Иоанна Хмелевская - Версия про запас

Казя умолкла, словно у неё сдавило горло. Мы тоже молчали. Я вдруг осознала, что происходит необычная вещь: рассказывая, Казя смотрела не на Януша, но на меня, однако!..

Девушка перевела дух и продолжила рассказ.

— Честно говоря, я тогда не приняла это всерьез, ту фразу о квартире. Решила, что она все выдумала назло Райчику, но все равно, от такой шутки мне стало не по себе. Только позднее, то есть теперь, когда нашлись письма, я поняла, что она действительно имела такие намерения и даже начала осуществлять их, правда неумело. Но я встревожилась. Как представила себе, что будет, так мне стало жутко... Ну, в общем, это повлияло на мое к ней отношение...

Она снова замолчала. Я отлично понимала её. Когда-то, очень давно, у меня был похожий сон, я проснулась в холодном поту, чуть ли не с сердечным приступом.

Но то был сон, а Казя столкнулась с реальностью. Меня вдруг охватило беспокойство. Боже правый, неужели она убила тетку и теперь хочет нам в этом признаться? И на кой черт мне Януш сдался, слушала бы одна и навсегда сохранила бы в тайне! Я вовсе ей не удивляюсь, куда ей было деваться? Разве что сбежать на край света, в Гренландию например, вместе с Бартеком, специалисты по электронике везде нужны, там и дожидаться, когда тетка помрет своей смертью...

Эти мысли пронеслись в моей голове с быстротой молнии. Казя взглянула на меня.

— Нет, я не убивала её, — тихо сказала она, и я почувствовала огромное облегчение. — Но она совсем потеряла человеческий облик и превратилась в кошмарное существо. Возможно, и нашло на меня какое-то помрачение ума и души...

— Ничего страшного, — торопливо вставила я. — С кем не бывает. Придерживайтесь, пожалуйста, фактов, что дальше было?

— Тот смех... До сих пор в ушах стоит...

— Неважно, милая, смеялась-то она не тебе в лицо, а Райчику, — утешительным тоном произнес Бартек. — Вот пусть они на том свете теперь и выясняют отношения. Давай закончим с этим психоанализом и забудем про тетку навсегда.

Казя взглянула на него и, должно быть, приободрилась, потому что взяла в себя в руки и вернулась к основной теме.

— Да, действительно. Прошу прощения, глупо себя веду, вспомнила те её слова и вдруг разволновалась, нервы наверное, сейчас пройдет. Так вот, я подглядывала и подслушивала, думая только о том, как бы сбежать побыстрей. Она пошла в кухню варить кофе, и надо было видеть, как он на неё посмотрел. Меня дрожь пробрала от этого взгляда, уже тогда я поняла, что он её убьет. Но не захотела останавливаться на этой мысли... Заглянула в кухню, тетка варила кофе, однако взяла с полки бутылку с мухомором, встряхнула её, посмотрела на свет, поколебалась и поставила на место. Вернулась в комнату и вдруг переменила мнение, согласилась на разгром квартиры, торговалась при этом, требовала себе почти всю добычу, Райчик уступал. Я была уверена, что он её обманет. Следовало предостеречь их обоих, каждый замышлял что-то против другого. Не предупредила...

Потом убедила себя, что мне померещилось от излишней впечатлительности, ни слова никому не сказала, а сама стала какой-то такой.., бесчувственной, ожесточенной...

А потом наступил тот день...

Я прокралась в квартиру, как обычно, и опять плохо рассчитала время. Опять она меня застигла, вернулась с какими-то покупками, и сразу следом за ней пришел Райчик. Я сидела в спальне. Тетка моталась между кухней и гостиной, потом осталась с Райчиком в комнате. Я собиралась выскользнуть, но тут вышел Райчик, направился в кухню, она за ним. Райчик взял наш молоток, настоящий кузнечный молот, такой большой... Я снова замерла. Они вернулись в гостиную, и я услышала, как Райчик начал долбить стену. Тетка вынесла на кухню какую-то посуду, встала на пороге комнаты и сказала, я отчетливо её слышала: «Не будет никакого дележа, в этом доме все мое, можете больше не беспокоиться». Она торжествовала, Райчик показал ей место, и она чувствовала себя уверенно. И ещё добавила, так язвительно и насмешливо, как только она могла, что он хотел её отравить, она видела, как он яд в рюмку наливал, потому и в рот не взяла и не возьмет. Пошла опять на кухню, Райчик за ней, в дверях тетка обернулась, и он ударил её молотком...

Казя снова на секунду умолкла, закрыла глаза, открыла, вздохнула глубоко. Януш решительным жестом подвинул ей рюмку коньяку. Она выпила без возражений.

— Нет, погодите, — сказала она несколько секунд спустя. — Прежде была эта история с Бартеком. Вы, наверное, в курсе дела. Его обвели вокруг пальца, должен был восемьдесят миллионов, где нам было взять такие деньги. Он места себе не находил, тогда я вспомнила... Нет, слово неподходящее, я всегда помнила о том, что говорила пани Крыся... Тогда я рассказала Бартеку о прадедушке. Мы остановились на Константине, потому что там было удобнее всего, дом принадлежал прадедушке, во время войны не пострадал. Бартек отправился на разведку, ходил туда вечерами, днем работал, и так получилось, что мы четыре дня не виделись. Он упорно хотел держать меня подальше от этого, сомневался, что действует законно...

Ну и когда Райчик её ударил... Я окаменела, не шевелилась и, кажется, ни о чем не думала. А он спокойно вернулся в гостиную, вынес оставшуюся посуду. Я подглядывала сквозь щель, мне стало страшно: если её убил, то и меня убьет. Он стал дальше долбить стену, я немного пришла в себя, попыталась прокрасться к двери, но вдруг все смолкло, он перестал долбить, чем-то шуршал, бренчал... На мгновение стало совсем тихо, потом вдруг раздался страшный грохот. И звон. И опять все затихло. Я осторожно заглянула в комнату. Он лежал на куче мусора, а рядом были рассыпаны золотые монеты. Не хочу себя оправдывать, не за тем сюда пришла, но я была словно в тумане. Когда неожиданно увидела золото, то подумала только обо одном: это спасение для Бартека, для нас...

Не знала, жив ли он еще. Не дотронулась даже до него, не проверила. Чувствовала себя в полной безопасности и, конечно, вспомнила о своей навязчивой идее, о фотографиях. Теперь я могла их найти...

Мне уже оставалось немного мест обыскать и не надо было больше осторожничать. Вывалила все, нашла альбомы. И забрала золото. Не позвонила в «Скорую помощь», не попыталась их спасти, страшное свинство с моей стороны, наверное, но что-то у меня в голове сдвинулось, оторопь какая-то нашла. Сейчас я не могу вспомнить, о чем я тогда думала. Возможно, ни о чем...

Торопливо собрала монеты, запихнула их в сумку, она стала ужасно тяжелой, я ничего не чувствовала, только стремление заполучить золото и радость оттого, что наконец-то я держу в руках то, чего она мне не хотела отдать... Остальное меня не волновало. Я сбежала. Возможно, машинально заперла бы дверь, но услышала лифт, кто-то поднимался. У меня были заняты руки, альбомы и эта тяжеленная сумка с золотом... Испугалась, что меня увидят, только сейчас мне это пришло в голову, я оставила замок в покое, попробовала прикрыть дверь локтем, но лифт приближался к нашему этажу, я побежала. Спустилась по лестнице, в том доме никто не ходит по лестнице, все пользуются лифтом...

И признаюсь вам, потому что это меня угнетает. Меня переполняло удовлетворение, торжество, радость; ни малейшей жалости, тревоги, беспокойства я не испытывала, словно подлая тварь. Уж не знаю, каким чудом меня никто не заметил, прошла через двор, на Пулавской поймала такси...

— Вы проверили, — внезапно внушительным тоном произнес Януш.

Погруженная в себя Казя вдруг словно очнулась. Удивленно и вопрошающе она взглянула на Януша.

— Что?..

— Вы проверили, живы они или нет. Они уже были мертвы. Поэтому вы и не вызвали «скорую». Вы были в шоке и не помните всего.

Я заметила выражение лица веснушчатого Бартека. Он смотрел на Януша как на икону. Я забеспокоилась, как бы он не рухнул на колени и не перебил посуду, которой был уставлен стол. Казя казалась озадаченной.

— Но...

Она осеклась под взглядом Януша. Тот уже ничего не говорил, лишь смотрел на неё в упор, и было очевидно, что возражений он не примет. Казю словно отпустило, и она опять перевела дыхание.

— Ну ладно, не стану спорить... Потом я даже не скрывалась, у меня было много работы, и я с нетерпением ждала Бартека, нигде не могла его найти. Часть того золота продала сразу, монеты в хорошем состоянии, одному типу.., знакомому моего заказчика. Сообразила, что он богатый, выследила его и отправилась за ним в казино, накрасилась иначе, надела парик, он не узнал меня, купил двадцатидолларовые монеты за восемьдесят миллионов, так что деньги для Бартека у меня уже были, и можно было оставить прадедушку в покое. Потом.., или тогда же, уж сама не знаю.., мне пришло в голову, что меня найдут, найдут и золото и все заберут. Решила вынести его из дома и где-нибудь спрятать. На чердаке на Вилловой, хорошо знала этот чердак. Поехала, спрятала в старых горшках, тогда вы меня и увидели, я уже выходила... Потом был у меня обыск, ничего не нашли, потому что ничего уже и не было...