Наталья уже собралась покинуть свой пост, когда Бабобаба подошла вплотную к двери, чтобы закрыть ее на ночь, и злым шепотом выдала дверному косяку:
– Яша! Надо же такое сказать про собственного сына! И где? В доме, где все стены имеют уши! А слово-то какое нашел: «Убийца!» Да он абсолютно правильно дал по голове Леониду. Откуда он мог знать, что это не взломщик? Еще хорошо, что успела его оттащить. Бедный мальчик. Почти потерял сознание от страха…
В следующий момент щелкнул дверной замок в комнате Вероники Георгиевны, и Наталья мигом оказалась за углом коридора, намереваясь в случае чего нырнуть в туалет и засесть там хоть до утра. Не рассекречивать же себя перед настырной старушкой. Но, судя по тяжелой поступи бабули, она отправилась в другой конец коридора. Наташка окончательно в этом убедилась, осторожно выглянув из-за угла. Вероника Георгиевна, благополучно прокостыляв мимо холла, неожиданно исцелилась: обрела легкость походки, палочка-выручалочка перестала исполнять роль третьей ноги. Поигрывая слуховым аппаратом, старушка пристроилась у двери столовой и с интересом отслеживала ход разговора Яши со встрепанной бабой, откликающейся на имя Ирина, но дверь по неосторожности приоткрылась, и Вероника, подхватив подол длинного халата, резво поскакала в кухню, где и окопалась.
Наталья, пробормотав: «Воистину, чудны дела твои, Господи!», быстренько свернула разведывательную деятельность и удрала наверх с мыслью, что они с Вероникой занимаются неблаговидным делом – подслушиванием. Подруга даже испытала подобие уважения к старушке: бедняжка талантливо дурит голову родным, чтобы избежать нагрузки домашних хлопот. Ну что требовать с болезной, нуждающейся в жалости и сочувствии?.. От ребят подруга получила сведения, что Янка из своей комнаты ни разу не выходила…
– Наталья, ты уверена, что это была Вероника Георгиевна?
– А что, у нас еще кто-нибудь с костылем шастает? Костыль ее, халат ее, дурацкая чалма на голове из шарфика – тоже ее. И зад – ее. Когда возвращалась, заглянула к ней – дверь открыта, кровать пуста.
– А перед?
– Ирка! Ты в своем уме? Какой перед? Говорю же тебе, это была Вероника! Что, я должна была гаркнуть бабусе – повернись к кухне задом, а ко мне передом? Темновато, конечно, было в коридоре, да и неслась она без костыля. Не как Вероника. Вот и вся разница… Слушай! Что ты меня путаешь? Я уже начинаю сомневаться в том, была ли там сама!
– Не сомневайся, была. Дело в том, что я тоже видела нашу бабусю, бодро несущейся из кухни в свою комнату. Без помощи костыля. Не старушка, а Джеймс Бонд! С чего бы она так резко поправилась на обе ноги?
Наташкиного ответа я уже полностью не слышала, погрузилась в пучину новых рассуждений. И собственные выводы мне очень не понравились. Очнулась оттого, что меня резко трясут за плечи.
– Ма! Приди в себя! – взывал ко мне сын. – Ты пытаешься натянуть на себя вторую футболку, причем через ноги. Пустая трата сил – на себе проверял. Только в темноте.
– Надо же! А мне показалось… Впрочем не важно… Это что же получается? – заволновалась я. – Яша убил Леонида Сергеевича? Нет, этого не может быть. Я-то с ним, можно сказать, из одной бутылки хлебала!
– Ты думаешь, это заразно? – Наташка издевательски хмыкнула. – Да, мать, докатилась ты. Алкашка! И ладно бы повод был…
– А повод был! Маэстро сообщил, что Аниту отравила Янка. И он тому свидетель! Кстати, Слава, постучи осторожненько в дверь к миледи. Еще не так поздно. Всего начало первого. Если она откликнется, извинишься, скажешь, что перепутал комнаты. В крайнем случае, пошлет тебя… куда-нибудь. А ты не ходи!
– А если не откликнется?
– Ты ее пошлешь! Неужели трудно догадаться? – возмутилась Наташка. – Может, сегодня ляжем все в одной комнате? Ир, ты, кажется, что-то болтала про негроидную расу? Славка, не тормози, тебя послали – ты иди.
Сын медленно направился к выходу и там застрял вплоть до окончания моего рассказа о негритятах «Made in Russia». Версия Маэстро вызвала различную реакцию: Славка с недоверчивой физиономией наконец-то вышел вон. Аленка торопливо пересчитывала на пальцах общее количество негритят. Наташка радовалась тому, что мы туда не входим.
– М-да… Дворцовые тайны… – глубокомысленно изрек Лешик.
– Миледи не отвечают, – доложил вернувшийся Славка. – Комната закрыта…
Он погасил свет, пробрался к окну, даже не отдавив никому ноги. Весь в папочку. Я бы непременно посшибала на своем пути все, что в принципе способно урониться.
– А свет в ее комнате есть. Либо она отправилась в ночное, «на дело», либо ей уже некуда спешить.
– Может быть, ты плохо ее позвал и она не пожелала откликнуться? – чувствуя заползающий в душу страх, слишком бодрым голосом поинтересовалась я.
– Почему плохо? – возмутился Славка. – Постучал и спросил, не она ли обронила сто долларов у своей двери? Крикнул, а в ответ тишина… – пропел он.
– А откуда у тебя сто долларов? – нервно спросила Наташка.
– У меня их нет.
В доказательство сын вывернул карманы шорт. Оттуда выпала мятая десятка.
– А… вдруг бы она за ними выскочила?
У Алены округлились глаза.
– Ну и что? От этого они все равно бы не появились. Сказал бы, что померещилось, в полумраке десятку за сто долларов принял. Ночью не только все кошки серы. Деньги тоже. Что будем делать? Дверь ломать или вызывать милицию? Янка точно не выходила – мы добросовестно следили за лестницей.
– Маэстро! – испуганно сорвалась я с места. – Кто-нибудь слышит музыку? Нет?
Все отрицательно покачали головами.
– Доигрался! В смысле допился. Давайте сначала вытащим его из-под стола и оттащим в опочивальню, а потом займемся Янкой.
Интуиция подсказывала мне, что девушка жива и здорова. Просто ее нет в комнате.
Маэстро действительно лежал под столом. Я сначала не поняла, что красная жидкость на его футболке и на полу не «Каберне» из разбитой бутылки. Удар по темечку был достаточно сильным.
Замешательство прошло быстро. Наталья с Аленой кинулись к Маэстро, пытаясь обнаружить признаки жизни. Я, как всегда, путалась у них под руками.
– Пульс есть! – отрапортовала Аленка, пока Наталья осторожно подсовывала под Яшину голову сдернутую со стола скатерть.
– Слава богу, – перекрестилась я, – живой. И под наркозом.
– Я бы так не сказала, – пробормотала дочь. – Скорее, полуживой. Как бы его гастроли здесь не были последними. Пульс прерывистый, надо срочно «скорую»!
Алена моментально активизировалась:
– Славка, дуй за родителями Маэстро, Лешка, вызывай врача и милицию!
– Яша, я не советую тебе умирать на моих руках, – в волнении зачастила Наташка. – Включи поворотник на этот свет. Хотя ты с перепугу и тюкнул Леонида Сергеевича, лучше за это отсидишь. Не надо больше смертей. Негритенок из тебя хреновый, я точно говорю. Ты больше на башибузука похож, только я их никогда не видела… Ирка! Не стой столбом, тащи бинт или вату, видишь, осколок вытягиваю, сейчас кровь ливанет. А может, пока не вытягивать? Вдруг он глубоко вонзился? Ирка, стой! Замри столбом! Куда ты несешься?
А я никуда не неслась и заговорила довольно уверенно:
– Значит так. Мы ничего не знаем о том, что бубнила под дверью Бабобаба насчет Яшиного нападения на Леонида Сергеевича. Маэстро его не убивал. И я с Яшей не вела задушевного вечернего разговора за этим столом, не пила и посуду со стола не сбрасывала. Этот бардак не моих рук дело. Мы все вместе были в нашей с Аленой комнате. Понятно?
– Не считай нас идиотами, – огрызнулась Наташка. – Была охота без конца тебя из-под ареста вытаскивать. Не изображай руководителя Генштаба, возьми полотенце и протри все бутылки и фужеры, из которых пила. Ленусик, предупреди о маминой просьбе ребят.
По коридору будто неслось стадо гиппопотамов. Эффект стадности производили супруги Сахновские в четыре ноги. Удивительно, как Ванечка не проснулся! Молодежь предусмотрительно отстала, ожидая диких воплей. Они не задержались. Мама Маэстро с громким треском ввалилась в открытую дверь, отшвырнув немного обогнавшего ее супруга в сторону. Непонятно, зачем ей нужно было выбирать ту, где столбом стояла я. Можно подумать, его легко удержать… Сориентировалась быстро. Вампирический Саша еще был в полете, когда я молниеносно освободила ему дорогу. Он на это не рассчитывал и, прихватив горшок с цветами, нырнул в открытое окно. Воздух в саду был изумительный! Намного лучше, чем в столовой. Короткий вскрик я услышала скорее душой – уши заложило от пронзительного вопля Олимпиады Игнатьевны. И все бы ничего, но у нее от случившегося с сыном съехала крыша. Женщина выказала намерение оторвать Яшу от пола и взять на руки.
Наташка заревела в голос и потребовала подкрепления, уверяя всех, что родная мать, породившая сына, сама же его и убьет. Родная мать ничего не желала слушать, а силы подруги таяли. Аленка сидела на коленках, не выпуская Яшино запястье, и испуганно ждала развязки. Славка с Лешиком плясали вокруг Олимпиады некое дикое подобие лезгинки, пытаясь схватить ее за руки и оттащить. Больше хватать было не за что, дама во всех местах была необъятной. Окончательно обезумев от горя, она переменила намерение и выразила желание прикрыть сына своим телом. Рискуя быть раздавленной в первую очередь, Алена, как могла, загородила Маэстро собой. Выхода у меня не было. Я схватила валявшуюся на полу полную пластиковую бутылку «Пепси» и, понимая, что иду на преступление, шарахнула ею Бабобабу по голове…
