Аленка, невзирая на протесты папика, улеглась к стенке, велев нам разобраться между собой, кому из нас повезет больше – по ночам, как известно, она иногда брыкается. Димка сразу же перестал спорить и улегся на диван. Уже засыпая, я довольно улыбнулась: незаметно проникнуть в дом женщине в белом невозможно. А утром я выдам супругам Зеленцовым все, что о них думаю!
Часть четвертая
Капкан на привидение
Выстрел гулко прокатился по озеру. Я вскочила и, ничего не соображая спросонья, попыталась встать на пол с той стороны кровати, где спала дочь, уткнувшись носом в стенку. Димка включил ночник, но света, конечно, не было. В темноте я испуганно шарила по стене, покрываясь холодным потом от ужаса. Аленка возмущенно протестовала. Как назло, Димка никак не мог нашарить фонарик. Наконец он додумался раздвинуть шторы. Стало немного светлее, но не до такой степени, чтобы я могла прийти в себя.
– Ма-а-а! Да что ж ты меня всю ископытила! – сонно заныла дочь. – Выход с той стороны. – И, громко зевнув, она села. – Вы очумели! Папик, утреннего клева не будет! Рыбалка кончилась! – Еще разок зевнув, дочь пробормотала: – Мне приснилось, или на улице гроза?
Ответить точно мы не могли – звук, от которого проснулись, вполне мог быть громовым раскатом.
В дверь осторожно постучали, и Димка, чертыхаясь, на ощупь открыл дверь. За ней в неглиже, под ручку и с фонариком в руках стояла чета Кузнецовых. Луч света сразу же высветил Димкину пропажу. Его фонарь уютно устроился в моем шлепанце.
– Вы чего? – пролепетала я с кровати, начиная просыпаться окончательно.
– Стреляли! – хором ответили супруги, и Наталья нервно шмыгнула носом.
– А мы думали, нам показалось, – озабоченно ответил Димка. – Так, девушки, сидите здесь. Один фонарь оставляем.
– Лешка!!! – заорала Наташка не своим голосом и, выхватив фонарь у мужа, бесстрашно ломанулась в холл.
В своем отсеке что-то быстро залопотала Наина Андреевна. Я почувствовала, как разом обмякло все тело, ноги совсем не слушались, но я готова была ползти за подругой как угодно. И толкал на это безумный страх за сына. Силы вернулись, едва я сползла на пол. Оставаться в одиночестве не хотелось.
Все уже стояли в холле, не зная, возмущаться или смеяться. Оба вахтенных на посту не дремали. Они просто спали глубоким богатырским сном. Славка сложился калачиком на диване, оставив место Лешику, который, привалившись к стенке дивана, переплел на груди руки и вытянул длинные ноги на пол. Входная дверь была закрыта. На ключ и швабру. Борис чертыхнулся и швырнул ее в сторону, поминая нас с Наташкой недобрыми словами.
– Идите, успокойте, больную, – скомандовал Димка, – а мы выглянем на улицу. Эй, молодежь, подъем! Хозяев, я думаю, будить не стоит. Алена, надеюсь, ты разберешься с лекарствами для больной? Отдайте Лене фонарик!
– Нет! Пойдемте вместе! – воспротивилась Наталья. – Нельзя бросать нас в темном доме на произвол сумасшедшей бабушки. Я и сама вот-вот умом тронусь!
С ней решили не спорить. Всей компанией, включая полупроснувшуюся вахту, потянулись в коридор… Там и разошлись. Ребята ушли в комнату Натальи. Подозреваю, что досыпать. Мы отправились к больной.
При свете фонаря Наина Андреевна выглядела жутковато. Мне этот образ помнился по первой с ней встрече. Седые волосы торчали клочьями, вытаращенные глаза смотрели на пустую стену, провалившийся рот без вставной челюсти издавал надрывный вой, в такт к которому она раскачивалась на кровати, неустанно перебирая сухонькими руками пододеяльник. Димка, издав какой-то сдавленный звук, по интонации близкий к выражению «вот незадача!», попробовал уложить старушку в кровать. Она не поддавалась, откуда только силы взялись.
– Где лекарство? – гаркнул он. Наташка пулей метнулась в свою комнату и через полминуты протянула ему наполненный шприц. – Дайте сюда ампулу, – потребовал муж, и Алена с обидой протянула ему пустую стекляшку. – Нечего дуться, – одернул он дочь. – Ты будущий врач. Сорок раз должна перепроверить то, что делаешь. В такой темноте можно и перепутать.
– Можно, – оттаяла Алена. – Но я уже перепроверила. И между прочим, еще днем отсортировала из аптечки часть препаратов, необходимых Наине Андреевне как корове седло. Непонятно, зачем Юлька давала ей лекарство от бронхита?
Справиться с больной было нелегко. Борис светил фонариком, а от меня толку – никакого. Скакала между Натальей и Аленой и мешалась по мере сил. Несмотря на это, Наину Андреевну удалось успокоить, хотя и не так скоро, как хотелось бы. Оставили ее уже засыпающую.
– Действительно, непонятно, – задумчиво произнес Димка на обратной дороге в холл. – За больной нет настоящего ухода… – И замолчал. В холле стояла фигура в белом.
Наташка, завершающая процессию, вовсю подпевала Димке и заткнулась, только уткнувшись мне в спину.
– Ну кто там тормозит? Иришка опять тапок потеряла?
При свете фонаря фигура в белом оказалась заспанной Юлькой в длинной ночной рубашке. Прерывающимся голосом хозяйка поинтересовалась, почему нет света, что случилось и сколько времени. Ответа никто не знал.
– Валерий дома? – сухо осведомился Димка.
– Наверное, – растерялась Юлька. – Надо посмотреть в кабинете. Мы вечером поссорились и…
Но Димка уже не слушал. Освещая себе дорогу наверх по ступенькам, он торопливо поднялся и попробовал открыть дверь кабинета. Она не поддавалась. Димка громко постучал и окликнул Валерия.
– Подожди, есть же ключ, – проявила я осведомленность, сорвала связку с крючка и, прыгая через две ступеньки, отнесла ее мужу.
Кабинет был пуст. Юлька теперь суетилась только с одним вопросом: «А что случилось?» Дыхание у нее было прерывистым. Ей не отвечали.
Димка и ребята отправились в темноту ночи к озеру. Не помогли никакие уговоры с заламыванием Наташкиных рук и слезами Аленки. Подруга, как очумелая, твердила, что нас бросают на произвол судьбы. Что мы будем делать, когда придет она? А это событие не за горами. Ее следует ждать с минуты на минуту! Единственное, чего добились, – оставили в заложниках Бориса и велели не спускать с меня глаз.
Я, как и все, покорно уселась на диван, вздрагивая от холода и напряженного ожидания. Рядом с Юлькой, оседлавшей валик. Борис несколько раз порывался спуститься в подвал, чтобы проверить генератор, но дружный вопль протеста его останавливал. Юлька не выдержала и минут через десять отправилась наверх одеться потеплее. От нее исходил жуткий холод. В конце концов не выдержала и я. Встала и, обхватив себя руками за плечи, нервно забегала вдоль дивана, рискуя отдавить остальным ноги.
Не знаю, сколько прошло времени. Экспедиция вернулась ни с чем. На причале Валерия не было, прошлись вдоль берега, громко призывая его откликнуться. Он не откликнулся. Искать в темноте по всему острову было бесполезно. Решили ждать рассвета…
Сон пропал. Все усиленно выпроваживали друг друга спать и рьяно сопротивлялись таким же встречным предложениям. Мы с Наташкой умело отражали все попытки мужчин проникнуть в подвал, мотивируя это тем, что с минуты на минуту начнет светать. Подвал опасен, поскольку легкомысленные особи мужского пола так и не заделали дверцу, оставив ее удобной лазейкой в дом.
Разговор постепенно стих. Слышались отдельные вздохи и охи. Тем ужаснее прозвучал из подвала отчаянный женский крик. В нем были и боль, и ярость. Я почувствовала угрызения совести – немножко ошиблась в расчетах.
Всех как ураганом смело с насиженных мест. Димка поочередно посветил каждому из присутствующих фонариком в лицо, заставив зажмуриться и перекоситься. Мне досталось больше всех. Наверное, он забыл, как я выгляжу, и с трудом узнавал родные черты. Все были в сборе, кроме Наины Андреевны. Даже Юлька успела утеплиться и вернуться назад. Отодвинув нас с Наташкой в сторону и перехватив за шиворот ребят, вознамерившихся отправиться «поперек батьки в пекло», Димка решительно пошел вниз, грохая сапогами по ступенькам. За ним двинулись Борис и Славка с Лешиком, причем юноши норовили прорваться вперед. Далее скакала я, пытавшаяся обойти всех то справа, то слева. За мной все остальные.
В подвал ввалились кучей. Лучи сразу трех фонарей выхватили из темноты подвала съежившуюся женскую фигурку в спортивном костюме и платке, повязанном вокруг головы, упорно пытающуюся спрятать в руках лицо. Женщина беззвучно плакала. Рядом, на коленях перед ней, стоял бородатый спасатель и, скрипя зубами, пытался разжать капкан, в который попала нога женщины.
– Борис, – скомандовала я, – включи генератор. Я думаю, он просто выключен. – Борис послушно шагнул к агрегату, нажал на кнопку, и генератор бесшумно заработал, но светлее не стало. – Выключатель же в холле! – опомнилась я, и Лешик моментально взвился наверх. Через пару секунд мы уже могли лицезреть продолжение при лампах дневного света.
