– Деточка, вы положили мало сахара. Я же просил – три ложки.
– Ох, простите! – Аллочка выпорхнула и через минуту влетела в кабинет с сахарницей. Руки ее так дрожали, что сахар высыпался прямо на стол.
– Не волнуйтесь вы так! – Саянов сам вытер стол бумажной салфеткой. – Ничего страшного не случилось. Или у вас что-то произошло? – Он испытывающим взором взглянул на девушку.
Была она не то чтобы некрасива, но какая-то незаметная, блеклая.
«Как бледная моль», – с неудовольствием подумал вдруг адвокат, хотя раньше этого не замечал. Наоборот, из всех претенденток он выбрал в свое время именно Аллочку, потому что она выгодно отличалась от этих бесчисленных одинаковых кукол Барби, которые заполонили в последнее время приемные всех фирм и контор. Саянов выбрал скромную, почти ненакрашенную Аллочку и не ошибся: девушка оказалась грамотной, дисциплинированной и внимательной, никогда ничего не путала в документах.
– Да, вот как бывает, – проговорил он, отхлебывая кофе, – я и сам, признаться, сегодня не в своей тарелке. Это дело по наследству Ланскера… последний, третий наследник погиб, но предыдущий оказался жив.
– Что вы говорите? – протянула Аллочка.
– Ну да, оказывается, в той автомобильной аварии погиб не он, а посторонний человек. А он скрылся, потому что опасался за свою жизнь. Утверждает, что это было покушение, что его чуть не убили.
– Мания преследования! – фыркнула Аллочка.
– Возможно, – согласился Саянов, – очень возможно. Но слово клиента – закон, так что мы должны принять его условия. А он действительно боится и поэтому все время переезжает с места на место. Одну ночь ночует у родственников, другую – у знакомых. В последний день, то есть послезавтра, они с женой будут на даче, а оттуда прямо приедут к нам в контору к одиннадцати часам на оглашение завещания. Он очень просил никому не рассказывать о его перемещениях.
– Бывают же такие ненормальные! – фыркнула Аллочка.
– В нашей профессии бывает все! – вздохнул адвокат. – Это еще не самое удивительное… Можете забрать чашку, спасибо.
Когда за секретаршей закрылась дверь, он долго качал головой.
– Люблю читать старые журналы, – Маркиз взглянул на Лолу поверх очков с простыми стеклами, которые он надел, чтобы издали его можно было принять за Георгия Андреевича Птичкина. Ростом и телосложением они были похожи, а Гошин свитер в темно-синих ромбах должен был довершить сходство.
– Вот, обрати внимание, сколько оптимизма и веры в светлое будущее:
«Ученые считают, что в двухтысячном году люди будут проводить отпуск на Луне, пользуясь лечебно-оздоровительными свойствами пониженной гравитации, климат будет улучшен, так что под Архангельском можно будет выращивать ананасы, в каждом доме будет видеотелефон, а вычислительные машины по своим размерам не будут превышать обычный платяной шкаф…» Журнал «Техника молодежи», шестьдесят четвертый год… Ты как, не собираешься в отпуск на Луну? Представляешь, сбросить сразу килограммов тридцать-сорок живого веса! Мечта любой женщины!
– Только не моя! – отрезала Лола. – Ты что, считаешь, что я толстая? Так это только в гриме!
Действительно, если Леня выглядел почти так же, как всегда, Лола изменилась до неузнаваемости. Несколько объемных кофт, свитеров и подложенных в характерных местах подушечек преобразили ее фигуру. Накладной бюст постоянно сползал, и его приходилось то и дело поправлять. Жесткий черный парик из натурального конского волоса напоминал воронье гнездо, из которого только что вылетели птенцы. Макияж, больше всего похожий на боевую раскраску вождя племени ирокезов, ожидающего в гости соседа, довершал облик. В общем, издали и при плохом освещении Лолу вполне можно было принять за Анфису Саркисовну Птичкину. Поэтому Лола в сопровождении пуделихи Джульетты время от времени выходила на крыльцо дачного домика Птичкиных, чтобы возможный наблюдатель смог убедиться: хозяева дома. Джульетта нервничала и одна в саду оставаться не желала, несмотря на прекрасную погоду.
Леня из дома не выходил, только изредка показывался возле окна.
– Всегда мне достается самая сложная работа, – недовольно пробормотала Лола, в очередной раз возвращаясь с крыльца, – сам тут сидишь, журнальчики почитываешь, а женщину выгоняешь на передовую!
– Во-первых, это ведь ты у нас – гениальная актриса, ты можешь достоверно сыграть Анфису, так что ни у кого не возникнет сомнений, да и загримирована ты гораздо лучше. Во-вторых, охота идет именно на меня, то есть на Птичкина, которого я изображаю, и твой знакомый, любитель Чехова и острых ножей, запросто может подстрелить меня, если я выйду на улицу…
– Поэтому ты предпочитаешь рисковать моей жизнью! – возмущенно пробурчала Лола.
– Тебе совершенно ничего не грозит! И вообще бери пример с него, – Маркиз указал на третьего участника сцены, который молча сидел в глубоком кресле, не издавая ни звука, – вот кто больше всех рискует, а ведь не жалуется и не качает права, как некоторые!
– Вот и работай с ним! – фыркнула Лола, покосившись на молчаливого свидетеля их перебранки.
– Он кофе варить не умеет! – жалобно проговорил Леня. – А ты очень хорошо варишь! Лолочка, свари еще кофейку, а то в сон клонит – просто ужас какой-то!
– Ты что, думаешь, если загримировал меня под Анфису, так я тебе и кофе сварю, как она? Хвалил ее кулинарные способности – вот к ней и обращайся!
– Где же я ее найду? – Леня тяжело вздохнул и направился на кухню. – Придется самому варить, раз уж ты не в настроении!
Он включил кофемолку, мелко смолол ароматные зерна, засыпал их в медную джезву и поставил ее на огонь.
Подходил к концу второй день их пребывания на даче Птичкиных, и совершенно ничего не происходило. Накануне они с Лолой нервничали, вздрагивали от каждого шороха, то и дело вглядывались в окна и принимали каждую тень, каждого человека, прошедшего по дороге мимо забора, за таинственного убийцу, но все надоедает, и им надоело волноваться. На второй день своей засады они стали гораздо спокойнее: Маркиз перелистывал старые журналы, Лола вспоминала драматические монологи из когда-то сыгранных спектаклей, да время от времени они лениво, вполсилы переругивались. Джульетта большую часть времени мирно посапывала под креслом. Как у всякой дамы в интересном положении, у нее чередовались периоды сонливости и нервного возбуждения.
Леня выпил еще одну чашку кофе – то ли шестую, то ли седьмую за этот день, но она совершенно его не взбодрила.
Он вернулся в комнату и снова раскрыл журнал.
– А еще тут пишут, что в двухтысячном году у каждой семьи будет свой собственный летательный аппарат… Хоть маленький, но свой! Лолочка, у тебя есть летательный аппарат?
– На что это ты намекаешь? – повернулась к нему Лола. – Это у Анфисы твоей личное летательное помело, на шабаш летать!
– Ну, такие летательные аппараты у большей части женщин еще в Средние века были, – протянул Леня, – прогресс тут ни при чем!
– Ну, что, – Лола поглядела на часы, – долго еще мы будем тут воду в ступе толочь?
– Часов до десяти надо подождать, – ответил Леня, переворачивая журнальную страницу, – нужно довести дело до конца…
– Признайся уж, что эта идея с самого начала была идиотской! – Лола снова начала накаляться. – Два дня сидим в этой мышеловке, изображая кусок сыра… Любой сыр за это время зачерствел бы! А твоя обожаемая Анфиса сейчас наверняка плещется в ванне с ароматной пеной… у, ворона! А нам здесь приходится торчать в антисанитарных условиях! Ванну на даче сделать не могла, швабра старая!
– Лолочка, – проговорил Леня примирительно, – твои ревнивые нотки совершенно неуместны и даже оскорбительны! Как ты могла подумать, что я могу заинтересоваться такой женщиной?
– Ага, а сам на ее бюст пялился! – воскликнула Лола, но тут же опомнилась: – При чем тут ревность? Ревность тут абсолютно ни при чем! Мы с тобой что – муж и жена? Мы с тобой – сотрудники… Тьфу, соратники… Или напарники… Ну, или компаньоны…
– Напарник, а кто будет готовить ужин?
– Ну ладно, так и быть! – Лола встала и двинулась на кухню. – Так и быть, посмотрю, что там можно приготовить!
– Только недолго, – Леня открыл следующий журнал, – представляешь, а здесь пишут, что в двухтысячном году у каждой семьи будет свой персональный кухонный робот!
– Вот пусть тебе робот и готовит ужин! – огрызнулась Лола. – А вообще я думаю, что они имели в виду жену.
Лола открыла морозилку. Честно говоря, она давно уже не готовила сама и почти разучилась это делать, но для Лени она готова была на многое. На многое, но, конечно же, не на все.
Действительно, не чистить же сейчас овощи! Руки после них не отмоешь! И рыба – она так пахнет!
Лола отложила в сторону вакуумную упаковку форели и остановила свой выбор на готовых отбивных, которые достаточно было положить в микроволновку и разогреть. Она вспорола упаковку острым, лазерной заточки ножом, выложила отбивные на тарелки и поставила их в печь.
