вместо того чтобы броситься за вором, кидаются на меня, заворачивают в вонючий кусачий плащ и притаскивают сюда! Милый, разберись!
Владимир Иванович оперся руками о стол.
– Любезнейший, – улыбнулся он.
– Это не плащ, – быстро сказал капитан, – а шинель!
– Какая разница, – топнула ногой Николетта, – царапает и кусается. И вообще, она воняет кошкой, а у меня на них аллергия!
Скажите, вас никогда не удивлял странный факт: многие женщины жалуются на сенную лихорадку, кричат точь-в-точь как сейчас Николетта.
– У меня почесуха от кошек.
Но почему тогда ни одна из них не отказалась от норковой шубы? Да простят меня зоологи, но норка и кошка вроде бы родственницы, если вас покрывает прыщами от прикосновения к одной, то вы должны чихать и от общения с другой.
– Любезнейший, – улыбнулся Владимир Иванович, – вот моя визитка, давайте решим дело миром. Жена не хотела ничего плохого, мечтала всего лишь добыть зайку.
– Кролика? – растерянно уточнил капитан, изучая надпись на этикетке. – Ой! Вы тот самый? Да?
– Ну, – зарделся Владимир Иванович, – не люблю шума, обычно я соблюдаю инкогнито, но… да! Тот самый.
– И бандиты ваши?
– Да.
– И со Зверем знакомы? – с детской радостью продолжал капитан.
– Верно, мы дружим.
– Скажите, он правда такой? Ну… этакий! Понимаете?
– Конечно, – кивнул Владимир Иванович, – знаете, вне, так сказать, служебных рамок, Зверь тихий человек, у него даже хомячки живут.
– Можете мне на своей визитке автограф оставить? – взмолился капитан. – Пожалуйста!
– Нет проблем, – кивнул Владимир Иванович.
– А грабежи еще будут?
– Планируем на июнь, – спокойно ответил отчим.
– Вот бы мне к вам попасть, – щелкнул языком капитан, – небось платите хорошо!
– У каждого своя ставка.
– А Зверю сколько дают?
– Право, мне не слишком удобно разглашать чужой секрет, – замялся Владимир Иванович, – но вам, если пообещаете не болтать, скажу: три тысячи в день.
– Рублей?
– Нет, конечно, долларов.
– Мама родная, – присвистнул капитан, – ну не дурак ли я был, когда в ментовку пошел!
– Так я могу забрать жену? – поинтересовался отчим.
Капитан вскочил на ноги.
– Конечно, ясное дело, безо всяких вопросов. Уж простите, коли чего не так вышло. Мы плохого не хотели! Боялись, простудится дама, стоит на весах в одном бельишке. Это не я! Это Андрюха хай поднял! Начал в вашу жену пальцем тыкать: «Глядите, Александр Петрович, безобразие».
– Не переживайте, любезнейший, – милостиво улыбнулся отчим, – все в порядке. Ванек, держи портмоне, сбегай, милый, в ближайшую лавку, прихвати пальтецо, не может же Нико до машины в шинели идти!
Я взял пухлый бумажник и отправился выполнять поручение. В бархатном, вежливом голосе Владимира Ивановича звучали железные нотки, не позволявшие его ослушаться. Пока я шел к магазину, лихорадочно пытался найти ответ на вопрос: кем же работает Владимир Иванович, что за бизнес у «папы», в какую неприятность вляпалась маменька, выскочив за него?
К Эдите Львовне я приехал около полудня, слегка успокоенный сведениями, полученными из больницы, где лежал Егор. Дружинину, правда, пока не стало легче, но, как сообщила врач Татьяна Михайловна, «наметилась положительная динамика». Значит, мне нужно ускорить процесс поиска Трофимова. Смерть Лены внесла некий диссонанс в мою теорию. Если Лена, решив получить деньги мужа, заварила эту кашу, то почему она скончалась?
По идее, Лене следовало еще полгода изображать из себя безутешную вдову, а затем, став полноправной хозяйкой бизнеса и состояния Дружинина, выйти замуж за Юрия и жить с ним в любви и согласии. Как бы я поступил, оказавшись на ее месте? Сохранил бы прекрасные отношения с Ольгушкой, давал ей денег, раз в году демонстративно рыдал на кладбище, установил бы на могиле шикарный памятник – в общем, постарался бы создать образ скорбящей вдовы. А спустя приличное время после несчастия с Егором Лена могла бы спокойно выйти замуж за Юрия. И никто бы ее не осудил. Она молода, не скорбеть же ей всю жизнь. Если это она провернула затею с похоронами, то я не верю, что вдова скончалась от стресса и горя. Помилуй бог, она же сама все придумала! Не складываются части головоломки. Похоже, Лену убили!
Я машинально нажал на тормоз и тут же услышал нервное бибиканье едущего сзади автомобиля. Но мне было не до справедливого негодования водителя, чуть не попавшего по моей вине в аварию. Лену убили! Кто? Как? Почему? Если убийца Юрий, то он просто ненормальный. Женившись на Дружининой, Трофимов мог стать богатым человеком, а без нее ему не видать миллионов Егора как собственных ушей. Так кто убрал Лену?
Так и не найдя ответа ни на один из мучивших меня вопросов, я добрался до дома Эдиты, нашел нужную квартиру и позвонил.
Дверь распахнулась и стукнулась о стенку, из квартиры раздался недовольный голос:
– Ну и сколько вас можно ждать? На часы смотрели! Уже полдень! Я на работу опоздала! Идите скорей, нечего на пороге топтаться.
Удивленный оказанным приемом, я вошел в просторную прихожую и увидел сердитую женщину примерно моих лет.
– Вы мужчина? – воскликнула она.
– Здравствуйте, – представился я, – Иван Павлович Подушкин, ответственный секретарь общества «Милосердие».
– В вашей организации идиоты работают? – поинтересовалась незнакомка.
– Нет, – с недоумением ответил я.
О какой организации говорит рассерженная дама?
– А, по-моему, кретины, – не успокаивалась собеседница, – я все объяснила детально! Эдита вполне нормальна, но ей нужна компаньонка. Вроде ваши поняли, и что же? Нанятая особа должна была явиться в десять, я ее жду, жду! По телефону звонить стала – трубку никто не берет. А в полдень вы являетесь! Мужчина! Это безобразие. А если понадобится ей в ванной помочь? Ясное дело, вам, медбрату, плевать, но Эдита – женщина, хоть и очень пожилая, она будет стесняться.
Я улыбнулся.
– Вышла ошибка, я на самом деле секретарь общества «Милосердие», не оказываю патронажные услуги. Мне нужно передать Эдите Львовне письмо. Вот мои документы.
– От кого? – удивилась женщина, внимательно изучив мое удостоверение.
– От Лены, жены Егора Дружинина.
– Значит, вы не медбрат?
– Увы, я окончил Литературный институт. Эдита Львовна дома?
– Где же ей быть, – протянула незнакомка, – на улицу она давно не выходит. Вот беда! Вы снимайте ботинки.
– А что случилось? – поинтересовался я, распутывая шнурки.
– Эдита прикована к инвалидной коляске, – пояснила женщина, – в принципе, ходить она может, но с большим трудом, у нее был перелом шейки бедра. Ну да вам врачебные детали ни к чему. Одну ее оставить надолго нельзя, дверные проемы узкие, коляска через них не проходит.
Я кивнул:
– Понимаю. Председатель общества «Милосердие» Элеонора тоже долго передвигалась в коляске, поэтому я представляю себе, с какими трудностями столкнулась Эдита Львовна. Из комнаты в комнату не попасть, по лестнице не спуститься, чашку самой из шкафчика не достать. Увы, наш мир приспособлен лишь для молодых и здоровых. Да что там инвалидная коляска! Один мой приятель заболел диабетом, потребовалось специальное питание. И выяснилось, что проблема практически неразрешима, ничего для бедных диабетиков в России не выпускают: ни колбасы, ни сыра, ни печенья, а если и есть что-то, то в основном немецкого производства и стоит дорого. Больным людям одна гречка остается. Простите, как вас зовут?
Ознакомительная версия.
