– У меня триста тысяч рублей! – выкрикнула Арина, проходясь ногтями по икрам.
– У меня миллиона два плюс две машины, правда, бывшие в употреблении, но дорогих марок, – откликнулся Илья.
– Да вы что?! Вы-то при чем?! Ребята, я вообще не понимаю, что вы тут делаете! Вы-то ни в чем не виноваты! Я все беру на себя! Это я нарушил должностную инструкцию и нанес ущерб заводу! Я не должен был вас туда водить! – воскликнул Семен Юрьевич, вскакивая с лавки и потрясая кулаками в воздухе.
– Все берете на себя, – задумчиво повторила Яна. – Тогда уж всё и берите, пару убийств, одно покушение и разгром завода.
– Серьезно? – удивился старик.
– Конечно, нет! – Яна тоже вскочила и стала жестикулировать длинными руками. – Нормальный поселочек, ничего не скажешь! Убивают людей как мух и никто ничего не делает! А разбили несколько бутылок, так виновник сразу в тюрьму! – возмущалась она.
– У них тут есть местный царек, помещик Евгений Соболев, вот он все и решает, – откликнулся Илья, с опаской глядя на Арину, которая не переставала чесаться.
– Есть в этом доля правды, – согласилась Яна, – но я все равно знаю, что Евгений не причастен к убийствам.
– Я тоже так думаю, – согласился Илья. – Он просто сноб, скупердяй и к тому же одержим ревностью!
Арина почесала под мышкой, как обезьяна. Семен Юрьевич, будучи человеком без комплексов из-за многих лет употребления спиртного, спросил:
– Молодая леди, почему вы все время чешетесь? Не подхватили ли вы тут чего интересного?
Арина умудрилась, несмотря на красный цвет лица, покраснеть еще больше и пододвинулась к Яне:
– У меня после эпиляции все чешется, не знаешь почему? – спросила она шепотом.
– Откуда я знаю? Раздражение или волосы начинают отрастать и растут под кожу, – серьезно ответила Яна, напугав подругу и тут же успокоив: – Да ты не переживай! Кожицу сверху потом аккуратно снимем и освободим волосы для нормального, кустистого роста. И все ведь из-за любви, все из-за любви!
Арина покраснела еще больше, хотя казалось, больше некуда.
– К-какая люб-бовь? – заикаясь, спросила она.
– Т-такая люб-бовь! – ответила Яна, глядя на Илью. – Ладно, проехали! Даже если мы все сложимся, нам все равно не хватит, что будем делать? Может, посидим здесь, пока им не надоедим?
– На это особо рассчитывать не следует, – откликнулся Илья.
– Все! Я больше не могу! – заявила Арина весьма решительно.
– Чего?
– Я хочу в туалет!
Яна постучала по железной решетке и прислушалась. Почти сразу на ее призыв явился милиционер с криво надетой фуражкой.
– Чего шумим, алкоголики и тунеядцы?
– Девушка хочет в туалет, – заявила Яна.
– Начинается, – недовольно скривился милиционер, но в карман за ключом полез. – Идем, девочка, – усмехнулся он.
Арина понеслась за ним. Остальные остались загорать в камере. Самым удрученным казался Семен Юрьевич.
– Сейчас бы продегустировать, тьфу! Выпить бы! Например, «Пино Фран» урожая двухтысячного года с ароматом мака, легким привкусом полевых цветов и цитрусовым оттенком. Ой, что это я опять? Простите!
– Выпили уже, сейчас впаяют нам лет по пять за развал запасов игристого вина страны, – хмуро ответил Илья.
– А тут, кстати, кормят? – встрепенулась Яна, внезапно почувствовав острый приступ голода и слюнотечение от разрекламированного дегустатором вина с цитрусовым оттенком.
Она кинулась к решетке и заколотила по ней с новой силой. Уже с некоторым опозданием появился недовольный милиционер, несколько минутами ранее отводивший Арину в туалет.
– Что? Стадный рефлекс? Тоже в туалет! Может, сразу все пойдете? Или мне вас по очереди водить?
– Нас кормить собираются?! – воскликнула Яна.
– А! Кому жрать, кому с…ть. Дадут вам баланду, сейчас на довольствие поставят и дадут! – «успокоил» Яну милиционер.
– А что такое «баланда»? – культурно поинтересовался Семен Юрьевич.
Яне даже показалось, что он в конце фразы добавил – «сэр».
– А вот попробуете, так сказать, продегустируете и поймете, – хохотнул мент, что с его стороны было не очень прилично, учитывая почтенный возраст Семена Юрьевича.
– Что-то ваша подружка задерживается, – забеспокоился милиционер и направился к туалету.
Арина вернулась притихшая, загадочная, будто в ее жизни произошло знаменательное событие. К тому же она обеими руками держалась за живот. Яна с удивлением окинула взглядом ее фигуру, оценив весьма увеличившийся живот. «Внезапная беременность? Газы? Украла туалетную бумагу?» – Мысли одна нелепее другой одолевали Яну. Арина молча села на скамейку и сложила руки на коленках.
– Что-то случилось? – Илья тоже заметил в Арине перемены.
Та хранила загадочное молчание. Когда милиционер закрыл решетку и не спеша удалился, Арина заговорщицки прошептала:
– У меня очень много новостей!
– Интересно, какие могут быть новости у человека, сходившего в туалет? – удивилась Яна.
– Дело в том, что я там кое-кого встретила, – пояснила Арина.
– Кого можно встретить в туалете, да еще в милиции? – спросила Яна.
Арина воровато оглянулась:
– Я говорила с медсестрой Анной, – гордо сказала она.
Яна смотрела на Арину, чувствуя, что последние стрессы очень плохо повлияли на ее нервную систему, вернее, сказались на сообразительности.
– Тетю Нюру? – тупо уточнила она.
– Ее, – энергично кивнула Арина.
– Господи, а она-то что здесь делает?! Они держат ее в туалете? – Настала очередь удивляться Семену Юрьевичу, который был местным жителем и, конечно же, знал тетю Нюру.
– Я пошла в туалет, – начала терпеливо объяснять Арина, опуская некоторые подробности, – и услышала, как меня кто-то зовет. Конечно, я удивилась, потом подошла к окошку.
– Там тоже решетки? – сразу же сообразил Илья.
– Конечно! – пожала плечами Арина. – А ты что, думаешь, если бы не было решеток, так я бы убежала? Я бы не оставила вас, а кроме того, мне некуда бежать!
– Вот! Вот это правильно! – отметила Яна.
– Так вот, стоит эта тетя Нюра, меня высматривает. Она сказала, что в шоке от того, что нас задержали, не понимает, как можно задерживать людей, спасших других, и ее в том числе. Она ушла из дома Евгения, так как смертельно на него обиделась, и поедет в областной центр жаловаться на местное самоуправство.
– Женя и ее бросил! Ведь на тетю Нюру покушались! Убийца-то может повторить попытку! – возмутилась Яна.
– Чувствую, что убийцами считают нас и думают, что никто больше опасности не подвергается, – ответил Илья.
– Еще тетя Нюра сообщила жуткую новость, – шепотом сказала Арина. – Она работает в больнице…
– Сергей?! – догадалась Яна.
– Да, он умер, – Арина еле шевелила губами.
– Что?! – в один голос воскликнули Яна и Илья.
– Умер, у него ожоговый, то есть болевой шок, – сказала Арина.
– Какой ужас! – побледнела Яна. – А мы-то ничего и не знали.
– Сегодня умер, а она сразу к нам, – пояснила Арина. – Я так расстроилась.
– Так что же это выходит? – охнул Семен Юрьевич. – При моей дегустации… еще и человек погиб?!
– Всего-то не хватает одной бисеринки… – сказала Яна, уставившись в одну точку.
– Так, а второй человек после взрыва сошел с ума, – покосился на Яну Семен Юрьевич, – и за все это отвечать нам, то есть мне.
– Дослушайте меня, – чуть не заплакала Арина, – Сергей умер фактически у тети Нюры на руках. Она сказала, что ее допрашивал Иван Дионисович, но она ему ничего не сказала, так как не доверяет. А сказать, что Сергей сообщил ей листок бумаги перед смертью, тетя Нюра захотела только Яне Цветковой. Браво, Яна, народ доверяет тебе! Вот, держи записку, – протянула ей листок Арина.
Яна выхватила записку, словно голодная собака кость.
– Я-то, конечно, прочту, но боюсь, что ничем не смогу ей помочь, так как у меня сейчас связаны руки и ноги, в прямом и переносном смысле…
Яна поспешно развернула лист и прочла:
«Дорогая Яна Карловна! Я очень переживаю за вас и понимаю всю несправедливость происходящего с вами. Эти остолопы никогда не найдут убийцу моего любимого доктора Валерии, с которой я проработала самые счастливые свои года. Мужчина, с которым вы приехали из Москвы, умер сегодня утром и сказал мне буквально: “Скажи матери, что все зря… Я ненавижу и не прощу! Зло всегда возвращается бумерангом! Я наказан!” Это все, Яна Карловна, я в своем уме и готова подписаться под каждым словом. Еще в его личных вещах нашли какое-то лекарство, вернее, даже не лекарство, а яд. Я, к сожалению, не помню его название, но это самый настоящий яд в концентрации, способной убить человека. Я уверена, Яна Карловна, что все эти сведения от вас будут скрыты, а меня убьют как свидетеля, хоть я и не призналась, что что-то знаю. Боюсь, что долго водить их за нос я не смогу. Если я погибну, мне не все равно, что эти душегубы не понесут наказания. У меня вся надежда на вас, Яна Карловна. И фотоальбом я завещаю вам».
