Ознакомительная версия.
– Мам, а отец-то мой куда подевался?
– Ну… куда они все деваются… Геройски погиб, – как-то неубедительно разводила мать руками. – А чего, спрашивал кто?
Никто не спрашивал, но в сказку о погибшем герое Витя перестал верить лет с семи. Потом и спрашивать перестал – подрос. Как и все, закончил школу и поступил в торговый техникум. Затем армия, а как демобилизовался, мать пристроила его по большому знакомству в маленький ресторанчик поваром. И пошли у Витеньки девочки, девушки, женщины… Вовсю процветало время повального дефицита, а у Таракашина всегда были деликатесы, а значит, и деньги, и нужные знакомства, связи… Да еще и внешности он был примечательной – рост, неплохая фигура, лицо как у Остапа Бендера. Девицы просто стадами бродили под его оконами, но мама все еще внушала сыну, что жена должна быть скромной, работящей и ненавязчивой. Не то чтобы он сильно слушался маму, но жениться не торопился. Однажды Виктор пришел, как бывало, под утро и увидел в прихожей чужую мужскую обувь.
– Ма! Ты чего, мужика привела? – крикнул он с порога.
– Витенька! Что ты говоришь! Какой же это мужик? Это же твой отец!
– Как? Самый настоящий? Этот наш погибший герой, что ли? – удивился Витя и увидел, как из комнаты к нему выходит немолодой солидный человек, в майке и в спортивных штанах, то есть по-домашнему. Человек на погибшего никак не тянул, напротив, был бодр и самоуверен.
– Что, Ирина, это и есть наш сынок? – спросил он у матери, забыв поздороваться с сыном. – Ничего бугай вырос…
– Ну так, растем… – лебезила матушка. – Витенька, Боря… В комнату проходите, сейчас я туда ужин…
Ужинали до утра, а утром новоявленный папаша собрался и исчез на долгие-долгие годы. Виктор сначала только удивлялся – надо же, не отец, а «Летучий Голландец» какой-то – неуловимый, загадочный и на фиг никому не нужный. Потом про него и вовсе забыл – началась бурная собственная личная жизнь. Он ухаживал за одной, цветы покупал другой, бегал на свидания к третьей, а в любви признавался всем подряд. У него была многочисленная коллекция девушек, и каждая считала, что в его жизни единственная. Правда, случались и неприятности – то одна соскочит, замуж неизвестно за кого выйдет, то другая гадостей наговорит, а однажды скромная, тихая Милочка сообщила, что собирается сделать из него папашу! Такого хамства он просто не мог перенести! Ну ладно, он папаша, а мамаша кто? Эта самая маленькая, серенькая Милочка, что ли? А Виктор уже почти директор ресторана! И что, он не сможет найти мамашу для своего ребенка с более выдающимися прелестями? Пришлось эту девушку вычеркнуть из своей коллекции за недостойное поведение. За что потом и был сурово наказан судьбой. Словно по чьей-то злой воле, сразу после того, как он с Милочкой порвал отношения, на него повалили беды: сначала разболелась мама, затем в их ресторане произошла смена руководства, и уж совсем катастрофа случилась, когда пошли повальные проверки на работе. Комиссия вскрыла такую недостачу, что несчастному Витюше никак не удалось отвертеться и посадили его с конфискацией имущества. Мать не вынесла удара и через три года скончалась, так и не дождавшись единственного сыночка из мест лишения… Вернулся Таракашин совсем другим. Он и думать больше не мог о работе, которая связана с продуктами, с деньгами или вообще с какими-то ценностями. Пошел на курсы электриков и через четыре месяца уже, нищий, но свободный, вовсю вертел лампочки и чинил проводку. Женился, правда, и здесь его ждала усмешка злого рока: жена попалась нудная, ворчливая, да еще и не совсем здоровая, что-то там у нее в организме не сложилось, и детей она иметь не могла. Может, она и не была бы такой сварливой, если бы супруг смог ее отправить на лечение, на курорт, где бы она вылечилась и осчастливила себя и мужа наследником, однако Виктор теперь столько не зарабатывал, чтобы вовсю раскидывать деньги, пусть даже во здравие собственной жены. Короче, детей бог не дал. Таракашин не слишком об этом печалился и, как знать, может, так бы и прожил свою жизнь – тихо, спокойно, в будни ковыряясь в розетках, а по выходным пялясь в телевизор и посасывая пивко, если бы…
Однажды в дом Таракашиных пришел красивый, ухоженный мужчина солидного возраста. Назвать его стариком у Виктора Борисовича просто никогда бы язык не повернулся. Это был крепкий, хорошо одетый господин, с сильными накачанными мускулами, которые выдавались через тонкую ткань рубашки, от него хорошо пахло, и у него имелся дорогой кожаный бумажник, откуда господин то и дело вытаскивал доллары, рубли и сорил ими направо и налево.
Этот господин оказался родным отцом Таракашина. В далекую пору Борис Михайлович промышлял ремеслом специфическим – то бишь воровством, грабежами и разбоем. Потом у него случились разногласия с государством из-за ограбленной сберкассы, и Боренька, испугавшись заключения, сиганул за границу – в Канаду. Там, вопреки собственным страхам, устроился, перешел на легальный образ жизни и понял вкус труда праведного. За годы сколотил приличное состояние, а по меркам русского электрика, просто фантастическое, и продолжал богатеть. С возрастом Борис Михайлович даже смог позволить себе сентиментальность: отыскал в России сына (других детей в наличии не оказалось) и решил осчастливить его деньгами. Правда, сентиментальность была не единственной причиной такого благородства. Молоденькая жена Таракашина-старшего никак не могла забеременеть и не в шутку подозревала в этом Бориса Михайловича. Тому просто ничего не оставалось делать, как доказывать свою хоть и былую, но состоятельность в столь щепетильном вопросе – не таскаться же по докторам, в самом деле! Назвать сыном можно кого угодно, а вот если это еще и подкрепить деньгами… Да кто же станет дарить пачки долларов посторонним людям? А родному сыну – дело весьма понятное. Так и получилось, что Борис Михайлович прибыл в Россию исключительно в роли доброй феи, то есть чтобы сделать Виктора богатым и счастливым. Виктор долгое время в это не мог поверить, а когда поверил, его ожидало новое испытание.
– Тебе придется развестись со своей нынешней супругой, – сурово приказал отец, ознакомившись с семьей сына. – Иначе – никаких денег.
– Не вопрос, – только кивал Виктор. – Завтра же с утречка и в загс… самому надоела, капуста квашеная!
– По-о-озвольте! – во весь рост поднялась «квашеная капуста». – Как то есть – развестись?! Это чтобы я добровольно от таких деньжищ отказалась? Ни фига не выйдет! Я тоже хочу много денег!!
– Тогда я завтра же уезжаю, – решительно хлопнул по столу ладонью Борис Михайлович. – Вы что, издеваетесь? Я бьюсь, как сыр в масле, доказываю, что с наследственностью у меня полный ажур, а тут оказывается, что вы, уважаемая, еще даже не сподобились моему сыну ляльку выродить?!
– Дык… как же я… сподобюсь?! Он же ить… сам… как кастрированный, прости господи! От его толку! – заволновалась женщина.
И тут Виктор оскорбился до такой степени, что вспомнил – есть у него где-то дитя… Еще бы вспомнить, где именно. Однако ж в наличии имеется.
– Ищи, – приказал отец. – На поиски любые деньги дам. А как найдешь, что хочешь делай, а с матерью того дитяти распишись, чтобы все по закону было. Жену твою и дитя не обижу, по-царски награжу!
– А меня? А меня по-царски? За то, что с вашим сыном-идиотом столько лет мучилась? – не успокаивалась еще действующая супруга.
Борис Михайлович и тут скупиться не стал, заплатил сколько надо, и Витенька с женой через неделю были в разводе. Отец же перевернул всю жизнь Таракашину и отбыл на двоюродную родину, напоследок сказав:
– Приеду ровно через два месяца, уже с деньгами. За это время вывернись наизнанку, а законное дитя мне предоставь. И еще запомни: жена твоя не должна иметь психических заболеваний. Как хочешь, но если у меня будет невестка чокнутая, меня господа не поймут…
И уехал. С тех пор Виктор ночами не спал, все искал свою Милочку, тем более что с отцовскими деньгами это получалось неплохо. Нашел. Теперь надо было выяснить, нет ли психических заболеваний. Только какой же больной в этом сознается? Надо было аккуратненько проследить, порасспрашивать, а уж тогда смело можно звать в загс. Тем более что Людмила Ефимовна Петухова, так теперь называлась прежняя серая Милочка, до сих пор супруга себе не отыскала. Виктор стал следить, и тут удары посыпались на него один за другим. То Люсенька рассекала по ноябрьскому холодку на мальчишеских роликах, то она лазила по каким-то кустам, то пряталась за деревьями и высматривала милицейские машины… Нет, Милочка, вероятно, настолько тяжело пережила разлуку с молодым Таракашиным, что ее психика не выдержала – сдалась. Такая женщина не могла претендовать на деньги Бориса Михайловича, тот конкретно предупреждал – идиоток ему в родню не нужно. Виктор Борисович долго сомневался, но потом решился: встретился со своей родной и такой незнакомой дочерью Ольгой и успокоился. Оказывается, Милочка не больна, она просто играет в сыщицу со своей подругой Василисой, а в остальном это вполне разумная женщина. Правда, еще неизвестно, как она отнесется к такому внезапному появлению бывшего бойфренда. И Таракашин снова воспарил. Он тут же созвонился с отцом, тот прилетел без промедления, встретился с Ольгой и настолько был ею очарован, что немедленно организовал ей путешествие в Канаду, и сильно пожалел, что она приходится ему близкой родственницей. А Виктор тем временем атаковал Люсю букетами, подсматривал за ней в бинокль и даже пару раз спасал от хулиганов, правда, сама Люсенька об этом даже не догадывалась.
Ознакомительная версия.
