Ознакомительная версия.
– Не может быть!
– Очень даже может!
– Но все вокруг говорили, что у нее счастливый брак!
Анна Касьяновна рассмеялась.
– Что же за труд хорошей актрисе любовь при посторонних изобразить! Только скажу вам правду. Сюда к ней мужчина приезжал!
– Как его звали?
– Вот чего не знаю, того не знаю, я его не видела!
– А говорите, приезжал!
Анна Касьяновна прищурилась.
– Так постельное белье рассказало, мы его раз в неделю обязательно меняем. И по простыням видно было: не одна она спала.
– Может, муж ее навещал!
– Нет, – покачала головой кастелянша, – любовник. Муж бы подъехал открыто, пошел к центральному входу. Только никто его тут не встречал. Кавалер через заднюю калитку небось шмыгал, она как раз у второго коттеджа. Такие вот дела.
– Ну уж и напридумывали, – подначила я бабу, – наговорили на честную женщину!
Анна Касьяновна побагровела.
– Вот и нет, святая правда!
– Все равно верится с трудом, Беллочка обожала мужа.
– Да ежели хотите знать, ее любовничек – писатель был, книжечки выпускал, – азартно выкрикнула кастелянша.
– И это придумали!
– Правду говорю!
– Откуда вы знаете? – презрительно фыркнула я, чувствуя, как сильно начинает колотиться сердце.
– Когда Беллочка умерла, – немедленно сообщила Анна Касьяновна, – супруг прибыл и давай сухие глаза платком промокать.
Потом прошел в корпус, сел у директора в кабинете и деловито спросил:
– Номер она оплатила или должна осталась?
– Все в порядке, не волнуйтесь, – успокоила его Королькова и велела Анне Касьяновне: – Анюта, собери вещи Марковой.
Но муж замахал руками:
– Ни в коем случае, тряпки не возьму, боюсь, не смогу на них даже взглянуть!
Анна Касьяновна отправилась убирать коттедж. Минут через пятнадцать туда без стука ворвался шофер безутешного вдовца и командным голосом возвестил:
– Драгоценности где?
– Какие? – испугалась кастелянша, складывавшая вещи в элегантную дорожную сумку «Самсонит».
– Такие, – передразнил грубиян, – кольца, серьги… Смотри, коли сперла, мало не покажется!
Никогда еще в жизни Анну Касьяновну так не оскорбляли, с каменным лицом женщина ответила:
– Посмотрите на тумбочке у кровати, если было золото, оно скорей всего там!
– Было оно, не сомневайся, – гаркнул водитель и прошел в спальню.
Через пару минут, держа в руках небольшую коробочку, он вновь возник перед кастеляншей.
– Подождите, – попросила женщина.
– Чего надо? – насторожился грубиян.
– Вещи заберите, я чужим не пользуюсь.
– Это говно хозяину без надобности, – хрюкнул парень и ушел.
– Ну и при чем тут любовник-писатель? – вздохнула я.
– Платья нам с Верочкой не подошли, узкие слишком, отдали их Леночке Ковригиной, уборщице из большого корпуса. Себе только косметику оставили да книги. Их там несколько штук было, хорошие, вон, гляньте, на полочке…
Я подошла к стене, отодвинула стекло. Шекспир «Двенадцатая ночь», Борис Пастернак «Стихи», «Поэзия серебряного века» и «Разговор со стальной крысой». Последнее произведение удивило, оно как-то выбивалось из общего строя остальной литературы. Дешевое бумажное издание, так называемый покет. Книжонка, предназначенная для чтения в метро, да она и стоит чуть дороже газеты, рублей десять, не больше!
– Берите вон ту, про крысу, – велела кастелянша.
Я послушно вытащила книгу. Обложку украшал яркий рисунок какой-то неизвестной планеты. Темно-синее солнце освещало мрачный пейзаж в бордовых тонах. В центре композиции помещалось изображение зверя, сильно смахивающего на динозавра, на нем верхом сидела женщина в кожаном комбинезоне. Вместо лица у нее была морда крысы. Ни за что бы не стала даже прикасаться к такому изданию.
– Да вы откройте на первой странице, – торопила меня Анна Касьяновна.
Я глянула внутрь и увидела фразу, написанную аккуратным, каким-то детским почерком.
«Белочка, любимая, смотри страницу 146, твой Сергей».
Руки сами нашли нужную страницу.
«– Когда же мы будем вместе? – спросил Роберт у Крысы.
Та спокойно ответила:
– Не в этой жизни, дружок!
– Но почему, я не нравлюсь тебе?
– Ты молод, слишком молод для меня.
– Но и ты не стара…
– Я прожила очень много жизней и слишком много видела, на самом деле мне две тысячи лет.
– Я люблю тебя, дорогая, и мечтаю просто молча сидеть рядом, разреши, стану твоей собачкой.
Крыса рассмеялась.
– Нет, у собаки короткий век, лучше превратись в камень».
Закрыв книжонку, я глянула на обложку. Сергей Сомов, издательство «Астра».
– Подарите мне эту вещь!
Кастелянша насторожилась.
– Зачем?
– Я давно слышала про «Разговор со стальной крысой», но нигде не могла достать.
– Вы любите подобную литературу?
– Нет, сын очень просил.
– Ну не знаю… может, Вера почитать захочет.
Я подавила ухмылку, вытащила из кошелька триста рублей и протянула бабе.
– Купите дочери более подходящую литературу, сказки, например.
Кастелянша быстро спрятала розовые бумажки.
– Берите, коли вам так надо!
Я взяла книжонку, пошла было к двери, но на пороге притормозила и спросила.
– Разве сюда милиция после смерти Марковой не приезжала?
– А как же, – фыркнула Анна Касьяновна, – слетелись менты, словно вороны на падаль.
– Что же про книжку вы не рассказали?
– Никто меня не спрашивал. Только поинтересовались, где вещи, и к Алле Михайловне пошли. Она с ними дело имела…
– Сами-то почему не принесли им повесть?
Сестра-хозяйка побагровела.
– Ненавижу ментов, сволочи они все. Мужа моего, пьяного, в отделении так отделали, что помер через полгода, почки отбили, ну не гады? Знаю я их! Ухватят за бесплатно и привет. Нет, думаю, кому-нибудь книжечка-то понадобится. Вот вы и прибыли.
Она помолчала, а потом хитро добавила:
– Знаю зачем!
– Ну и зачем? – удивилась я.
– Так небось этот писатель вам муж, – выпалила Анна Касьяновна, – вот и решили следы замести.
– Ты в своем ли уме? – обозлилась я и вышла, хлопнув дверью.
Ясно теперь, отчего у нее родился ребенок даун. Муж был алкоголик, регулярно попадавший в милицию, а сама Анна Касьяновна – непроходимая дура. Видали ли вы таких идиоток! Через три года после того, как благополучно закрыли, дело, я явилась «заметать следы»!
Перед тем как уехать из санатория, я обошла второй коттедж со всех сторон и увидела калитку. Небольшую, незаметную на первый взгляд дверку. Она была заперта не на замок, а на большую ржавую щеколду. Я подергала задвижку, ладони мигом приобрели ярко-оранжевый цвет. Нехотя чугунный «язык» поднялся. Петли протяжно заскрипели. Входом явно давно не пользовались, но открыть его ничего не стоило, даже теперь. Пара капель любого масла, и дверка станет как новая.
Домой я ехала, пытаясь выстроить в голове версию. «Жигули» уже не казались такими неудобными, единственно, что раздражало, – жесткое сиденье с идиотски изонутой спинкой и тугой руль. У «Форда» и у «Вольво» кресло приятно поддерживает спину, а «баранку» можно легко вращать одним мизинцем.
Ворота поселка за время моего отсутствия превратились из коричневых в ярко-зеленые. В такой же цвет красили и забор. Несколько маляров неславянской наружности споро махали кистями и валиками. За рабочими внимательно наблюдал один из охранников. Увидав незнакомый автомобиль, секьюрити повелительно поднял руку и крикнул:
– Стой, тут частное владение.
Я высунулась в окошко.
– Добрый вечер, Григорий Петрович.
– Ох, Дарья Ивановна, – изумился мужчина, – на «Жигули» пересели?
– Это временно, пока «Форд» в ремонте. А вы забор перекрашиваете?
– Вот уж дурость, так дурость! – с чувством воскликнул Григорий.
– А что такое? – заинтересовалась я.
Выяснилась смешная вещь. Сегодня утром, едва пробило восемь часов, явился курьер из местных органов управления с пакетом. В нем содержался, нет, не приказ, настоятельная просьба выкрасить забор и ворота в цвет молодой листвы.
– Зачем? – удивилась я.
– Вроде тут правительственная трасса, и все должно быть одного тона, для красоты.
– Но у нас коттеджный поселок, мы-то им не подчиняемся!
– Так-то оно так, – вздохнул Григорий, – да и стоим в глубине, с шоссе не видно, только управляющий решил не спорить и нанял маляров. Хотите зеленую ограду – нате. Эти местные чиновники такие злопамятные, начнут потом вредничать да по пустякам привязываться.
Бурча себе под нос, секьюрити щелкнул брелком, ворота медленно открылись. Я покатила к дому. У наших чиновников неистребимо желание угодить начальству. Одна из моих подруг, Рада Коноплева, жила на Ленинском проспекте, там есть такой огромный дом из светлого кирпича, на первом этаже которого находится магазин «Кинолюбитель». Место для проживания не из лучших, шумно, грязно и очень много всякого народа. Но Коноплева притерпелась и даже перестала реагировать на гул бешено летящих машин.
Ознакомительная версия.
