Ознакомительная версия.
— Простите, — вмешалась я, — а теперь речь о ком?
— Да о ней же, о Зинаиде, — гневно бросил он мне и с жаром продолжил: — С безразличием трупа движется она по жизни, оживая лишь при виде пауков и тараканов. Ненавижу в Изабелле её истекающую похотью блудливость!
«Очень квинтэссентно сказано, — про себя отметила я. — Тамарке по этой части до него далеко.»
— А Татьяна! — тем временем продолжал Фрол Прокофьевич. — Это не женщина, а колючая проволока, опутывающая вас начиная прямо с горла! А Полина, с её писком, не говоря уже о борще! С чего бы не начался наш с ней разговор, закончится он неизменными моими клятвами. Как ей их только вытягивать из меня удаётся? И клянусь в том, чего сам Бог не смог бы для неё сделать, а потом, конечно, винюсь.
«Ужас! Ужас!» — только и подумала я.
— Соня! — Фрол Прокофьевич снова схватил меня за руки. — Соня, передать вам не могу, как страшно попасть во власть к таким женщинам.
— К любым страшно, — заверила я.
— К этим особенно, — в свою очередь заверил и он. — Эти вымочат вас, а потом выстирают, выполощут, выжмут и повесят сушиться. И не останется в вас после этого ничего человеческого.
— Сами виноваты, — укорила я. — Зачем завели их так много?
Фрол Прокофьевич обезумевшим взглядом посмотрел на меня:
— Я завёл?! Да они сами! Завелись сами!
— Да это же не тараканы.
— Хуже! Хуже! Тараканы не лезут к вам в душу! Соня! Они ограничиваются кухней. А эти разбрелись по всей моей жизни, они совали нос в каждый уголок, мне негде было спрятать свою тайну. Я жил под микроскопом! Соня!
«Ужас! Ужас-ужас-ужас!» — вторично подумала я.
— И вот настал день, когда я осознал, как я их ненавижу! Как ненавижу! Соня!
Я, где-то как-то испугалась. В глазах Фрола Прокофьевича было одно безумие, одно сумасшествие. Бедняга, до чего его довели.
— И тогда я решил: или я или они. Придётся сделать выбор, вместе нам тесно на этой земле.
— Несложно представить куда пал ваш выбор, — не удержалась от сарказма я.
Воспалённый Фрол Прокофьевич к моим словам отнёсся серьёзно.
— Нет, — закричал он. — Нет, Соня! Сначала я выбрал их. Я хотел покончить жизнь самоубийством, но тут мне позвонила Зинаида и попросила на выходные смотаться в Пензу к её тётушке.
— Смотаться с ней или одному? — уточнила я.
— Какой — с ней! — возмутился Фрол Прокофьевич. — Если бы! А то без неё. Просто взять и смотаться, будто нет у меня своих дел.
«Это примерно так же как с этой Рязанью,» — подумала я.
— Согласился, я всегда соглашаюсь, потому что знаю — будет хуже. Потом позвонила Полина и учинила скандал. Она узнала, что я отвозил в химчистку ковёр Татьяны. Пришлось везти и её ковёр. Потом позвонила Изабелла…
— В общем, — продолжила за него я, — столкнувшись с их эгоизмом, вы вспомнили про свой.
— Да, — пылко подтвердил Фрол Прокофьевич, — вспомнил и подумал, а почему, собственно, я? А почему не они? И передумал. Я купил на базаре курицу, отрубил ей голову и воспользовался этой кровью для своего якобы ухода из жизни.
— Но зачем вам понадобилось впутывать в это дело меня? — возмущённо спросила я.
Фрол Прокофьевич смутился и даже покраснел.
— Вы простите, Сонечка, но должен же был кто-то организовать моих жён. Без вас они разбрелись бы не туда, куда надо, или сразу же вызвали бы милицию, а ваша логика меня вполне устраивала. Мне понадобился ваш ум.
За эти слова я сразу же ему все простила.
«Что ж, — подумала я, — пострадала за свою чудесную логику.»
— Я знал, что вы не позволите им вызвать милицию, — продолжил Фрол Прокофьевич, и я с ужасом вспомнила, что единственная хотела того. — Я знал, что вы сразу же начнёте расследование, в ходе которого перессорите всех.
Ну, это задание, пожалуй, я недурно выполнила.
— В общем, я сильно рассчитывал, Сонечка, на вас, потому что больше мне не на кого было рассчитывать. И, судя по всему, так все и состоялось.
— Более чем, — не без гордости заверила я. — Мне одно лишь не ясно, кто же таскался с ковром?
Фрол Прокофьевич улыбнулся. Надо же, он ещё способен на это.
— Здесь, Сонечка, я все хорошо продумал, — почему-то радуясь, сообщил он. — Когда вы вышли, я воткнул в свою грудь нож — я заранее туда губку вставил — и лёг на ковёр, предварительно политый куриной кровью. Обидно, но лежать пришлось довольно долго. Вот такое ко мне внимание.
— Удивительно, как вы все это смогли? Я бы не выдержала и засмеялась.
— Труднее всего было когда вы обнаружили мой труп и начали кричать, — признался Фрол Прокофьевич. — Тут я лишь чудом не прослезился. Ах, как жалко себя. А потом уже легче. Выбрав момент, я свернул ковёр и вынес его из дома, попутно испачкав дверь и накапав на ступени крови.
— Это все ясно, — нетерпеливо перебила я, — кто ковёр-то таскал?
— А ковёр и не таскал никто, — просветил меня Фрол Прокофьевич. — Я просто дал на бутылку соседу и попросил сочинить эту басню. Он и сочинил. Я сказал. что хочу разыграть своих жён, он ответил, что давно пора.
— Так вы предвидели, что я буду пытать ваших соседей, и в итоге разыграли меня?
Мне стало обидно, что так легко провели меня, но из гордости я скрыла свои чувства.
— Что ж, — сказала я, — поздравляю, у вас все очень хорошо получилось. До последнего момента я верила, что вы убиты.
— Соня, вы не поняли, я уже не об этом…
— Нет, нет, вы об этом. Вы решили таким образом уйти от долга, который не можете выплатить. Похоже, вам удалось. Вряд ли долг потребуют с вас ещё. Уверяю, все будут вам очень рады и про долг забудут. Пора воскреснуть.
Фрол Прокофьевич замахал руками:
— Мне это уже все равно! Мне уже не до этого!
Нет, все же я сильно обиделась на него. Терпеть не могу, когда надо мной смеются.
— Если все у вас так хорошо, — скрывая раздражение спросила я, — так зачем вы здесь сидите? Поезжайте в Москву, повторю: там вам все будут рады. И я, пожалуй, поеду. Понять не могу, что здесь делаю.
— Соня, я не могу в Москву, — паникуя, закричал Фрол Прокофьевич. — И ничего у меня не хорошо. Разве вы не поняли?
— Что я должна была понять?
— Всех моих жён должны убить!
— Ну и черт с ними, — сгоряча воскликнула я, собираясь выйти в ту дверь, в которую не так давно по глупости своей вошла. — Они это давно заслужили! Ваши жены!
— Соня, но и вас должны убить!
Вот это открытие.
А меня-то за что?
Жила себе жила, к Фролу Прокопычу в силу своих возможностей отношения не имела, и нате вам, здрасте!
— Вы ничего не перепутали? — деловито поинтересовалась я.
— Увы, нет, — горестно признался он.
— То есть, меня должны убить?
— Увы, да.
Я снова опустилась на кровать.
— И как должно это произойти?
Фрол Прокофьевич пожал плечами:
— Не знаю.
Я заволновалась:
— Позвольте, позвольте, как это не знаете? А кто же знает?
— Тот, кто будет убивать.
«Очень лаконично. Нет, это просто прелесть, что за человек, Фрол Прокофьевич! Меня будут убивать, а ему хоть бы хны!»
— Простите, мой дорогой, а могу я полюбопытствовать — кто меня будет убивать и, главное, за что?
Слава богу, он смутился. Не всю, значит, совесть потерял.
— Убивать вас будет наёмный убийца, — потупившись, ответил он, — а за что, сказать трудно. Скорее всего безвинно, лишь потому, что вы свидетель.
— Хорошо, хоть это вы понимаете, — с упрёком глядя, сказала я. — А кто же нанял этого убийцу?
Тут уж Фрол Прокофьевич и вовсе стушевался, глаза вниз опустил и перешёл на шёпот.
— Я, — прошелестел он. — Я нанял убийцу…
Ну как тут сохранять невозмутимость?
Я рассвирепела.
Кто поставит себя на моё место, тот не осудит, тот поймёт.
— Значит вы прикинулись убитым, спрятались в эту конуру и ждёте, когда убийца прихлопнет всех ваших жён? И меня заодно!
Фрол Прокофьевич схватил меня за руки и закричала:
— Соня! Соня! Вы должны меня понять!
— Прекрасно вас понимаю, — заверила я. — На работе, наверное, всем сказали, что в командировке?
— Да, — он выглядел, как нашкодивший ученик.
— Смелости не хватило присутствовать?
— Соня, они и в нормальной жизни не оставляют меня в покое, представьте что было бы, останься я в живых. Все эти похороны! — он схватился за голову.
— Ха! Вас пугают их похороны? А ведь среди прочих были бы и мои! И вы ещё у меня ищете понимания? Чего же вы теперь от меня хотите?
Фрол Прокофьевич взял себя в руки, перестал дрожать как овечий хвост и, смело глядя в мои глаза, признался:
— Хочу, чтобы вы их спасли.
Не-ет, трудно разговаривать с таким человеком! Он что-то, явно, в этой жизни не понимает!
— Значит вы нанимаете убийцу, чтобы освободиться от ненавистных вам акционеров-жён, а по ходу и завладеть всей компанией, в которой дела пошли так чудесно, как вы и не ожидали! Вы собирались разбогатеть на смерти своих женщин, да ещё и меня грохнуть впридачу, а теперь в пароксизме раскаяния просите меня их всех спасти? Ха! Да зачем мне это нужно?
Ознакомительная версия.
