Ознакомительная версия.
Я не нашлась, что ответить на подобное заявление. Вован как ни в чем не бывало дохлебал суп и налил себе чай.
– Что не ешь? – спросил он. – Колбаса вкусная. Давай, Михайловский тебе!
– Что? – не поняла я.
– Михайловский тебе, – повторил Вован.
– Ты о чем?
– Тебе Олег не рассказывал?
– Нет.
Вован захихикал:
– У нас работает такой Степа Михайловский, хороший парень, но дико тупой. Зато положительный, водку не пьет, аккуратный, все бумажки у него всегда в порядке, брюки отглажены… Ну, сама понимаешь, начальство его постоянно в пример ставит.
Год назад московским ментам представилась возможность поехать за государственный счет, да не куда-нибудь, а в Париж. Французские полицейские должны были приехать в Москву, а наши отправиться в страну первой республики. Вован и Степа оказались среди членов делегации. Поскольку российские бравые служители правопорядка языкам не обучены, то с ними поехала и переводчица, хорошенькая девчонка лет двадцати пяти. У нее сразу вспыхнул роман с одним из москвичей, и девица манкировала своими служебными обязанностями. Вернее, она с удовольствием служила переводчицей для своего избранника, а Вована и Степу игнорировала.
Поселили мужиков в небольшой, но очень уютной гостинице, устроили их в ресторане отчего-то за разные столы, но за день до отъезда Степа сел вместе с Вованом.
– Чего тебе не понравилось с французами? – спросил муж Лоры.
Степа смущенно улыбнулся.
– Идиотство вышло.
– Какое?
– Не скажу, смеяться станешь!
Но Вован не отстал, и Степа объяснил, что случилось у него за трапезой. В первый день, когда он спустился к завтраку, один из лягушатников приветливо глянул на милиционера и сказал:
– Бон аппетит.
Прозвучало это у Степы в ушах так: «Бонаппети», и он подумал, что сосед решил представиться.
– Михайловский, – улыбнулся Степа и принялся за булочку с вареньем.
Вечером ситуация повторилась. Француз вновь улыбнулся.
– Бон аппетит.
– Михайловский, – спокойно ответил Степа, полагая, что сотрапезник просто забыл об их знакомстве.
На следующее утро между ними разыгрался тот же диалог, пять дней подряд мужчины говорили друг другу одно и то же. Степа пребывал в легком недоумении, ну неужели у этого парня напрочь отшибло память? Ладно, пусть он не способен выучить сложную славянскую фамилию Степана, но за каким чертом постоянно повторяет свою? Степа и так давно понял, что вертлявого мужичонку зовут Бонаппети. Но тут переводчица вспомнила и про других своих подопечных. Она подошла к столику, услыхала «диалог» и чуть не скончалась от смеха.
После завтрака она, противно хихикая, сказала Степе:
– «Бон аппетит» – это не фамилия, а пожелание приятного аппетита.
Степа понял, какого свалял дурака, и пересел за столик к Вовану.
– Не глупи, – фыркнул приятель, – иди на свое место.
– Он меня, наверное, за кретина держит, – краснел Степа, – правда глупо вышло?
– Не идиотничай, – покачал головой Вован, – пошли, я тебя назад отведу, ступай, еда стынет.
Степа нехотя побрел за Вованом. Тот довел Михайловского до столика. Француз оторвал взгляд от тарелки, улыбнулся парням, и тут Вован решил продемонстрировать, что они тоже не лыком шиты.
– Бон аппетит, – гордо произнес он, глядя в горбоносое лицо французика.
Тот еще раз широко улыбнулся и, смешно произнося звуки, ответил:
– Михайловский!
Вован и Степа зарыдали от смеха. Естественно, они, вернувшись, рассказали эту историю на работе, и теперь их коллеги, заходя в столовую, бодро говорят друг другу:
– Михайловский тебе, смотри не подавись!
Радостно смеясь, Вован выпил три кружки чаю, а потом, глянув в окно, сказал:
– Эх, бедная Лора, несется сейчас по холоду в автобусе…
Я тоже посмотрела в беспросветную тьму за стеклом. Лора мне совершенно не нравится, похоже, она жутко противная особа, которой повезло заполучить абсолютно неконфликтного мужа. Но в одном Вован прав, день-деньской разъезжать по городам и весям в автобусе очень тяжело. Я бы рехнулась на третьи сутки, даже оказавшись в роскошном «Икарусе» нежно-розового цвета с надписью «Лора».
Внезапно по спине пробежала дрожь. Машина с надписью!
– Боже! Ну и дура! – заорала я, вскакивая на ноги. – Кретинка!
– Кто? – подскочил Вован.
– Я!!!
– Что случилось?
– Машина с надписью «Прачечная «Кристалл», она…
В то же мгновение, сообразив, что говорю ненужные вещи, я прикусила язык. Молчи, Вилка, молчи.
– Чего с прачечной? – недоумевал Вован.
Я постаралась мило улыбнуться.
– Ничего.
– А все же? – неожиданно жестко поинтересовался приятель. – Сделай милость, объясни.
– Да вызвала вчера на дом прачечную, – ловко выкрутилась я, – а сама забыла. Небось приезжали, неудобно получается!
Лицо Вована разгладилось.
– Ерунда, еще раз позовешь.
– Ну-ну, – кивнула я и, быстренько осушив чашку с чаем, побежала в ванную.
Если где и можно остаться в нашем доме в одиночестве, так это около рукомойника. Сев на стиральную машину, я принялась теребить в руках брошенное кем-то полотенце. Настену украла Нюся. Девочку усыпили, наверное, Аглая дала ей какой-нибудь не слишком опасный препарат. Потом ребенка сунули в мешок, сверху прикрыли грязными простынями и увезли на машине с надписью «Прачечная-химчистка «Кристалл». Интересное, однако, дело получается. Организатором преступления был Борис, он где-то раздобыл фирменный автомобиль. От Нюси только требовалось снести Настену вниз. Значит, Борис знает водителя. Это раз. Теперь вспомним, что Аня незадолго до своего таинственного исчезновения познакомилась с Женей Славским, парнем, поразительно похожим на ее покойного гражданского мужа Ваню Краснова. А где работал Женя? Правильно, он водил машину с надписью «Кристалл» на борту. Это два. Причем Славский проработал в прачечной всего ничего. Кадровичку Капитолину Михайловну сей факт не удивил, в их коллективе большая текучка, но мне кажется, что Женя вовсе не собирался возить тюки с чужим бельем, он нанялся в «Кристалл» с одной целью – хотел получить машину. Женя тоже по уши замешан в похищении Настены. Это три. А теперь, если сложить вместе слагаемые, то в сумме имеем…
– Эй, Вилка, – загремел Куприн, распахивая дверь, – чем тут занимаешься?
– Голову мою, – растерянно ответила я.
– Сидя на стиральной машине?
– Да, то есть нет! И вообще, зачем врываться в ванную без стука?
Олег глянул на меня и вышел, я прижалась к стене. Борис великолепно знает Женю Славского, они подельники, организовавшие похищение ребенка. Но, может, я ошибаюсь?
– Вилка? – заверещала Кристя. – Гляди, что покажу! Котеночек глаза открывает.
Я начала потихоньку злиться. Только что промелькнула какая-то интересная, важная мысль, и вот, пожалуйста! Влетает Кристина, и в голове мигом образовалась пустота.
– Кристя! Какого черта ты врываешься без стука! Я моюсь!
– Сидя на стиральной машине?
– Да!!! Всегда так делаю! Именно восседая на «Канди»!!!
Кристина повертела пальцем у виска и выскочила в коридор. Я попыталась сосредоточиться.
Почему Женя Славский не вернулся к матери? Ну, предположим, достали его родители, случается такое. Юноша распсиховался, топнул ногой и решил отомстить им – подался в армию. Очевидно, Женя был инфантилен, вот и выдал реакцию подростка: назло кондуктору пойду пешком. Но мне сейчас не интересны мотивы, заставившие парня бросить институт. Почему он не вернулся к матери? Отчего подослал к ней этого Пашу?
– Вилка, – защебетала Томусечка, всовываясь в ванную, – посмотри, какую я кофточку Никитке купила, голубенькую, с мышками.
Я застонала. Опять в мозгу мелькнула замечательно интересная мысль и вновь исчезла безвозвратно. Томуська озабоченно глянула на меня.
– У тебя зубы болят?
– Нет!
– Но ты плохо выглядишь, хочешь, ложись в кровать, принесу тебе туда чаю.
О боже! Такая опека может доконать человека. Но на Томочку срываться нельзя, она начнет переживать, и вообще, мы никогда не ругаемся, в основном, конечно, из-за патологической незлобивости и уступчивости Томы.
– Спасибо, все в порядке, – прошипела я, – просто моюсь себе спокойно!
– Сидя на стиральной машине?
Ну что они все задают один вопрос!
– Да! – рявкнула я. – У каждого свои привычки.
– Извини, – бормотнула Томуся.
На ее лице заиграла робкая улыбка, и Тома тихонько ушла. Я расстроилась, знаю ведь, что она всегда, во всех ситуациях винит только себя и теперь наверняка огорчается, что испортила мне настроение. Сейчас побегу, обниму ее, поцелую и попрошу прощения.
…Все-таки странно, что Женя не пришел к маме, он ведь раскаялся, извинился перед ней в письме… Может, это не он сидел за рулем… А кто? Почему тогда у этого типа оказались документы Славского? И тут я наконец поймала вспугнутую мысль за хвост. Надо…
Ознакомительная версия.
