Ознакомительная версия.
У нас в подобных случаях моментально начинается кавардак. У милиции не хватает автомобилей, труповозка занята, а те, кто уже приехал на место происшествия, невесть куда засунули рулетку и теперь судорожно ищут ее… Я бы на их месте давным-давно купила в ближайшем магазине новую и продолжала работу на месте ДТП, но, во-первых, государевы люди без приказа вышестоящего начальства на столь отчаянный шаг не решаются, а во-вторых, кто им потом вернет потраченные средства? Так что у них своя логика.
Сейчас на месте аварии, в которой погиб человек, началась совсем уж бестолковая суета. Если бы на Валовую улицу прибыла обычная машина ДПС, то парни в форме привычно выполнили бы свою работу, но, судя по всему, в аварии пострадала машина крупной шишки (среди нескольких припаркованных у тротуара покореженных авто имелась иномарка с «мигалкой»), и на место происшествия кинулось всякое начальство. Вот оно и раздавало простым сотрудникам указания. Мой друг майор милиции Вовка Костин всегда повторяет в подобных случаях:
— Ой, беда, коли наши шефы активничают, ничего хорошего не выйдет. Налетят, нашумят, поругаются со всеми, а дело стоять будет.
* * *
Гаишник подвел нас к месту, где лежало тело, и поманил Алису пальцем:
— Глядите!
Потом он приподнял грязно-серое байковое одеяло, прикрывавшее верхнюю часть трупа. Кононова стиснула мою ладонь и пробормотала:
— Ясно.
— Что тут происходит? — заорал стоявший невдалеке дядька в сером костюме. — Журналисты, да?
Гаишник мгновенно опустил покрывало.
— Нет, нет! — испуганно залопотал он. — Что вы! Тут одна женщина утверждает, что погибший — ее муж.
— Которая? — еще сильней обозлился мужчина.
— Вон та, — ткнул пальцем в Алису патрульный.
— С ума сойти! — зашипел мужик. — Гони ее в шею! Да обыщи проныру, небось она из «Желтухи», знаем мы их, прохиндеев-журналистов, наврать могут с три короба. Обязательно осмотри бабу на предмет обнаружения фотоаппарата с диктофоном.
Гаишник с сомнением покосился на говорившего.
— Права такого не имею, — вдруг сказал он сурово. — Ничего плохого гражданка не совершила, плакала сильно, вот я и подумал…
— Тебя тут не думать поставили! — завизжал «серый костюм». — Ишь, разговорился… Делай, что ведено: в сумочку ее загляни, наверное, там аппаратура и лежит!
— Вы мне не начальник, — хмыкнул гаишник, — на своих слюной брызгайте.
— А ну живо назовись! — покраснел мужик. — Представься по всей форме!
— Николаев Евгений, — заученно ответил патрульный, — сержант.
— Все, теперь безработный, уж я позабочусь о твоем увольнении, — злобно пообещал незнакомец.
— Смотри не лопни от важности! — заржал уже в открытую патрульный. — А то я тут прямо весь перепугался, пойду памперс надену…
Продолжая смеяться, Николаев исчез в толпе, а дядька в сером шагнул к Алисе. Я моментально загородила собой безумную.
— Не трогайте ее!
— Отвали, убогая, — презрительно прищурился хам.
Но я схватила безучастно взиравшую на нас Алису за руку и рявкнула:
— Сам отвали! Бедная женщина не в себе, ей плохо, у нее с головой беда… Если тронете ее хотя бы пальцем, мигом получите в нос!
Нахал неожиданно улыбнулся.
— Уж не ты ли со мной драться надумала? Комар в джинсах…
Я стиснула зубы, а грубиян спокойно продолжил:
— Уводи свою психопатку. Зачем ты ее на улицу вытащила? Таким дома сидеть следует, за запертой дверью.
И тут Алиса тихонечко сообщила:
— Там, на земле, мой муж.
— Пошли скорей, — велела я.
— Нет, правда, здесь, под одеялом, лежит мой муж Алексей Петрович Кононов.
— Ох, беда, — вздохнул мужчина. — Чего только психам на ум не взбредет… Паспорт при нем совсем на другое имя.
Несмотря на холодный день, мне стало жарко, потом внезапно заболела голова.
— Уходите, — велел мужчина, — нечего тут стоять!
— Значит, По документам он не Алексей? — растерянно осведомилась Алиса.
— Да, — кивнул дядька.
— Нет! Алеша! — стояла на своем умалишенная. — Кононов!
— Вы ошибаетесь, за рулем «Мерседеса», устроившего тут аварию, сидел некто Ведерников, — попытался вразумить Алису мужчина, неожиданно растерявший недавнюю пещерную грубость.
— Нет, Алеша.
— Да уведи ты ее отсюда… — взмолился мужик, поворачиваясь ко мне. — Можно, конечно, ребятам свистнуть, мигом утянут, так ведь жаль несчастную. Даю тебе две минуты, если не уберешь бабу, пеняй на себя, силком уволокут. Без нее тошно.
Я дернула Алису за рукав:
— Хочешь кофе?
Дурацкий вопрос, но отчего-то именно он пришел мне сейчас на язык. Неожиданно Кононова кивнула:
— Да.
— Видишь, вон там дом?
— Да.
— Пойдем, выпьем горяченького, у меня в кабинете поговорим.
— Здесь мой муж, — упрямо пробормотала Алиса, но с места стронулась.
— Конечно, конечно, — закивала я, подталкивая уже не сопротивляющуюся Алису к бело-красной ленте, — мы просто подождем в спокойном месте, пока закончится суета. Эй, Николаев Евгений!
Стоявший в оцеплении знакомый сержант повернул голову.
— Чего тебе?
В этот момент в мою спину уперлась крепкая рука, я ощутила тычок и услышала сердитый голос:
— Просто прут и прут! А то не видно, что тут ходить запрещено? Ну, бабы!
— Эй, не толкай ее! — рассердился Николаев. — Она ж тебе не мешает!
Я тоже хотела вслух возмутиться, но в тот момент болтавшаяся у меня на плече сумочка упала на тротуар. Во все стороны веером разлетелись мелочи: губная помада, пудреница, носовой платок, ключи от машины.
— Вот, блин, урод! — в сердцах воскликнул, подходя к нам, Евгений, кивнул мне:
— Давай собирай свой хабар, пока не затоптали. Я твою убогую придержу.
— Это мой муж, — упорно повторяла между тем Алиса.
— Точно, — кивнул сердобольный сержант.
— Алеша.
— Стопудово.
— Он умер.
— Угу.
— А теперь погиб.
— И это правильно, — с готовностью вновь согласился Евгений Николаев. — А что, обычное дело, со всяким случиться может. Сначала раз тапки откинул, потом второй, влегкую…
Слушая их идиотский диалог, я быстро собирала выпавшие вещи, думая при этом: так, сейчас приведу Алису в агентство, налью ей кофейку, а потом найду повод и пороюсь в ее матерчатой торбе, сестре-близняшке моей сумки, которую несчастная сумасшедшая сжимает в руке. Наверное, там найдется паспорт, или сотовый, или хоть что-нибудь с адресом, с номером телефона ее родственников. И кому только пришло в голову отпустить больную женщину в одиночестве бродить по Москве?!
* * *
Алиса неожиданно покорно пришла со мной в агентство. Более того, она абсолютно разумно спросила:
— Где тут руки помыть?
— Туалет рядом, — машинально ответила я.
И моментально добавила:
— Давай провожу!
Внезапно Алиса улыбнулась.
— Думаешь, я из психушки удрала?
— Что ты! — фальшиво завозмущалась я.
Кононова склонила голову набок.
— Нет, я совершенно нормальная, просто в последний год со мной столько всего случилось…
И впрямь рехнуться можно. Ладно, завари кофе.
И не надо меня сопровождать, сама великолепно все найду.
Пока Алиса приводила себя в порядок, я, наступив на горло своему хорошему воспитанию, порылась-таки в ее ридикюле, но не обнаружила там ничего, способного навести на родственников женщины. Внутри матерчатого мешка не нашлось ни паспорта, ни мобильного, ни ежедневника, лишь кошелек, расческа и растрепанная книжка под бодрым названием «Стань счастливой вопреки обстоятельствам».
Не знаю, какие эмоции испытывают люди, проводящие обыск, комфортно ли они себя чувствуют, вываливая на пол содержимое чужих шкафов и ящиков, но я после копания в сумочке Алисы ощутила огромную вину перед женщиной и, увидав Кононову на пороге, бойко воскликнула:
— Кофеек готов! Но извини, он растворимый.
— Я только его пью, — кивнула Алиса. — У тебя какой? О-о-о! Дорогой! А я беру самый простой, экономлю.
— Печенье хочешь?
— Спасибо, вон то, — кругленькое.
— А еще сливки бери. Сейчас в удобной порционной упаковке выпускают.
— Верно, — согласилась Алиса, — много хорошего придумали. Вот тот же кофе растворимый — быстро и вкусно.
У меня имелось иное мнение на сей счет. Впрочем, со словом «быстро» в данной ситуации не поспорить, а вот к вопросу о вкусности и полезности всяких гранул и порошков… Тут лучше не дискутировать. На мой взгляд, растворимый кофе — это таблица Менделеева в одном стакане. Как, впрочем, и всякие супы в пакетах вместе с пюре и «китайской» лапшой. Но злить неожиданную гостью не хотелось, поэтому я просто кивнула.
— Очень удобно утром, — спокойно продолжала Алиса, — перед работой. Обычно ведь спишь до последнего… Ты как, сразу по звонку будильника вскакиваешь?
Я улыбнулась:
— Увы, нет. Слышу треньканье, стукну несчастный механизм по башке, закрою глаза и думаю:
Ознакомительная версия.
