Свернув крышку, девица вручает бутылку Наталье.
Наташка морщится от неудовольствия, но давно известно, имидж ничто, когда очень пить хочется. Не переводя дыхания, подруга выхлебала почти всю поллитровую бутылку. Потом, опомнившись, протянула мне остатки. Я отказалась – хватило несладкого кофе. Наталья благосклонно сделала два последних глотка и, добродушно взглянув на девушку, пожелала ей хорошо учиться, учиться и учиться…
Вот она, разгадка! Наташку сморила сонная минеральная водица. Интересно, чего в нее набухали?
Я попыталась открыть глаза. Попытка не удалась – они и так были открыты. Мне показалось, что стало еще темнее. Никакой романтики! Такое впечатление, что луна и звезды просто выдуманы человечеством, на самом деле их нет. В состоянии нарастающей паники я включила в салоне свет. Наташка недовольно завозилась, пытаясь вытянуть ноги. Это ничего. Главное, их не протянуть. Выражения схожие, а смысл разный. На отравленную подруга совсем не походила. И вообще, ей было гораздо лучше, чем мне. Я осторожно ее окликнула. Больше из эгоистических соображений. В ответ она только дрыгнула ногой, двинув по резиновому коврику. Дрыхнет тут, не ведая страха и почти со всеми удобствами. Проснется к утру на готовенькую разруленную ситуацию. А может, и хорошо, что к утру. Сейчас бы блажила на всю Россию, клеймя меня позором за разряжающийся аккумулятор.
В лесу что-то треснуло, я испуганно съежилась, закрыла окно и благоразумно выключила свет. Еще не хватало засветиться перед всякими темными личностями. По ночам нормальные люди за грибами не шастают.
Стало холодновато. Лезть в багажник за теплыми пледами было выше моих сил. Для этого надо было покинуть машину. Кажется, Наташка тоже замерзла. Более-менее разборчиво требует свое теплое одеяло. Хорошо, что не у меня, а у Бориса.
В лесу хозяйничал ветер, хулиганскими порывами взлохмачивая верхушки деревьев. Они возмущенно шумели. Мне стала понятна причина ночной черни – на небе сплошное ковровое покрытие из туч. Первый раскат грома вселил в меня храбрость. Ну какой идиот-маньяк выйдет на работу в такую погоду? Вот-вот хлынет ливень. Но все же на всякий случай я распахнула дверцу настежь. Стараясь не смотреть по сторонам, подбежала к багажнику и попыталась развязать веревку, игравшую роль связующего звена между крышкой багажника и бампером. Не удалось! Обругав Наташку, которая в своей прошлой жизни наверняка была опытным матросом, специализировавшимся на технике вязания морских узлов, бросила это бесполезное занятие и примерила на себя «шкуру» карманника. Однако и тут ждало разочарование – запущенная внутрь рука вернулась ни с чем. Даже не смогла не то что расстегнуть, нащупать сумку. Минут пять я безуспешно боролась с веревками пока не начала соображать.
– Кретинка-а-а… – ахнула я вслух. Сумка, за которой я столь изощренно охотилась, спокойно лежала в салоне внизу между сидениями. Подруга намеренно переместила ее вместе с подушками и пледами из багажника, чтобы освободить место для шезлонга.
Левая задняя дверь была неплотно закрыта. Профессиональный водитель отметил бы это обстоятельство еще по дороге. Успокаивало, что я не профессионал. Настораживало то, что при открытой двери блокировка, к которой я со страха сразу прибегла, не сработала бы. Мистика, да и только! Может, у подруги в машине двери открываются автоматически? При одном только мысленном желании их открыть?
Все дальнейшие манипуляции происходили в ускоренном темпе – первые предупреждающие капли дождя, легко разбрасывались порывистым ветром в разные стороны. К моему великому удивлению пледы уже не лежали аккуратно на заднем сиденье, а кучковались внизу. Неужели результат моей автогонки? Хорошо, что Наташка не рассыпалась.
Через пару минут я, усталая и почти довольная, сидела в машине, с головой закутавшись в плед, раздумывая над тем, как правильно устроено человеческое сознание. Спрашивается, что ему надо, чтобы оценить превосходные качества ужасных условий, в которые его обладатель попал? Отвечается: попасть в еще более ужасные условия.
Наташка, получив свое теплое одеяло, умиротворенно сопела. Тихо урчал двигатель – для усиления комфортности я решила прогреть машину. Странное дело, но грозовой ливень бушевал где-то в отдалении. Такое впечатление, что первый громовой раскат прогремел над нами ошибочно. Просто от неожиданности «вздрогнул» на полпути. Скорее всего, меня занесло в такое место, где давно не видели человека, вот природа и среагировала.
В салоне стало жарко, я выключила движок, немного поскучала по своей дачной обители, помянула недобрым словом джип и в думах о своем счастливом прошлом не заметила, как заснула.
3
Проснулась я от ощущения своей бестелесности. Нельзя сказать, что полной. Иначе чему бы так болеть в районе позвоночника? Морщась и слегка подвывая от боли, с осторожностью распрямилась и поздоровалась с наступившим утром, сулившим надежду добраться до Тоника и обрести полное равновесие.
Наташки ни на переднем, ни на заднем сиденье не валялось – еще одна хорошая новость: подруга вышла из спячки. Вот только куда и зачем ее понесло? Некоторое время было не до ответов – по рукам и ногам забегали мелкие колющиеся мурашки, и я всеми силами пыталась их утихомирить. Выбравшись из машины, невольно открыла рот: прямо перед капотом на разложенном шезлонге спала завернутая в свой плед Наташка, голову венчала теплая кофта. Невольно мелькнула завистливая мысль – опять подруге досталось лучшее место. Впрочем, вопрос спорный. Утренняя роса еще пользовалась популярностью у разнотравья – этакий очищающий и освежающий природный лосьон. Не обошла она вниманием и Наташкин плед вместе с кофтой. Мизерные капельки кое-где блестели крохотными бриллиантиками на ощетинившихся шерстинках. Завораживающее зрелище!
Над лесом уже поднялось солнце. Самодеятельный птичий хор еще не распался, шли последние гастроли. Скоро конец июня, а жаль. Хор этот мог бы поднимать настроение и настраивать на лирический лад все лето.
Со вкусом потянувшись, я огляделась. Сцепленные над головой в замок руки невольно распались и повисли вдоль тела. Лес никуда не делся, а вот никаких жилых домов на небольшом пригорке не наблюдалось. Три полуразрушенных призрака с проваленными крышами никак не тянули на понятие «жилье». Дальше, сколько позволял видеть глаз, кажется, тянулось бескрайнее поле. Густой туман мешал увериться в предположении.
В душе заскребли кошки – абсолютно неравноценная замена птичьему хору. Мелькнула мысль, что нам никогда отсюда не выбраться. Я тут же постаралась себя успокоить: сюда-то меня как-то занесло. Вот как занесло, так и вынесет. Времени до следующей ночи навалом.
Под пледом завозилась Наташка, и я обрадовалась. Только не дать бы ей перевернуться на другой бок: один подруга уже отлежала, для того чтобы отлежать другой, потребуется не меньше двух часов.
– Подъем! – бодро проорала я, не решаясь подойти вплотную. Вдруг она вскочит по стойке «смирно».
Из-под кофты появилась заспанная физиономия:
– Ирка-а-а!.. Мне всю ночь такая мутотень снилась! Сплошной кошмар с ужасом. Главное, я никак не вспомню, как добрались до места. Полный провал в памяти! А мы, точно, не покупали ванну?
– Ну тогда тебе, пожалуй, стоит опять заснуть. Ванну мы не покупали, можешь кратковременно порадоваться экономии денежных средств. Но сразу предупреждаю: действительность много хуже, чем тебе приснилось.
– Неужели у Тоника пустой холодильник? Мне бы сейчас кофейку… Голова какая-то странная. Такое впечатление, что в ней сплошная тормозная жидкость. И она, голова моя садовая, у меня сама по себе, отдельно от меня. Может, поджаришь яишенки? И, знаешь, мне совсем не понравилось спать в саду, где еще не растет ни одного плодового дерева.
Я молча смотрела на Наташку, задумавшись о ее вменяемости. Рождалось нехорошее подозрение, что времени до наступления следующей ночи не так уж и много.
– Кофеек!!! – радостно выдала я, вспомнив о металлическом термосе с этим бодрящим напитком, приготовленным Наташкой в дорогу «на всякий случай». Сунувшись в машину, вытащила из сумки термос и, преодолевая желание первой приобщиться к ароматному горячему «будильнику», притащила его Наташке.
Подруга уже сидела, озираясь по сторонам круглыми от изумления глазами.
– Где это мы?..
– В саду, – бодро доложила я. – Райском. Не признала?
– Бли-ин… Как это я сюда зарулила? Не помню… Ничего не помню!
– Пить надо меньше!
– А я пила? Мама дорогая, не помню! Неужели пила? За рулем? А ты что делала? Говорю же, что-то у меня с головой… В то же время она ясная, как никогда. Спасибо тебе большое.
Наташка осторожно взяла из моих рук кружку, понюхала, сделала глоток и уставилась на развалины домов.
– Надеюсь, это не я сотворила?
– Надейся. А хоть что-нибудь ты помнишь?
