Ознакомительная версия.
«Разбегались они потому, что ты – садист и психопат! – злобно подумала Мариша. – И твои же собственные братки хотели тебя завалить, потому что им надоели твои изуверства».
Но на этот раз, уже наученная недавним опытом, она постаралась изобразить на лице почтение и внимание. Кажется, ей это удалось. Жгут не стал гневаться и продолжал разглагольствовать дальше. Марише уже давно стало ясно, что этот человек не просто преступник. Он еще и тяжело болен психически. У него явная мания величия и к тому же склонность к садизму. Наверняка на его совести множество жертв, умиравших долго и тяжело. И далеко не обо всем известно милиции.
– Я решил, что недостаточно наказать одну лишь Милку. Пострадать должен был и ее хахаль! Кто он такой?! Кем он себя возомнил?! Никто не смеет покушаться на мое имущество! Милка была моей! И всему миру должно быть об этом известно. А если нет, то им же хуже! Я нашел и жестоко покарал предательницу и ее ухажера! – И Жгут злобно захихикал: – Теперь он окажется в тюрьме! А там очень несладко, поверьте мне, девочки! Да я еще и сделаю так, чтобы отравить ему жизнь окончательно. Он не выдержит и месяца. Сдохнет, проклиная ее имя! Как она сдохла, проклиная мое!
Ну, точно! Психопат! И замашки у него, как у законченного психа! И угораздило же Маришу открыть ему дверь! И Мариша снова покосилась на лежавшего неподвижно парня Бритого. Как его зовут? Дима? Мерзавец он, этот Дима! Плохо их Бритый муштрует. Распустились вконец!
Как там в этом Древнем Китае было? Надо умереть, но клиента своего спасти? Вот и правильно! Вот и спасал бы! А этот Дима что сделал? Совсем не то он сделал! Хиляк он и слабак! Показал ему Жгут нож, мальчишка и разнюнился. Привел сюда врага и сдал ему крепость вместе со всеми осажденными.
На мгновение Марише показалось, что Дима шевельнулся. Но нет, это был всего лишь обман зрения. Парень лежал совершенно без движения и без сознания. Проку от него сейчас было не больше, чем от кухонной табуретки. А учитывая то, что он уже натворил, даже меньше! Табуретка, что ни говори, вещь полезная. А этот… наворотил дел – да и разлегся прямо посредине комнаты! Конечно, табуретка лучше! А этот… Ни посидеть на нем, ничего!
Видимо, на Маришкином состоянии плохо сказался удар дверью по лбу. То в словах Жгута ей начинал видеться какой-то смысл. То теперь эти странные ассоциации Димы с табуреткой…
– Ты меня совсем не слушаешь! – донесся до Мариши голос Жгута.
Она взглянула на него и как можно искренне произнесла:
– Прости, пожалуйста. Отвлеклась.
– Молодец, что не врешь, – тут же перестал злиться Жгут.
Кажется, при определенном отношении даже к этому психопату можно было найти свой подход.
– Руки очень затекли, – пожаловалась ему Мариша, пользуясь тем, что у них со Жгутом вроде бы установились доверительные отношения.
Стокгольмский синдром, чтоб ему пусто было!
Между тем Жгут и в самом деле подошел к Марише, поигрывая своим огромным ножом. Почему-то Мариша не сомневалась, что на этом лезвии кровь многих десятков жертв. И она невольно вздрогнула, когда холодное лезвие коснулось ее руки.
– Боишься? – прошептал Жгут. – Не бойся. Твое время еще не пришло! Чем больше я смотрю на тебя, тем больше ты мне нравишься. Знаешь об этом?
Мариша неопределенно помотала головой, что можно было трактовать двояко. И как согласие, и как отрицание. Жгут, разумеется, выбрал то, что ему пришлось больше по вкусу.
– А что, если мы с тобой уединимся в соседней комнате? – заговорщически прошептал он. – Или ты предпочитаешь на публике?..
И он плотоядно уставился на Маришу. Этого только не хватало! Похоже, псих воспылал к ней нешуточными чувствами! Вот только жаль, что, удовлетворив свою похоть, он немедленно избавится от Мариши. А если нет? Что, если он в нее крепко втюрится и хоть на несколько дней отсрочит время ее казни? Ну, до тех пор, пока она ему не надоест? Что, если рискнуть?
Но, к чести Мариши, надо сказать, что она немедленно прогнала прочь эти трусливые мысли. Никогда! Никогда она по доброй воле не свяжется с таким уродом! Пусть внешность ему пластические хирурги и выправили. Красавчик получился что надо! Но все равно он – садист и маньяк! Он убил Милу и подставил Евгения. И Виктора он тоже подставил. А уж тот вообще был ни при чем.
– А ты знал, что в сауне находились двое мужчин? – спросила у Жгута Мариша, пока тот возился со стягивавшим ее руки скотчем.
– Двое? – равнодушно переспросил у нее тот. – Ну, конечно, знал. Я всегда и все знаю.
– И тебе не было их жаль?
– Второй оказался невольной жертвой. Он был не в том месте и не в то время. Ничего не поделаешь, значит, ему судьбой было так предписано.
– Сесть в тюрьму за преступление, которого он не совершал?
– В тюрьму попадают по самым разным мотивам.
– Нет, все равно! – настаивала Мариша. – Как тебе удалось провернуть такое? На глазах у всех работников автомойки пронести труп Милки в сауну! Как это у тебя получилось?
– Ты восхищаешься мной?
Жгут явно ожидал положительного ответа. И Мариша кивнула:
– Вообще-то, впечатляет…
– Я еще и не на то способен! – обрадовался Жгут.
С психикой у товарища точно был полный караул! Он то радовался, как трехлетнее дитя при виде новенького клубничного чупа-чупса на палочке и со жвачкой внутри, то исходил ядом, как столетняя кобра.
– Я начал действовать не сразу, – признался он Марише. – Сначала я засек Милку. Не скажу, что я сильно скучал по этой дуре. И не искал я ее вовсе! Но был поражен, когда один из мойщиков, полировавший мою машину, внезапно крикнул: «Привет, Милка!»
…Жгут, неторопливо покуривавший в сторонке, невольно взглянул на девушку, которая носила имя кинувшей его любовницы. У него в мозгу даже промелькнула короткая мысль как-нибудь отплатить ей за то, что у нее такое противное имя. И вдруг в ответ он услышал знакомый голос! Голос женщины, в отличие от ее внешности, не претерпевает таких разрушительных изменений со временем. И Жгут по голосу моментально узнал свою бывшую любовницу.
– Меня словно кипятком обварило! Стою и пялюсь на эту сучонку, как последний дурак! А она ухмыльнулась своей мерзкой улыбочкой, зубки редкие свои показала и на шею тому пузану кинулась. Я мигом просек, что у нее с ним любовь. Милка, когда в мужика втюривалась, всегда его козликом называла. Вот и этого она так же обласкала.
– И ты решил ее убить?
– Прямо там и решил! – кивнул Жгут. – Ни минуты не сомневался, как мне надо поступить. Прямо с того дня и начал следить за этой дурой! И Любку – наперстницу моей шалавы, – и дружка его вместе с женушкой кислорожей выследил. Обо всех все выяснил. И точно знал, что мне теперь делать.
В тот день Жгут выехал на охоту за своей бывшей любовницей, сбежавшей от него много лет тому назад и вот теперь вновь попавшейся ему на глаза. Преступник не желал в этом признаться даже самому себе, но за годы скитаний, на которые Жгут себя обрек, он сильно соскучился по своей прежней жизни. И предстоявшая ему встреча с Милкой чем-то его даже радовала. Он не сомневался, что вдоволь потешится над попавшейся ему в руки неудачницей. А потом… Потом он свершит над нею свою месть! И будет торжествовать еще очень долго!
Милка доверчиво запрыгнула к нему в машину, привычно оттарабанив прейскурант за оказание интимных услуг. Но Жгут не собирался заниматься с ней сексом. Он был достаточно наслышан о современных методах криминалистики. И не желал оставлять на теле у Милки свои отпечатки и прочие микрочастицы, по которым его могли легко вычислить.
Ведь будучи некогда криминальным авторитетом в городе Брянске, Жгут неоднократно попадал в поле зрения властей. И карточка с его данными – он был в этом совершенно уверен – до сих пор хранилась где-нибудь в закромах брянского уголовного розыска.
– Так что Милку я не бил, не насиловал. Так, попугал ножичком чуток, но не сильно. Чтобы она мне кровью или блевотиной машину не испачкала. Чисти ее потом после такой потаскушки!
Оглушив Милку имевшейся у него в машине бейсбольной битой, Жгут завернул на мойку. Он знал, что вечером в этом бойком местечке всегда полно народу. Люди возвращались с работы домой или ехали на свидания. И обязательно заезжали сполоснуть перед этим своих железных коней.
– Так что я скромненько пристроился в самый конец очереди. Поставил свою машину вплотную к закутку с сауной, так, чтобы никто не видел, что я делаю. Вытащил Милку с заднего сиденья и отнес ее в сауну. Дверь я заранее открыл. А эти двое, парившиеся там, меня даже не увидели.
У Жгута даже мелькнула мысль: припереть снаружи чем-нибудь дверь парной и включить регулятор температуры на максимум, чтобы те двое сдохли от жары, но он вовремя одумался. Тогда ему вряд ли удастся списать убийство Милки на ее любовника. И Жгут благоразумно вернулся к своему первоначальному плану. Он зарезал девушку ножом, который нашел на столе. И ушел, очень довольный содеянным, в полной уверенности, что его ни в чем и никогда не заподозрят.
Ознакомительная версия.
