Версия, которую Рептилло изложил комиссару, слегка отличалась от той, которую Вольский услышал в машине, на что, несомненно, повлияло присутствие пани Рептилло. Согласно той, первой версии, здоровенный бугай добивался взаимности девицы, чуда красоты, которая жила где-то там поблизости и вообще-то была совершенно недоступная, а к тому же через три недели должна была уехать, потому что в Польше пребывала как туристка.
Адрес неразборчиво прошептала ему на ухо официантка из «А фиг вам». Абы кого девица не принимала, но пана президента компании наверняка примет, а имя у нее было экзотическое: Инес. Одного имени было достаточно, чтобы воспылать.
Темно там было, как у негра в заднице… это не расизм никакой, боже упаси — человеку цвет кожи дан от природы… какие-то сараюшки, помойки… Он, наверное, заблудился, услышал за спиной шаги, обернулся и сразу же, без объяснения причин, получил в морду. Это был здоровенный бычара с бешеной рожей, пан Рептилло начал защищаться, они друг друга взаимно придушили, после чего удар пану Рептилло по голове дал существенное преимущество противнику. Очнулся Рептилло, только когда господа полицейские начали приводить его в чувство…
Пани Рептилло не производила впечатления нежной и снисходительной особы, в ней искрил темперамент, она ежесекундно подносила мужу какие-то ранозаживляющие травки и садилась на край дивана, поэтому экзотическая Инес превратилась в сапожника, который долгие годы чинил обувь пану Рептилло, а в последнее время переехал куда-то и пропал из виду. У пана Рептилло был его новый адрес, но он потерялся, а найти сапожника нужно было обязательно, потому что сапожники почти вымерли, а как еще спасти новые ботинки, у которых стерлись подметки? Или каблук жене починить…
Продолжение было идентичным: здоровенный бычара с бешеной рожей. Вот он-то пана Рептилло и погубил.
— Темно, не темно, но ведь что-то вы видели, — заметил Возняк. — Вы же сами говорите, что он щерил зубы, а из носа у него торчали черные лохмы. Придется вам поехать с нами и посмотреть фотографии из нашей картотеки. Если что, мы с вами сделаем фоторобот.
Только тогда и вышло на свет божий, что коллектив спасателей — это полиция, и пан президент компании был изрядно потрясен, хотя его без труда удалось убедить, что ему представились еще раньше, он просто недослышал. Пан Рептилло сразу сделался ужасно больным, и не могло быть и речи, чтобы он куда-то ехал. Ехать он отказывался с энергичностью самого здорового, вплоть до того момента, когда помощник комиссара Вольский сладким тоном попросил пани Рептилло принести стаканчик воды.
Возняк немедленно воспользовался ситуацией.
— Вы хотите, чтобы мы вам все эти вопросы задавали в присутствии вашей супруги? Она наверняка охотно послушает…
— Какие… Какие вопросы?
— Насчет пани Идалии Красной из кабака «А фиг вам». О пани Хелене Хавчик. О вашем сопернике, пане Бартоше…
— Тихо! — дико зашипел пан Рептилло, потому что супруга со стаканчиком воды уже возвращалась, а уши ее словно бежали впереди нее самой. — Ну да… возможно… А до завтра… ну, то есть это уже сегодня… это не может подождать?
— Не может. Этот бандит с лохмами в носу очень нас интересует, мы его ищем. Вдруг он снова от нас уйдет? Наша машина ждет внизу, она большая и удобная, милости просим.
Оказавшись между молотом и наковальней — то есть темпераментной и сверкающей подозрительным оком супругой и чересчур хорошо информированной полицией, — пан Рептилло выбрал второе. Пани Рептилло, правда, запротестовала, озабоченная здоровьем супруга, но мужская солидарность взяла верх.
Постанывающего, сердитого и несчастного пана президента компании перевезли в отделение, где никто не стал демонстрировать ему бандитов с лохмами в носу. Но пан Рептилло явно предпочел бы самых волосатых и лохматых троглодитов тем вопросам, что ему задавали.
Все началось с Бартоша.
— Ну что значит «не знаю»! — разозлился пан Рептилло. — Ведь я же знаю, что этого мошенника давно нет в живых, как я могу его знать? Что он, с того света мне ручкой машет, мол «привет-привет»?
— А откуда вы знаете, что его нет в живых?
— Ну как это откуда? От Идальки. Она все знает, у нее везде знакомства… То есть из сплетен, люди болтают…
Пан Рептилло сам доносил на себя изо всех сил. Несомненно, на это повлиял таящийся в домашнем уюте образ его грозной супруги.
— И когда пани Красная вам об этом рассказала?
— Только что… То есть не так давно. Да разве упомнишь, кто и когда тебе всякую чушь в уши льет…
— Случайно, не вчера? Вы встретились с ней в служебных помещениях ресторана…
— Да какое там вчера, в каком ресторане… Она давно уже это говорила, сплетни по всему городу распускает!
— И поэтому вы договорились с ней встретиться возле тех сараев? Вы надеялись, что никто вас не видит, и в темноте вам удастся навсегда заткнуть ей рот. Так вы ей и сказали.
— Швабра паршивая! — вырвалось у пана Рептилло сквозь скрежет зубовный. — Она меня… Что это я… Навоз у нее вместо мозгов…
— Вот именно, она вас…
Занятый точным и подробным описанием черт характера и внешности пани Красной, пан Рептилло пару минут не обращал внимания ни на какие вопросы.
Возняка это не удивило. Оперативник, который любовался сценой драки с некоторого отдаления, успел пересказать, что именно он видел. Пан Рептилло дал по физиономии пани Красной и усердно приступил к ее удушению, но, видать, забыл, что пани Красная была когда-то надзирательницей в женской тюрьме, и с работой своей справлялась весьма успешно. Возможно, он легкомысленно отнесся к этому факту, ибо дальнейшее застало пана Рептилло врасплох. Пани Идалия моментально опомнилась от шока, в ответ начистила репу пану Рептилло, после чего добавила еще целый ряд дополнительных манипуляций. Территорию она знала, заметив подбегающего оперативника, а за ним — Казика Вольского, она тут же исчезла из виду. Никакого бычары с лохмами в носу, ясное дело, не было, а пан Рептилло покрыл себя несмываемым позором. У Возняка сложилось впечатление, что он гораздо охотнее признался бы в том, что отрубил голову сопернику, нежели чем в позорном поражении от рук мерзкой бабы. Это его очень огорчило.
Поверив в сверхъестественную притягательность покойного Бартоша для женщин, Возняк делал ставку на соперника, который почему-то пребывал в страшном бешенстве.
Эва Гурская была реалисткой и никогда не страдала мифоманией. Если она так отчетливо запомнила ощущение бешенства, которое ломало и трясло жасмин, значит, бешенство там было. Бушевало. Ревело. Как буйвол, продирающийся к врагу. Прорвался, впал в ярость, схватил первое, что попало под руку, и как следует размахнулся.
Хелюся с ее растоптанными чувствами либо эмоционально сникла, либо убежала в слезах и самого убийства не видела. И это было единственное логическое объяснение преступления.
Да, но сам преступник должен был быть взволнован куда больше. Волнение же пана Рептилло коренилось в настоящем моменте, а не в прошлом десятилетней давности. К прошлому он был явно равнодушен. Неужели притворялся? Уже поверил, что совершил идеальное преступление?
Срок давности можно было в расчет не принимать: десять лет с грошами, до двадцати далеко. Или он забыл, что сделал?
Значит, надо ему напомнить!
И тут пан Рептилло превратился в гранит и мрамор, в чем ему весьма помогала нарастающая ярость. Никакого шестого июня он ни на каких огородах не был, плевать он хотел на все лютики-цветочки, он не садовод. Что, еще и дождь шел? Он еще с дуба не рухнул, чтобы под дождем шляться по кустам. Да и каким чудом он может помнить, что делал шестого июня десять лет назад! Может, был на какой-нибудь конференции, может, в кабаке, может, в Болгарии.
— Может быть, жена вспомнит? — сладким голоском подсказал Возняк.
Пугалка подействовала. Пан Рептилло закрыл рот и с минуту молчал. Возняк еще подбодрил его, вспомнив пани Красную и пани Хавчик, если свести всех трех женщин вместе, это обязательно освежит память пана Рептилло. Это уже было выше сил несчастного. Бедолага застонал, охнул и наконец принял мужественное решение.
— Ладно, расскажу. Что вы хотите знать?
— Шестого июня десять лет назад вы были на том участке?
— Пан комиссар, я не знаю, шестого этого было, пятого или седьмого. Но я там был. Если я не признаюсь, жена расскажет. А дождь тогда шел, это факт.
Возняка слегка удивило сообщение о разговорчивости жены пана Рептилло на эту тему, но он продолжил допрос.
— И что там происходило? Вы встретили там пани Хавчик и пана Бартоша.
— Ни хрена! — перебил его хриплым ревом замученный пан Рептилло, снова разозлившись. — Если бы! Я полез туда за Хелюсей, бегаю за ней всю свою жизнь и буду бегать, это мое дело. Если Бартош с ней будет там миловаться — не выдержу, наконец-то раз в жизни дам ему в рожу. Это я так думал. Я о ней знал все, и где она шляется, потому что я своим людям велел за ней следить. Да и следить-то особо нечего было, никаких фокусов она не вытворяла, да и муж за ней тоже следил. Я хотел так украдкой за ней подглядеть, ну и пшик из этого вышел, какая-то дрянь меня поймала.
