Ознакомительная версия.
– Не очень, – призналась Кира. – Хотелось бы конкретики.
– Куда уж конкретнее! В горах уральских скрыто нынче богатство Ильи Спиридоновича! В тех шахтах, где когда-то и были добыты его изумруды, золото да платина уральские.
– Прадед добывал изумруды? – ахнула Кира, невольно ощутив внутри приятное покалывание, которое означало только одно – желание немедленно схватить драгоценный самоцвет и больше его уже никогда в жизни из своих рук не выпускать.
Кто не ощущал подобного при взгляде на драгоценные камни? А уж прозрачные изумруды зеленые привлекали к себе сердца и взгляды модниц во все века.
– И не только изумруды, – подтвердил дядя Коля. – А еще и благородные аметисты, и изменчивые александриты, и золотистые топазы. А уж яшмы, малахита и другого поделочного камня было и вовсе без счета. Все музеи до сих пор забиты работами уральских мастеров. Тут вам и розовый кварц, и зеленый амазонит. Что? Заблестели глазки?
Глаза у подруг и в самом деле блестели, словно те самые драгоценные камни, о которых рассказывал им дядя Коля.
– Вижу, вижу, что пришелся вам мой рассказ по сердцу! – рассмеялся тот. – Только не все так просто, девоньки! Чужие люди к богатству нашего с вами предка Ильи Спиридоновича уже ручки свои загребущие протянули. Думаете, зачем я вам сейчас это все рассказываю?
– А в самом деле, зачем?
– А затем, дорогие мои, чтобы вы доподлинно знали: за богатство предков нынче побороться придется.
– Да с кем бороться-то?
– А вон с ним!
И дядя Коля выразительно кивнул в сторону счастливого жениха, восседающего рядом с носастой Соней.
– А ведь он чужак! И самое главное, что Сонька нам тоже чужачка! Они оба к кладу Ильи Спиридоновича отношения не имеют.
– Почему? – удивилась Кира. – Соня – дочь тетки Настасьи, а тетка Настасья ваша…
– Сонька не родная дочка нашей Настасье.
– Что вы говорите?
– А ты не знала?
– Нет.
Положительно, сегодня был вечер семейных тайн и откровений. И как странно, что все они исходили от обычно кроткого и малоразговорчивого дяди Коли, спешащего всегда и на всех застольях устроиться поближе к бутылочке и как можно быстрей эту бутылочку опорожнить.
Что случилось со стареньким выпивохой? Похоже, его не на шутку разозлило появление у Сони жениха.
– Тетка Настасья своего мужа – Павла Степановича вместе с девочкой взяла. Дочка-то у него сироткой осталась. Родная Сонькина мать при родах умерла. Ну вот, Настасья ее вместо родной дочери при себе и вырастила.
– Никогда про это не слышала.
– Скрывали от всех, пока Сонька маленькая была, – пожал плечами дядя Коля. – Но я-то знал! И про то, как Настя ребенка хотела, да не получалось у нее, тоже знал. И как мужей меняла в надежде, что хоть кто-то из них ребенка поможет зачать, тоже знаю. Ну, а потом ей сам Бог этого ее Павла Степановича с младенцем послал. Она Соню как родную дочь вырастила. С пеленок растила. Из бутылочки грудную кроху поила. А все равно Сонька – чужая кровь. И жених ее чужак! А между тем клад Морозова захапать себе все равно хотят!
Последняя фраза вырвалась у дяди Коли несколько громче, чем он сам того ожидал. И Кира мгновенно ощутила на себе колючий взгляд Соньки. Они с сестрицей всегда недолюбливали друг друга. А сейчас, когда их интересы того и гляди могли войти в противостояние, Кира еще острей ощутила, до чего же неприятная особа ее сестренка!
Между тем, переглянувшись со своим женихом, Соня поднялась с места и направилась к шепчущейся троице.
– Тихо, к нам сама Горгулья идет!
Горгульей за глаза называли Соню те родственники, которые недолюбливали девушку. А таких, увы, было подавляющее большинство. В дополнение к страхолюдной внешности, огромному носу и привычке сутулиться, за что Соня и получила свое прозвище, она еще и обладала удивительным вредным и скандальным характером. Избалованная приемной матерью просто до безобразия, она выросла очень противной особой.
И надо сказать, что родной отец Сони, пока был жив, пытался хоть как-то воздействовать на дочь. Кира помнила нотации и шлепки, которыми оделял родитель свое дитя, когда та совсем уж распоясывалась на семейных сборищах. Но на защиту Сони всегда бросалась не кто иная, как мачеха сиротки – тетка Настасья.
И поэтому-то Кира и была так удивлена, узнав сегодня, что Соня не родная дочь той. По отношению к падчерице тетка Настасья вела себя, как совершенно обезумевшая от любви к единственному долгожданному чадушку родная мать.
Сутулясь, хмурясь и вроде бы даже приволакивая одну ногу, Соня приближалась к замершей троице. И вот ведь удивительное дело, вроде бы ничего плохого они не делали, но почему-то при приближении к ним Сони почувствовали себя не в своей тарелке.
Должно быть, дело было в ее взгляде, который был тяжелым и неприветливым. Она даже не сделала попытки улыбнуться, подойдя к своим родственникам.
– Ведите себя прилично! – злым шепотом заявила она, поравнявшись с ними. – Тут вам официальное мероприятие, а не балаган!
– Балаган – это твой брак с этим типчиком! – огрызнулся на нее дядя Коля. – Думаешь, я не знаю, на какое сокровище он нацелился? Уж ясно, что не про тебя речь!
Соня побагровела, мигом утратив те остатки благодушия, которые еще присутствовали в ней в начале церемонии.
– Заткнись! – зашипела она на дядю Колю, забыв про все свои прекрасные манеры и полученное от матери воспитание. – Старый болван! Заткнись, тебе говорят!
Вид у Сони был до того разъяренный, что Кира поспешила занять позицию между ней и дядей Колей, откровенно опасаясь, что сестрица вцепится в старика. И тут же, словно из-под земли, возникла тетка Настасья. Сколько себя помнила Кира, тетка всегда была рядом, когда кто-то пытался хоть немного приструнить ее доченьку. Почему-то она воспринимала эти воспитательные мероприятия исключительно как попытку обидеть, унизить или того паче оскорбить ее Сонечку.
– А что тут такое происходит? – приветливо, но в то же время настороженно произнесла она. – Коля, а тебе не хватит пить?
– Лучше последи за своей дочерью!
– Как тебе не стыдно!
– Мне? Мне стыдно?
– Напился и буянишь! У девочки праздник. Разве ты хочешь испортить Соне ее праздник?
– Вообще-то я думал, что праздник сегодня у тебя!
– Не передергивай, – отозвалась тетка Настасья, демонстрируя явные признаки неудовольствия. – Ты все прекрасно и сам понимаешь, Коля!
– Я-то понимаю! Понимаю, почему этот красавчик польстился на нашу Горгулью!
– Мама! – плаксиво воскликнула Соня. – Ну вот! Он снова!
– Сонечка, иди к Андрюшеньке, – залепетала тетка Настасья. – Иди к своему жениху, моя девочка! Он тебя ждет.
Обиженная и недовольная Соня с перекошенным лицом ушла обратно. А тетка Настасья развернулась в сторону своих родственников. Вид у нее был гневный и благородный одновременно.
– Вот что, мои дорогие, я вам скажу! Я прекрасно понимаю, что происходит. Я не дура и не слепая! Но это единственный шанс выдать замуж нашу Соню. И если этот ее Андрей верит в мифическое сокровище Морозова и ради обладания им готов жениться на Соне, то я отдам ему все бумаги, которыми располагаю!
При этих словах сестры дядя Коля ахнул, словно ему с размаху врезали батогом по известному мягкому месту.
– Что?
– Что слышал!
– Ты не можешь этого сделать! Бумаги не твои, они принадлежат всем нам! Ты не можешь!
– Очень даже могу! Мать оставила бумаги мне! Значит, мне и решать, как с ними поступить!
– Сонька нам чужая по крови! Вспомни, ты ее удочерила!
– Вот именно! И она мне родней и желанней, чем сотня других детей!
– Этот Андрей ее оберет и бросит!
– Что он у нее отберет? – презрительно сморщила нос тетка Настасья. – Сокровища, которых нет, и возможно, никогда не было?
– Они были! Ты прекрасно знаешь, что были. Мы же с тобой ездили в краеведческий музей Морозовска. И слушали рассказ экскурсовода про нашего предка. Его там до сих пор помнят и чтят его память, несмотря на то, что с момента его смерти прошло уже почти сто лет!
– Пусть так! Морозова там действительно помнят. И богатства у него были, спору нет. Только все это было еще до революции. А потом все досталось советской власти!
– Был клад! – запальчиво возразил дядя Коля. – Захоронка! Тремя возами туда было добро нажитое отправлено. Все, что предку удалось от советской власти спасти. И все они дошли до места! А сам Морозов кару лютую от советской власти принял. А все почему? Потому что сокровищ своих не отдал. До последнего дня рядом с ними оставался, оберегал и опекал. Вот за что его большевики расстреляли!
– Хорошо. Ты думаешь, что сокровище есть. А я уверена, что его нету.
– Оно есть!
– Но его до сих пор никто не нашел. Значит, его нет.
– Настасья – это не аргумент!
– Для меня аргумент. Ты стар, я тоже не молода. Кроме нас искать клад Морозова больше некому.
Ознакомительная версия.
