– От чего умерла Лена? – поинтересовалась я.
– Ужасная история, – неохотно произнесла Тоня. – Карабас был большой оригинал. Он считал, что все проблемы подростков растут из родительских запретов. Предположим, ты говоришь ребенку: «Нельзя брать чужое», – а ему очень хочется взять не свою игрушку. И что в результате? Огромное желание борется со страхом. Малыш не в силах справиться со своими эмоциями, боится расстроить маму, опасается наказания, но очень хочет именно эту машинку или куклу и в какой-то момент ломается. Либо крошка принимается тащить все у всех без разбора, либо впадает в депрессию и в конце концов оказывается в палате у Никитина.
– Миллионы родителей во всем мире наказывают своих детей за проступки, и из тех вполне нормальные люди получаются, – фыркнула я. – Карабас предлагал никогда ничего не запрещать? На мой взгляд, вседозволенность ведет к большим негативным последствиям.
– Я не врач, – возразила Тоня, – психиатрия для меня терра инкогнита. Просто я знаю, что Валентин Борисович добился поразительных успехов. Он отменял детям все ранее назначенные лекарства, проводил некие очистительные процедуры, просил подопечных заниматься спортом, разрешал им играть на компьютере, есть, что хочется…
– Прямо праздник непослушания! – не выдержала я. – Он так со всеми работал?
– Нет, лишь с теми ребятами, которые, по мнению Карабаса, были ложно объявлены невменяемыми, чьи поведенческие проблемы приняли за сумасшествие. Проведя необходимый курс, Никитин отпускал пациента, приказав родителям: «Если ребенок, очутившись в родном доме, опять начнет воровать, лгать, безобразничать, вы улыбайтесь, хвалите его, делайте вид, что все в порядке».
– Похоже, ваш великий Карабас сам был немного ку-ку, – опять не удержалась я от сарказма.
Антонина допила остатки чая из пиалы.
– Может, это звучит абсурдно, но ведь помогало. Отцы и матери потом приезжали в клинику и оставляли открытки с благодарностями на стенде у рецепшен. Традиция в клинике такая была. Сейчас, после кончины доктора, ее больше нет, и в лечебницу народ уже не рвется. Ты не знала Валентина Борисовича. Он был гений, понимал, с кого можно снять запреты, а кому требуются лекарства. Лену Никитин причислил к первой категории.
– Так от чего умерла дочь Севы? – вновь задала я вопрос.
Тоня подперла подбородок кулаком.
– Настя выполнила указание Карабаса и перестала ходить везде вместе с дочерью, разрешила ей одной передвигаться по городу. Девочка отправилась на блошиный рынок, стала там рыться в коробке со старыми брошками и уколола палец. Ну и кто обратит внимание на ерундовую царапину? Лена тоже через минуту забыла о ней, не обработала ранку антисептиком. Вечером она ощутила боль, к утру опухла ладонь, но девочка ничего не сказала маме, отправилась на занятия. Пожаловалась, лишь когда руку разнесло и поднялась температура. Анастасия повела дочку в поликлинику, там прописали мазь…
Тоня откинулась на спинку стула.
– В общем, когда ребенок наконец-то очутился в больнице, у него диагностировали заражение крови. Доктора расспросили Лену, узнали про уколотый палец, но спасти девочку не удалось. Глупая смерть. Настя не захотела после трагедии жить в Москве, ударилась в религию, часто посещала церковь, затем ушла в монастырь. Я понятия не имею, где она сейчас. Но считаю, что Анастасия ни малейшего отношения к убийству Севы не имеет, она стала глубоко верующим человеком.
Тоню прервал звонок, она взяла трубку.
– О, Генаша… Нашел что-то про Федора? Да что ты говоришь! Ага, ага… Ну, спасибо тебе.
– Мальчика нет на Мальте? – встревожилась я, когда Антонина завершила разговор. – Федя исчез, да?
– Ошибаешься, – улыбнулась Тоня, – парень распрекрасно живет на острове, улетел туда 16 октября прошлого года, в Россию более не возвращался.
– Шестнадцатого октября? – переспросила я. – Интересное совпадение. Клавдия Петровна, старушка из деревни Малинкино, прекрасно запомнила дату, когда Офелия и Сева хоронили куклу. Это было в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое октября. У бабульки четырнадцатого день рождения, они с мужем съездили на рынок, купили имениннице халат и торт. Конечно, устали от шумного Ковалева, вернулись домой, попили чаю со сладким и улеглись. А ночью их разбудил бдительный кот Василий, старики увидели на кладбище посторонних… Ну да, я тебе рассказывала об этом. Зачем Офи и Сева погребли куклу? Может, узнав ответ на этот вопрос, мы поймем, кто убил композитора. И надо выяснить, зачем в постаменте памятника сделали углубление под плитой. Для нас сейчас важны любые детали.
Тоня поманила официантку и попросила:
– Дайте на вынос десять хачапури.
– Ты не наелась? – удивилась я. – Или хочешь дома ночью под одеялом полакомиться?
– Григорий что-то еще интересное разузнал, – пояснила подруга, – по телефону рассказывать не захотел, попросил к нему домой подойти, вот я и решила ему поесть захватить.
Около подъезда блочного дома, где жил местный главный полицейский, стояло несколько женщин. Одна из них, в черном пальто до пят, размахивала руками и выводила заунывный мотив. Мы с Тонечкой попытались обойти собравшихся, но были остановлены теткой, замотанной в бордовый платок.
– Стойте. Вы куда?
– В парадное, – ответила Тоня.
– Нельзя туда! – категорично заявила бабенка.
– Почему? – удивилась я. – Мы идем в гости.
Женщина скрестила руки на груди.
– Погодите немного, Варвара Андреевна обряд избавления от беды проводит. Уже недолго осталось.
Баба в черном одеянии воздела руки к небу и заорала:
– Изыди, бес! Ступай, куда хочешь!
– Что здесь происходит? – оторопело спросила Антонина.
– Тише, Надька, – крикнули из толпы женщине в платке, – потом поболтаешь, не мешай Варваре Андреевне.
Надежда отошла в сторону и поманила нас за собой.
– В нашем доме тараканов, как грязи. Чем их ни трави – все без толку. Да и как насекомых вывести, если три четверти квартир гастарбайтеры с рынка снимают? Живут в однушках табором, готовят какую-то дрянь, весь подъезд их стряпней пропах. Бабы у них неаккуратные, выставляют ведро с мусором за дверь, и отбросы гниют там сутками. Лично я все уже испробовала, но… Уйдут прусаки на день из кухни, потом снова-здорово. А вчера вечером, ближе к полуночи, я покурить пошла. Дома-то не дымлю, в подъезд выхожу. Короче, зажгла я свет в коридоре, а там… Мама родная! – Женщина передернулась. – Тараканы шеренгой ползут. Из кухни, из ванной, из комнаты. Деловито так вон рысят. Ох, как я перепугалась! Кинулась к бабе Ире, что этажом выше живет, а по лестнице тоже прусаки прут на улицу. Ой, беда, ой, горе!
Мне стало смешно.
– Вы переживаете из-за того, что таракашки решили удрать? На мой взгляд, надо ликовать, что избавились, наконец, от противных насекомых.
Надежда подбоченилась.
– Умная ты больно! Неужели примету не знаешь?
– Какую? – заинтересовались мы с Тоней.
Тетка в платке нервно оглянулась и тихо сказала:
– Тараканы зимой никогда по своей воле из тепла на холод не сунутся. Если они в декабре из дома ринулись, значит, несчастье почуяли. Мы вчера с соседками в Интернете прочитали: тараканы покидают жилье к голоду, землетрясению или если в дом пришел Сатана.
Мы с Тоней переглянулись. А Надя частила без остановки:
– Земля в Ковалеве не трясется, с голоду мы точно не помрем. Значит, в наш дом заявится дьявол.
– Мудрый вывод, – не выдержала я. – Хозяин преисподней давно мечтал в Ковалев зарулить, да все дела не пускали.
Тоня наступила мне на ногу, я захлопнула рот и пожалела о сказанном. И правда, не стоило шутить в данных обстоятельствах, похоже, Надежда не способна оценить юмор. Но та и не заметила издевки.
– Верно говоришь! – похвалила меня она. – Много работы у рогатого, но и на нас время нашел. Тараканы к обеду все удрали, значит, Люцифер здесь. Тогда мы, постоянные жильцы, скинулись и позвали Варвару Андреевну. Она экстрасенс, салон на базаре держит, многим помогла. Она сразу беса учуяла и сейчас нам ауру очищает. Не дешево берет, но дело того стоит.
Я попыталась воззвать к ее разуму.
– Вероятно, кто-то из жильцов вызвал санэпидемстанцию, она тщательно обработала его квартиру, и на тараканов напал мор. А оставшиеся в живых решили спастись бегством.
Надежда вплотную приблизилась к нам.
– Да я дезинфекторов сто раз приглашала, толку от них ноль с минусом. Дьявол в доме, его запах! У меня нос чуткий, я сразу поняла: прискакал Анчутка. Страшно-то как! Грешники мы тут все. Что, не верите? Знаете, чем Сатана воняет?
– Никогда его не видела и тем более не обнюхивала, – призналась Тоня, – даже предположений нет.
– Если вспомнить разные литературные источники, – осторожно сказала я, – то при появлении нечистой силы пахнет серой.
– Нет, – с видом знатока заявила Надежда, – все, кто из преисподней, душатся чертополохом, поэтому растение так и называется. А у нас в подъезде им сейчас отовсюду несет.
