Ознакомительная версия.
– Вы обещали не вмешиваться! – прикрикнул на Севку Валентин Фёдорович.
– Извините. Просто сил нет молчать, когда из меня дурака делают. Ведь она знала, что Громов вышел на банду Ван Гога! Знала, да?!
– Догадывалась, – усмехнулась Милавина.
– И сделала так, чтобы я сунул туда свой нос! Зачем?
– Чтобы ты немного размялся, сыщик. А то отсидел свой зад в кабинете! Поймите вы, если бы я не украла эти картины, их всё равно увёл бы Громов. Просто я сделал всё быстрее, умнее и лучше. И потом, кто сказал, что я воровка? Я забрала своё! Своё! – Мила вдруг сорвалась на истерический крик. – Я наследница! Я – единственная наследница, а не какой-то там музей! И дядю я не убивала! Это была самооборона!
Она зарыдала, забилась в истерике, и Фокин даже подумал, что был неправ относительно солярки в её жилах.
– Уведите! – крикнул Валентин Фёдорович, и Милу увёл конвой – толстая, грубая баба с мужеподобным лицом.
Севку вдруг затошнило. Он бросился вон, на свежий воздух, чтобы выветрить из себя тяжёлую атмосферу этого душного кабинета и этого неприятного допроса.
Лаврухин догнал его на крыльце.
– Дай закурить, – попросил его Севка.
– Бросил, – постучал себя по карману Вася.
– Тьфу ты, – расстроился Фокин и вдруг с горечью спросил: – Вот скажи, Лавруха, почему мне так не везёт с женщинами?
– Тебе не с женщинами не везёт, а с гламурными стервами, – усмехнулся Лаврухин.
* * *
Накануне Шуба сказала, что он должен стать её подружкой на свадьбе.
– У меня платья нет, – попробовал отвертеться Севка.
– Это необязательно. Можешь приходить в сари.
Шуркина свадьба надвигалась с неотвратимостью цунами, угрожая разрушить старую дружбу.
Может, Шурка и пошутила насчёт сари, но Севка пошёл в магазин «Ткани» и купил пять метров алого сатина.
Гулять так гулять.
И почему не в сари, если цунами всё равно всё сметёт?
Фокин обмотался алым сатином, нарисовал между бровей жирную родинку и отправился навстречу стихии. На свадьбу лучшей подруги.
Предстояло купить букет, и Севка заехал на рынок. Его внешний вид вызвал ажиотаж и всеобщее желание сфотографировать необычную индианку.
– Какие цветы подарить лучшей подруге на свадьбу? – спросил он у продавщицы.
– Вы желаете ей счастья? – прищурилась толстая, рыжая тётка.
– Как вам сказать, – замялся Фокин, – вроде бы и желаю, но точно знаю, что этого счастья у неё не будет.
– Тогда подарите лилии. Они красивые, но очень вонючие.
Севка купил огромный букет лилий, от приторного запаха которых сразу закружилась его индийская голова.
– А почему вы сами не женитесь на этой девушке? – поинтересовалась любопытная продавщица.
– Понимаете, если до двадцати лет не женился, то потом уже рано, – отшутился известным анекдотом Фокин.
– Понимаю, – вздохнула тётка. – И всё-таки, пока не поздно, вы бы что-нибудь предприняли…
А что можно предпринять, кроме как задарить букет, от аромата которого хочется грохнуться в обморок?!.
Севка пошёл к машине, но вдруг увидел красный «Астон Мартин», припаркованный неподалёку. В знакомой спортивке сидел Алекс в жениховском наряде, он о чём-то эмоционально беседовал с черноволосой эффектной девицей.
Девица рыдала, жестикулировала и была совсем не похожа на женщину, которой безразличен жениховский наряд Алекса. Алекс гладил её по голове, целовал в голое плечико, одним словом – успокаивал. Девица вдруг залепила жениху увесистую пощёчину, выскочила из машины и убежала, закрыв руками лицо.
– Ну ни фига себе, – пробормотал Севка.
Алекс с явным облегчением на лице вышел из «Астон Мартина» и трусцой побежал в общественный туалет. Он сунул деньги бабке-кассирше и исчез в тесной кабинке.
Вот он – случай что-нибудь предпринять…
Фокин ринулся к туалету.
– Закройте его! – шёпотом крикнул он бабке.
– Кого? – не поняла кассирша, взимавшая плату за посещение туалета.
– Парня, который только что сюда вошёл! Это психбольной! Он очень опасный!
– По-моему, это ты психбольной, – отшатнулась от Севки бабка.
– Вы что, газет не читаете? – возмутился Севка. – Сегодня утром из психбольницы сбежал опасный преступник! Он заходит в общественные туалеты, а потом душит бабушек, которые их обслуживают. Я под индианку кошу, чтобы он не заметил слежки! Умоляю вас, заприте его и не выпускайте! А я вызову санитаров из психбольницы!
– Ух ты, ёкарный бабай! – подскочила бабка. – А ведь и правда он на маньяка похож! – Она схватила ключи, подбежала к кабинке и заперла дверь.
– И не выпускайте его, если даже он будет кричать, что у него через полчаса свадьба! – предупредил Севка.
– Не беспокойся! Не выпущу! – Бабка подпёрла спиной дверь. – Я таких гавриков государству сдаю!
Севка побежал к машине, на ходу набирая номер той службы, которую давно хотел натравить на Драму Ивановну.
– Алло! Скорая психиатрическая?! Вышлите срочно бригаду к туалету на центральном рынке! Там человек с ума сошёл. Да, буйный… Очень буйный! Твердит, что у него через полчаса свадьба!
Довольный собой, Севка порулил к загсу.
* * *
Приглашённые толпились на крыльце загса. Были тут папаня с Драмой Ивановной, Шуркин отец, Вася Лаврухин с букетом роз, его жена, тёща и автошкола «Шумахер» в полном составе. Все смеялись и пили шампанское, ожидая торжественной регистрации.
И только Шурка в белом платье и фате, волочившейся за ней по асфальту, бегала с мобильником вокруг свадебного лимузина.
– Он не отвечает! – бросилась она к Фокину, когда он с букетом вышел из своей «девятки».
– Кто? – Севка мысленно поздравил себя с тем, что как он и предполагал, Алекс оставил свой телефон в машине.
– Алекс не отвечает! Он поехал за обручальными кольцами и до сих пор не вернулся. А через пять минут регистрация!
– Кто же ездит за кольцами в последний момент? – усмехнулся Фокин, вручая Шурке букет.
– Мы! – всхлипнула она. – Думаешь, так просто найти подходящие кольца? Алекс заказал их в ювелирном салоне, но готовы они должны быть только сейчас! – Шуба отшвырнула лилии на капот лимузина и, подхватив подол платья, побежала к гостям.
– Где жених? – завопил Генрих Генрихович. – Где он, подлец?!
– Не знаю! – пытаясь сдержать слёзы, ответила Шуба. – Его мобильный не отвечает.
– Сбежал! – захохотал папаня, но тут же получил увесистый подзатыльник от Драмы Ивановны.
Папаня был почти трезв, почти брит и почти умыт. Это говорило о том, что папаню взяли в оборот и семейственности на работе Фокину не избежать.
– После хорошего мальчишника свадьба – это уже лишнее, – вспомнил подходящий анекдот Севка.
Шуба отшвырнула мобильный в кусты, но он зазвонил в полёте. Шурка бросилась к трубке и минуту, с бледным лицом слушала, что ей говорят.
– Он не приедет, – тихо сказала она, нажимая отбой.
– Кто? – задал глупый вопрос Севка.
– Жених, – глядя в одну точку, пробормотала Шуба. – Он сказал, что любит другую, что во мне ему нравится только машина, квартира и счёт в банке. Он сказал, что для него честнее отсидеться в психушке, чем жениться на мне.
– Вот засранец, – усмехнулся Севка.
Шурка вдруг сорвала фату и помчалась вдоль дороги, подхватив подол платья.
Фокин ринулся за ней.
Сари на бегу размоталось, и Севка остался в трусах.
Послышались автомобильные гудки и заливистый свист водителей.
Шурка бежала, мелькая из-под белого платья кроссовками.
– Стой! – закричал Фокин. – Думаешь, это последняя свадьба в твоей жизни?
– Думаю, да!
– Стой!
Шуба резко остановилась, Севка налетел на неё, и они кубарем покатились по зелёной траве газона.
– Я хотела тебе досадить, я хотела тебя умыть, я хотела тебя разозлить и заставить хоть немножечко ревновать, – лёжа лицом вниз, скороговоркой выпалила Шурка.
– Тебе это удалось, – глядя в небо, признался Севка. – Я ужасно злился и жутко ревновал! Я даже запер Алекса в общественном туалете и вызвал для него «Скорую психиатрическую помощь», только чтобы он не успел на свадьбу.
– Правда? – захохотала Шуба.
– А то ты сразу не поняла…
– Не поняла! – Она перевернулась на спину и счастливо улыбнулась солнцу. – Слава богу, что всё так получилось! Я ещё подожду своего Буратино!
– В смысле? – не понял Севка.– Какого ещё Буратино?
– Ты не знаешь мой любимый анекдот?
– Кажется, нет.
– На зелёном листе кувшинки сидит лягушка и смотрит на дорогу. Подскакивает вторая.
– Ждёшь?
– Жду.
– Принца?
– Нет.
– То есть как?!
– А вот так! Это вы, идиотки, ждёте своих принцев. Что в них особенного? Принцев – пруд пруди, а Буратино один!
Севка захохотал, до спазмов, до колик.
– Горько! – крикнул в отдалении папаня.
– Горько! – подхватили другие гости.
Севка взял Шурку за руку.
– Мы друзья? – спросил он, ощущая, как пульсируют её пальцы. – Скажи, мы по-прежнему с тобой старые добрые друзья?!
Ознакомительная версия.
