Ознакомительная версия.
– Хомяк убежал, и Ванькин кот начал на него охоту.
– Угу.
– Тогда Ванька принес кота ко мне, пока они не поймают хомяка и не посадят его в клетку.
– Угу.
– Кот оказался невоспитанный, ма!
– Угу.
– Сначала он вел себя хорошо, а потом ... пописал в телевизор. Телевизор был включен.
– А если вдуматься, то и пчелы ... фигня!
– Ты чего, ма?!
– Что с котом?
– Я позвонил Ваньке, он прибежал, мы вызвали ветеринаров на дом. А почему ты не спрашиваешь, что с телевизором?
– Что с телевизором?
– Телевизор сгорел, ма. Кот умер.
Я засмеялась.
– Ты чего, ма? – Васька искренне за меня испугался.
– Я одного не могу понять, как вы в новогоднюю ночь умудрились найти и вызвать трезвых ветеринаров?
– А кто сказал, что они были трезвые, ма?! Поэтому кот и умер. Вот собака бы никогда не пописала в телевизор!
Вечером меня разбудил колокольчик. Я обнаружила, что лежу на своей кровати, в дорогом брючном костюме, с невиданной красоты перстнями на пальцах и с умопомрачительным браслетом на запястье. Колокольчик продолжал трезвонить, я посмотрела на часы – восемь часов. Флюра ушла, Ива хочет есть. Минуту я боролась с провалом в памяти, вспоминая, откуда у меня такие дорогие вещи. Вспомнив, я подскочила в кровати.
Балашов не позвонил.
Я усердно повторяла ему на прощанье все свои телефоны – домашний, рабочий, снова домашний, и еще один рабочий. Когда я повторила их в шестой или седьмой раз, он самодовольно фыркнул и сказал, что у него отличная память.
– Особенно на отчества, – съязвила я.
Он не понял юмора и серьезно кивнул. По-моему, он уже думал о чем-то другом. О новом производстве.
И вот уже восемь вечера, а он не позвонил. Или я проспала? Я выскочила в коридор.
– Мне никто не звонил?!! – заорала я.
В ответ я услышала только звон колокольчика, ставшего уже истерическим. Наверное, Васька спит, Флюра ушла, а Ива очень хочет есть.
Я открыла дверь ее комнаты.
– Мне никто не звонил?
– Да кто же будет тебе звонить в двадцать утра первого января? – раздраженно спросила Ива, рассматривая пальцы своей левой ноги. Ногти на них были накрашены бордовым лаком.
– Ты хочешь есть? – спросила я.
– Я? С чего ты взяла? Я худею.
– Слава богу.
– Что – слава богу?!
– Что мне никто не звонил.
Ива с подозрением посмотрела на меня. Заметив мой костюм, она округлила глаза.
– Лорка, он тебе большой! Отдай мне.
– Какая тебе разница, в чем лежать под одеялом?
Ива насупилась.
– Я позвонила тебе, Лорка, чтобы сообщить, что у меня начал шевелиться большой палец правой ноги, – официальным тоном заявила она.
– Здорово. Почему ты тогда накрасила левую? Как у Ильфа и Петрова – «больной вымыл ногу, придя к врачу, он обнаружил, что вымыл не ту ногу»?
– Лорка! – заорала Ива. – Ты теперь всегда будешь таким хамлом? Я вызвала педикюршу на дом! Вот! – она высунула из-под одеяла вторую ногу. Ногти на ней тоже были бордовые. – Завела себе этого борова крутого, значит, все можно?!! Подожди, я скоро начну ходить! И, между прочим, я переписываюсь с канадским фермером, а он тоже не бедный!
У меня отвисла челюсть и я спросила совсем не то, о чем хотела спросить:
– И где ты его взяла, лежа в постели?
– В Службе знакомств, разумеется!
– А где ты берешь деньги? На педикюршу, на Службу знакомств?
Ива фыркнула.
– Теперь все работают в кредит! Мы же теперь не стеснены в средствах?! – Она кивнула на мои руки, имея в виду Кирины бриллианты. – Только ветеринары берут наличными и сразу. Всю свою пенсию я выложила за вызов ветеринаров, – продолжила она.
– Так много? – вяло удивилась я.
– Да. Понадобилось много гипса.
– Гипса?
– Ну да, мы сказали, что у кота электротравма. Они услышали слово «травма», но не услышали «электро». Наложили гипс. Много гипса, даже на морду. Если кот и был еще жив, то задохнулся.
– Ужас!
– Да. Ужас. Никогда не пользуйся ничьими услугами в Новый год. Тариф двойной, а результат плачевный.
– Что тебе принести на ужин?
– Я худею.
Я кивнула, вышла из комнаты, но вернулась.
– Откуда ты знаешь, что я была у Балашова?
– Господи, да об этом весь город знает! С самого утра местные телеканалы показывают экстренные выпуски новостей! Трезвонят о страшных убийствах в его доме! Мне позвонила Ирина Тимофеевна, Людка со второго этажа, Мария Петровна из соседнего дома, и даже Зинка-дворничиха. Все говорят, что видели по телевизору, как ты в обнимку с Балашовым ходишь хозяйкой по его дому! Ты его звонка ждешь? Мы разве не переедем к нему? Его женушку надолго засадят?! У него девочка? Сколько лет? Она уживется с Васькой?
Я вышла и закрыла собой дверь.
– Лорка, не забудь, нам нужен новый телевизор! А то я все новости теперь узнаю по телефону!
* * *
Он не позвонил ни второго, ни третьего. Были выходные, я безвылазно просидела дома, практически не вылезая из кровати, и прилично доплатив Флюре Фегматовне, чтобы она поплотнее пообщалась с Ивой в эти дни.
Четвертого Васька крикнул:
– Ма, тебя к телефону!
Я понеслась, чуть не разбив по дороге торшер, который покачал укоризненно своим стеклянным абажуром, но устоял.
– Слушаю! – заорала я в трубку.
– Ну, Лорка, ты даешь! – услышала я голос своей крутой подружки Нэльки. – Я видела тебя по ящику! Ты была там?!! Ужас! Приезжай! Расскажи!!!
– Не могу, заболела.
– Хочешь, займу тебе штуку баксов на собаку? У меня, конечно, шило с деньгами, но ради тебя...
– Готовь баксы. Приеду.
У истории должен быть счастливый финал. Мечты должны сбываться. Хотя бы Васькины.
* * *
Пятого я вышла на работу. Я безбожно проспала, разбудил меня звонок в дверь. Мне под расписку вручили повестку, в которой говорилось, что завтра я должна явиться на допрос к следователю в качестве свидетеля по делу тройного убийства в доме Балашова Я.А.
На кухне маялся небритый Вадик. Он рассматривал полку, на которой стояли банки со специями.
– Разве ты не работаешь? – поинтересовалась я, разглядывая его осунувшуюся физиономию. – Ты же устроился! Сторожем! На склад!
– Понимаешь, Лорик, – замямлил он, распространяя отвратный перегар, – это пафосная работа!
– Сторож?!!
– Ну да. Там нужно знание складского учета.
– Сторожу?
– Эх, Лорик! Сейчас даже уборщице нужна высшая математика! Пафосные люди! Пафосный склад! Мизерные деньги!
– Да, времена бандитов и лоботрясов проходят.
– Что, Лорик?
* * *
В агентстве на меня все как-то странно смотрели. Даже Ирина. Даже рыбы в аквариуме.
– Привет, Киселева! – весело поздоровалась со мной Деля. Она была свежа, бодра, подтянута, и смотрела на мир поверх новой серебристой оправы.
Я нырнула в свой кабинет. Пальмы в нем не было, зеркало исчезло, зато появились два новых рабочих стола. Прибежал Толик, швырнул мне на стол пачку бумаг, деловито сказал:
– Посмотри, Киселева, это сценарий презентации кампании, торгующей оргтехникой.
Я взяла бумаги и поинтересовалась:
– Мне нужно изображать на сцене копир?
– Что ты, – всерьез успокоил Толик, скользнув взглядом по Кириным бриллиантам, – всего лишь разнести шампанское гостям в костюме официантки.
Я усмехнулась. Моим привилегиям в агентстве пришел конец. Интересно, почему? Что растрезвонили местные новости? Что Балашов нищий? Что он уехал из страны? Или, что быстро и счастливо женился?
Я уронила голову на сценарий и залила его слезами. Слава богу, что мой телевизор сгорел!
Зря я разрыдалась, потому что как только я раскисла, в кабинет ввалились Сорокина и Жанна. У них был вид женщин, получивших от праздников все, чего они хотели – немного помятый, но очень довольный.
– Привет, – проблеяла Жанна. – Мы снова вместе?
Сорокина ничего не сказала. Усевшись за стол, она уставилась на мои кольца. Я подтянула ноги в драных сапогах поглубже под стул.
– Черт, – пробормотала я, протирая зареванные глаза, – аллергия замучила на ... олигархов.
Девицы выпучили на меня глаза, став похожими словно двойняшки.
Я взяла телефонную трубку и набрала номер Зои Артуровны.
– Зоя Артуровна, это Лора. Я беру того щенка, все-таки беру! Штука баксов – не деньги за такую собаку! Скажите, куда мне подъехать вечером?
– Лорочка, – расстроено протянула Зоя, и я поняла, что ничего хорошего она мне не скажет. – Лорочка, очень жаль, но вы опоздали! Вчера вечером продали последнего щеночка!
– Может, девочки еще остались? – прошептала я. – Девочки всегда остаются.
– Нет, – убитым голосом сказала Зоя. – Последнюю девочку вчера и забрали. Лорочка, а хотите тойчика, он очень мало кушает, мастиф – собака для очень состоятельных...
Ознакомительная версия.
