— Итак, мое предложение Вы решили проигнорировать! — довольно злобно начал я. — А жаль! Сейчас почти все ваши головорезы либо в больницах, либо в полиции. Что, в принципе, для вас особого значения не имеет: у Вас своя Голгофа!
— Дон Лючано за меня отомстит! — прошипел противный старикашка.
— Не думаю! — улыбнулся я. — У меня есть к нему одно предложение, от которого он не захочет отказываться! Вы, ваш сынок и ваш бизнес! Мне чужого не надо! Но и своего я не отдам! Так что мы с вами едем в маленькое путешествие в Рим, где, по моим данным, он сейчас и гостит.
Бартоломео бессильно зарычал и обреченно обвис в рукавах халата…
Как я и предполагал, Дон Лючано принял нас незамедлительно, стоило его слуге доложить о приезде делегации от «Русской Семьи». Описав ему ситуацию, и предоставив видеозаписи, копии протоколов полиции и тому подобную дребедень, я смог предложить ему беспроигрышный вариант для небольшого передела собственности. А уж потом вручил ему аккуратно спеленатых и украшенных голубыми бантиками папу с сыном.
Лючано тут же развеселился и начал любовно хлопать бывшего соратника по бизнесу по дряблым щекам:
— Я говорил тебе, не зарывайся? Говорил! А ты посмел обидеть таких достойных молодых людей! Да еще из русской Семьи! Нет, ты определенно выжил из ума! Что ж, придется мне отвечать за тебя перед Господом и людьми. — Он притворно сложил ладони и набожно посмотрел куда-то вверх. — Ах, как жаль! — потом хитро посмотрел на меня, и рявкнул:
— Унесите эту падаль!
Потом предложил нам кофе и доброжелательно продолжил:
— И все-таки я бы хотел отплатить вам за такой чудесный и неожиданный подарок! Ведь, если называть вещи своими именами, то вы — далеко не наивные ребята. Будь у вас желание наложить лапу на его бизнес, что бы значил для вас я, сидящий на своей Сицилии? Ничего! Так что именно вам надо?
Я довольно улыбнулся, отхлебнул немного кофе, действительно оказавшийся отличным, и протянул Дону Лючано пачку бумаг:
— Дон Лючано! У нас действительно есть определенные планы относительно сотрудничества с Вами. И мы бы хотели их обсудить. Но они не касаются Лос-Анджелеса. И владений Бартоломео. При любом вашем решении считайте их нашим подарком. Мало того, ваш человек в нашем городе может рассчитывать на определенную помощь с нашей стороны. А нас интересует Италия! Как вы знаете, в вашей стране есть предприятия, выпускающие изделия из кожи и меха, более девяноста процентов продукции которых потребляет Россия. Их стоимость, по моим прикидкам, составляет около двадцати процентов от активов Бартоломео. Мы бы хотели получить как минимум контрольные пакеты акций этих предприятий. Само собой, чтобы принять какое-либо решение, вам нужно время. В этих документах вся имеющаяся у нас информация. Вот моя визитка, — я с поклоном положил ее на стол. — Мы еще два дня побудем в вашей стране, немного отдохнем, и будем вам очень признательны, если вы рассмотрите наши скромные предложения. А пока позвольте откланяться!
Дон Лючано, бегло пробежав бумаги на своем столе, довольно ехидно усмехнулся, встал вслед за нами, проводил до дверей кабинета и, попрощавшись, добавил:
— Оказывается, все, что я слышал про русских, ерунда! Вы умеете работать не только кулаками, но и головой! У вас, юноша, железная хватка! И я бы не хотел иметь вас в числе своих врагов!
* * *
Добравшись до отеля, мы подобрали там волнующихся за нас Татьяну, Людмилу, Мицуко, охраняющего их бойца и отправились куролесить по городу. Юлька, сославшись на срочные дела, почему-то осталась в Лос-Анджелесе и с нами не поехала, хотя в Италии еще не была.
Сначала мы немного погуляли у Колизея, и Вован, замучив нас позированием у чем-то понравившейся колонны, нащелкал целую пленку, а потом куда-то исчез. Мы, дожидаясь его, немного перекусили в небольшом кафе по соседству. Часа через полтора, когда я уже начал волноваться за своего друга, он с довольным видом возник рядом с нами, и, переведя дух, подозвал к себе официанта.
— И где тебя носило? — спросил у него я.
— Да вот, решил вопрос с подарком Толяну! — гордо ответил он и показал мне рукой в сторону Колизея.
Я внимательно посмотрел в указанную сторону и сначала не понял ничего. Но, всмотревшись, я почувствовал, что мои волосы встают дыбом: толпа рабочих с помощью подъемного крана аккуратно отделяли колонну, так понравившуюся братку, от остальной постройки и скоро погрузили ее на подогнанный грузовик.
— Хочу поставить ее на даче Шефа ко дню его рождения! С дарственной надписью, — похвастался он. — Правда, надпись я еще не придумал!
Мицуко, выслушав перевод Татьяны, с ужасом и уважением посмотрела на своего кавалера:
— А ничего, что это памятник культуры? — спросила она.
— Тем приятнее будет Толяну! Он ведь тоже человек культурный! — ответил Вован, уминая кусок пиццы.
— Босс! А вы что ему подарите? — с ужасом в глазах посмотрела она на меня.
— Я пока не решил! Но ваша Фудзияма у него на участке определенно не поместится! — под общий хохот посокрушался я. — Хотя, если прикупить немного земли? Ладно, расслабься, я пошутил! Пора бы еще где-нибудь погулять!
— Хочу в Венецию! — мечтательно произнесла Людмила. — Там такие красивые каналы! По ним плавают гондолы, а всякие певцы так мило распевают свои серенады!
— В чем проблемы? — спросил Вован. — Я тут недалеко видел пролетавший полицейский вертолет! Им наверняка нечего делать! Пусть немного подработают!
— Энди! Ты с твоими ребятами развлекайтесь по своей программе! Возьми денег, — я протянул ему пачку сотенных, — и купи телефон. Сообщишь мне номер. Встретимся завтра у отеля часов в пять вечера. Если, конечно, Лючано не позвонит раньше. Да, не вздумай экономить деньги! Я тебя не пойму!
Полицейские не сразу, но согласились нас немного покатать. Еще бы: пачка долларов в руках Вована выглядела очень убедительно. Мало того, поняв, что им достанется вся пачка, а не пара бумажек, пилот даже пустил за штурвал и меня, и Вована. Правда, уже за городом, видимо, побоявшись за состояние зданий и здоровье народа. Однако и я, и Вован не посрамили гордого звания «отморозок», как выразилась Татьяна, пристегнутая ремнями к сиденьям в салоне и, единственная из дам не особенно кричащая на виражах. А виражи были что надо: даже пилот зажмуривал глаза и бормотал под нос что-то вроде «Мамма миа!». Вован даже хотел попробовать сделать мертвую петлю, но я его отговорил, так как этот тип вертолета ее не делает. Тем более эта полицейская мыльница. Потом мы заправились на каком-то небольшом аэродромчике и довольно скоро оказались в Венеции. Оставив пилота с половиной суммы ожидать нас на каком-то футбольном поле и оплатив моральные издержки тренирующимся футболистам, потерявшим возможность погонять мяч, мы поймали такси и вскоре высадили из первой попавшейся навстречу гондолы галдящих китайских туристов. Потом началось шоу: мы устроили гонки по каналам с еще двумя энтузиастами. Потом чуть не утопили ресторан на плаву, подрезав летящий по каким-то надобностям катер, который, собственно, и ушел прямо в борт ресторана. Потом побросали в воду возмущенных нашим поведением пассажиров катера и ресторана, еще оставшихся в сознании. Потом решили немного погулять пешком: наш гондольер, измученный часовой «прогулкой», валялся без сил на борту своей лодки, среди нескольких вожделенных ассигнаций.
Прогулка пешком оказалась еще веселее: на одной из площадей толпу зрителей веселила группа акробатов и силачей. Мы с удовольствием посмотрели на фокусы в исполнении обаятельного пожилого артиста, с непередаваемой грацией извлекавшего гвозди из ноздрей, незаметно снимающего часы у зрителей, захваченных созерцанием чудес, а потом возвращающий им свою добычу.
Девочки хлопали в ладоши акробатам, вытворяющим что-то невероятное на тоненьком стальном тросе, натянутом над мостовой. Но потом на помост вышел местный силач, и, гулко стуча себя по голой груди, пригласил любого желающего сразиться с ним в кулачном бою или в борьбе.
В толпе желающих не нашлось, а в нашей компании — аж два! И я, и Вован. Уступив старшему право быть первым, я остался с девушками, а браток, словно ледокол растолкав толпу зрителей, легко взобрался на помост. Громила-артист удивленно посмотрел на Вована, снимающего свой любимый пиджак от Дольче Габбана, и довольно ухмыльнулся, потирая руки. Однако его надежды славно позабавиться, поиграв с наивным туристом не оправдались: обхватив Вована за грудь и сомкнув руки за его спиной, он внезапно понял, что попал в еще более жестокие тиски! Он попытался было выскользнуть из захвата, но не тут то было: мой друг очень технично прогнулся вместе с ним назад, и, выполнив бросок с прогибом, припечатал свою жертву к помосту всеми своими ста тридцатью килограммами. Встав, он подал громиле руку, дождался, пока тот встанет и переведет дух, и снова отправил мужчину полетать. Получив море удовольствия, он посетовал на то, что эти итальянцы «хрупкие какие-то», и под аплодисменты зрителей спрыгнул на брусчатку. А измученным силачом занялся я. Правда, в первые секунд двадцать оскорбленный бесславным поражением громила пытался выместить на мне весь свой нерастраченный пыл, но, нарвавшись на мои не очень акцентированные удары, он забегал от меня, как молодая, но очень обожравшаяся лань! Толпа хохотала, я подбадривал партнера легкими пинками под объемистый зад, а он, обливаясь потом, накручивал круги на помосте. Наконец, очередной раз упав на повороте, он запросил пощады. Само собой, я согласился, картинно поставив ногу на грудь поверженного гиганта, и под аплодисменты толпы спустившись с помоста, получил от наших дам положенные за победу поцелуи.
