Ознакомительная версия.
Есть в переполненном зале я не стал, взял пакет в машину и принялся поглощать «картофель по-русски» в гордом одиночестве. Вы не поверите, но печеные клубни с белым соусом на вкус оказались совсем даже ничего. Не так плохо было и куриное филе — обжаренные в сухарях кусочки. К ним тоже полагался соус, на этот раз острый. Быстро съев обед, я увидел, что служащая забыла положить салфетки, и, абсолютно не задумываясь, облизал пальцы. В ту же секунду мне стало смешно, видала бы сейчас Николетта своего благовоспитанного сыночка. Ест руками, без вилки и ножа, да еще слизывает жир. Ей-богу, старательно изображая из себя детектива, я приобрел и соответствующие замашки. Самое интересное, что меня это теперь не коробит. Раньше я, даже наедине с собой, был «застегнут на все пуговицы», но теперь, образно выражаясь, снял пиджак и влез в халат, этакий удобный, мягкий, уютный, застиранный.
Значит, птица на калитке. Очень шаткая примета, прошло восемнадцать лет. Флюгер мог сломаться, деревяшка сгнить, а дача сгореть. Но другого-то следа у меня нет.
После сытной еды сигарета показалась особенно вкусной. Я выпустил дым и стряхнул с сиденья крошки. На мой вопрос:
— Вы знали, что у Оли родились близнецы? — Веня ответил:
— Конечно.
— Кому-нибудь рассказывали, что девочек было двое?
— Нет.
— Почему?
— Элеонора Андреевна просила.
— Да?
— Ага, — подтвердил Веня, — пришла ко мне утром, перед похоронами, рано-рано, около семи.
Заспанный парень открыл дверь.
— Извини, бога ради, за вторжение, — нервно сказала соседка.
— Ерунда, — пробормотал Веня, — что-то случилось?
— Хватит, — отрезала Нора, — в моей жизни уже все несчастья произошли. Просьба у меня к тебе.
— Да, конечно, — забормотал Веня.
Парень чувствовал себя безумно виноватым. В конце концов, именно он сидел за рулем машины и мог считаться виновником происшествия.
— Ты ведь знаешь, что одна девочка умерла?
Глаголев кивнул.
— Так вот, очень прошу, никому не говори про двойню.
— Но Олька сама могла кое-кому растрепать!
Элеонора покачала головой:
— Нет, во-первых, она только недавно узнала, что младенец не один. Как-то они там неудачно лежали, доктор плохо сердцебиение плода слышал, а на ультразвук я ее не отправляла, нужды не видела. А во-вторых, Ольга ни с кем последние месяцы не общалась. Так что о двойне знаем только ты и я.
— Еще врач, — напомнил Веня.
— Ну, Красномосковск хоть и близко, да далеко, — вздохнула Нора. — Пожалуйста, не трепись.
— Хорошо, — пожал плечами парень, — если хотите, ни звука не пророню, только что же тут стыдного? Думаете, смеяться будут? Да такое в голову никому не придет, жалеть начнут, сочувствовать.
— Да плевать мне на сплетни и на жалость, — взвилась Нора, — о другом волнуюсь. Вырастет вторая девочка и начнет мучиться: не я ли виновата в смерти сестры… Не нужны ей всякие комплексы, угрызения совести. Та, умершая, и не жила вовсе, вроде как ее и не было. Мне врач по телефону сообщила, какая-то патология развития. Значит, и переживать не следует. Сделай милость, не болтай. Мы Олю с дочкой в одном гробу хороним, младенца прикрыли, не видно его.
Естественно, Веня пообещал держать язык за зубами и слово свое сдержал.
— Никому не сболтнул? — спросил я.
— Нет, — покачал головой мужчина, — зачем? Сам понимал, трудно ребенку с таким грузом жить. А потом и вовсе забыл, что Рита из пары была…
Я скомкал пакет и поехал к Люси. Нет, не все забыли, что девочек было двое. Кое-кто великолепно помнил об этом факте и разработал дьявольский план. Неужели Ольга никому не обмолвилась, как зовут ее любовника? Не растрепала подружкам? Ведь ей в момент смерти исполнилось всего двадцать два года, а в этом очаровательном возрасте девочки болтливы и непосредственны. Может, конечно, кто-то и был в курсе, только теперь, спустя восемнадцать лет, никого не найти. Хотя…
От неожиданной мысли я нажал на тормоз. Ольга очень хорошо пела и училась в музыкальном училище. Она собиралась стать певицей. Ну неужели в группе у нее не было подружек?
Воодушевленный, я подкатил к дому Люси, сбегал наверх, вручил Розе букет из красный цветов, пробормотал известную шутку: «Роза вянет от мороза, вы же, Роза, никогда» — и получил в обмен на веник «невесту». Сегодня Люси была в песцовом полушубке.
Мы добрались до Сиреневого бульвара, я посмотрел, как девушка, кажущаяся из-за пушистого меха совсем толстой, просто горой, прикинувшейся песцом, исчезла в мрачном подъезде. Может, все-таки следует открыть ей глаза на поведение драгоценного Севочки? Но потом я опять решил, не надо, сама разберется, что к чему. Хватит того, что я дал втянуть себя в авантюру с обманом ее родителей.
На следующий день я отправился в музыкальное училище. Воропаево далеко, а железный петух-флюгер слишком шаткая примета. Поиск однокурсниц Ольги казался мне более перспективным занятием.
За последние несколько дней мне довелось несколько раз побывать в учебных заведениях, и теперь я хорошо представлял себе, как нужно действовать. Для того чтобы растопить сердце заведующей отделом учета студентов, я купил жуткий торт. Просто варварское великолепие из бисквита, кремовых замков и шоколадной крошки. При взгляде на этот апофеоз кондитерского искусства мой желудок начинал противно сжиматься, но, насколько я знаю, дамы обожают все липкое, сладкое, тягучее.
Постучавшись, я, с тортом наперевес, вошел в довольно большое, давно не ремонтированное помещение и сразу понял, что не прогадал.
За столом сидели женщины, четыре, все примерно моего возраста, при косметике и бриллиантах. Увидав мужчину, коллектив оживился чрезвычайно.
— Вы к кому? — кокетливо спросила полная брюнетка.
— Дорогие дамы, — бодро начал я монолог, — бога ради, простите, что явился без звонка и помешал вам работать. Как знак искреннего раскаянья в содеянном, примите сей тортик. Если он окажется невкусным, я вернусь в супермаркет и убью продавца. Подлец обещал, что вы будете в восторге. Оп-ля!
Ловким движением я схватил ножницы, разрезал веревочку и поднял крышку.
— Какой вы жестокий, — протянула худенькая блондиночка, — не следует стрелять в продавцов. Тортик замечательный, я ела такой.
— Слово прекрасной дамы для меня закон, — мигом согласился я, — он помилован.
Блондинка рассмеялась, к ней присоединились и остальные. Поняв, что дамы уже считают меня своим, я быстро сказал:
— Давайте знакомиться.
— Лиза, — протянула блондинка.
— Яна, — добавила полная брюнетка.
— Таня, — хором сказали две другие женщины.
— Ваня ибн Хоттаб, — принялся дурачиться я, — джинн, исполняющий желания. Сейчас, как мне кажется, вы хотите пить чай.
— В общем, неплохо бы, — усмехнулась Яна.
Я схватил электрочайник, подошел к висящей в углу раковине.
— Сейчас! Хамам-балам-далам!
Женщины опять рассмеялись. Через полчаса, когда все угостились свежим бисквитом, одна из Тань поинтересовалась:
— Ну, если серьезно, чего вы хотите?
— Если серьезно, — без всякой тени улыбки взмолился я, — то очень прошу мне помочь.
— В пределах разумного сделаем все, — заверила Лиза.
— Я работаю на телевидении в программе «Ищу тебя».
— Да ну, — всплеснула руками Яна. — Ой, как интересно, а к нам вы зачем?
— Восемнадцать лет тому назад тут училась Ольга Родионова, можно сейчас увидеть список ее одногруппников?
— В общем, да, — протянула Лиза. — Но зачем?
— Видите ли, Ольга трагически погибла, когда находилась на последнем курсе. Ее мать хочет сейчас отыскать бывших подруг дочери и сделать им подарки. Оле в этом году исполнилось бы сорок лет, юбилей. Ее мать богатая женщина… Неужели вы не помните эту историю? Родионова была беременна, буквально на последней неделе…
— Из нас никто так долго здесь не работает, — вздохнула одна из Тань, — а информацию запросто можно получить, давно весь архив компьютеризирован. По закону сведения полагается семьдесят пять лет хранить.
Она встала, подошла к небольшому монитору, пощелкала мышкой и радостно сообщила:
— Вот она, ваша Ольга Родионова, шестая группа, отделение эстрадного вокала. Сейчас распечатаю.
Раздалось тихое шуршание. Из принтера выполз листок бумаги.
— Держите, — протянула мне его Таня, — хорошо, однако, было восемнадцать лет назад.
— А что хорошего? — машинально поинтересовался я.
— Разве это группа, — фыркнула Таня, — восемь человек всего! Сейчас по тридцать набираем.
— Так тогда бесплатно обучались, — вздохнула Яна, — а теперь вон сколько денег берут, ректору охота заработать, поэтому и напихал в аудитории людей, как селедок в бочку!
— Народ прямо озверел, — засмеялась Лиза, — все рвутся эстрадными певцами и музыкантами стать.
Ознакомительная версия.
