Кэролайн нахмурилась:
— Берн, у тебя же принцип: ни капли алкоголя в день, когда ты идёшь кого-то грабить. Это твой практически единственный принцип, но ты ему ни разу ещё не изменял.
— Не единственный, — возразил я. — Я не играю в карты с мужчинами, которых зовут «доктор такой-то», и не ем в забегаловках под названием «У матушки сякой-то».
— И не пьёшь перед ограблением.
— Точно, не пью, — подтвердил я. — Три принципа, и один другого лучше.
Кэролайн обдумала мои слова.
— Значит, твоя сегодняшняя работа, — сказала она, — не связана с кражей и взломом?
— Нет, не связана. Не буду сегодня ничего взламывать и красть ничего не буду.
— Тебя что, вызывают на оценку?
В числе прочего я занимаюсь продажей антикварных изданий, и время от времени клиенты просят меня оценить стоимость библиотеки для страховой компании или поработать агентом при продаже ценных книг. Но на сегодняшний вечер у меня была намечена другая программа.
— Вообще-то это имеет отношение к ограблению, — признался я. — И мне понадобится более или менее трезвая голова. Впрочем, будучи слегка навеселе, я сумею лучше вписаться в местный пейзаж. Собираюсь съездить на метро до Ривердейла, взглянуть на домишко Мейпса.
— А, разведка! Могу составить тебе компанию. — Кэролайн нахмурилась. — Но только я должна вернуться к девяти вечера. Как ни глупо это звучит, не хочу пропускать «Западное крыло».
— Вовсе нет, это звучит совсем не глупо. Оставайся, Кэр. Что нам там делать вдвоём? Мне просто хочется взглянуть на дом, может быть, поброжу чуток по району. — Я поднёс бокал к глазам, посмотрел, как искрится на свету золотистая жидкость. — Компания не помешала бы мне в пятницу, но ты будешь занята со своей Тёлкой.
— Погоди, ты же говорил, что с тобой пойдёт Марти!
Я отрицательно покачал головой:
— Ты всё перепутала. Марти предложил мне пойти вместе, но я конечно же не возьму его. Он ведь знает Мейпса! А что, если кто-нибудь засечёт его в том районе?
— Так ты хотел попросить меня съездить с тобой? Ну почему же ничего мне не сказал?
— Ну, когда я узнал, что ты идёшь на свидание…
— Но я могу перенести его! Просто напишу Дородной Тёлке, что занята в пятницу.
— Нет, не надо. Это же твоя третья попытка на том сайте знакомств, а все знают, что Бог любит троицу. И к тому же меня и так грызёт совесть, что я втягиваю тебя в свои дела.
— Ах, перестань, — сказала Кэролайн с досадой. — До тех пор пока нас не поймали, твоя совесть может спать спокойно.
— Ну, пастор в воскресной школе объяснял нам этот закон как-то иначе.
— Его проблемы. — Кэролайн нахмурилась. — И в какое время всё произойдёт?
— Кэр, я правда не хочу, чтобы ты отменяла свидание.
— Уже поняла. И всё-таки, в какое время ты собираешься на дело в пятницу?
— Сам ещё не знаю, пока не думал об этом. У Мейпсов есть билеты в Метрополитен-оперу. Если начало в восемь, то они, наверное, выметутся из дома около семи.
— И ты поедешь туда к семи?
— Нет, наверное, это слишком рано. Думаю, лучше всего появиться там около девяти. У них билеты на «Дон Жуана», опера длится почти четыре часа, так что они вернутся только…
— Я смогу пойти с тобой, — перебила меня Кэролайн.
— Минуточку, а как же Тёлка…
— Я же сказала, что не приду в пятницу в «Вечный кайф», помнишь? Потому что я встречаюсь с Тёлкой в четверть седьмого в холле отеля «Алгонкин». У меня полно времени, чтобы выпить с ней, забежать домой, надеть кроссовки и джинсы, а потом встретиться с тобой.
— Ну а если между вами промелькнёт искра?
— Тогда, наверное, по дороге в Ривердейл я буду в прекрасном настроении. Ну так как?
— Да нет же, я имею в виду, вдруг вас так потянет друг к другу, что захотите поужинать, а затем…
— Затем проделать всё то, о чём фантазируют пятнадцатилетние подростки, дроча в туалете? Расслабься, Берн, этого не случится.
— Но если вы всё же так понравитесь…
— Берн, хватит! Я сама мечтаю о том, чтобы это произошло, хотя, видит бог, такое совпадение весьма маловероятно. Но если нас действительно «потянет», мы выпьем ещё по рюмочке, поболтаем чуток, а потом пожмём друг другу руки чуточку сильнее, чем следует. Ну и между делом обменяемся имейлами и назначим другое свидание, с ужином.
— Да, всё не просто у вас, лесбиянок!
— Знаешь, по большому счёту это проще, чем напиться в зюзю в «Берлоге», а утром проснуться в постели с незнакомкой, — холодно заметила Кэролайн. — Конечно, чаще всего и такого не случается и я возвращаюсь домой одна, но даже если мне «везёт», что я имею наутро в своей постели? Бабу, которую можно снять в пивном баре. Мне это надо?
— О, я об этом не подумал.
— Так что, Берни, я хотела просто немного выпить с Тёлкой, на обратном пути купить цыплёнка гриль и устроить дома пир на весь мир. А после завалиться-таки в «Берлогу» и послать всех на хрен! Но я с большим удовольствием составлю тебе компанию в Ривердейле. Признайся, тебе нужна помощь?
— Вообще-то да. Нужно, чтобы кто-нибудь ждал меня в машине. Сегодня я прокачусь на метро, но сейф в метро не повезёшь.
— Значит, решено, — объявила Кэролайн. — Соваться на такое дело одному — чистое безумие. А вдруг поблизости негде будет припарковаться?
— Вот именно.
— Ладно, договорились. — Кэр с удовольствием допила рюмку и звонко стукнула её о столешницу. — Я буду стоять на стрёме, как в старые добрые времена. И конечно, хотя я никому не скажу ни слова… Тёлка сразу же заметит, какой у меня таинственный вид. — Кэролайн широко ухмыльнулась. — А это всегда помогает при первом знакомстве.
В принципе мне и домой можно было не заходить — утром я оделся, как обычно, в слаксы и спортивную рубашку, так что выделяться ни среди толпы в метро, ни среди прохожих в Ривердейле не буду. Ведь самое главное для вора — не привлекать внимания к своей персоне, а единственное, в чём заслуживал упрёка мой прикид, — это в отсутствии воображения.
Стоял апрель — может статься, я забыл сказать вам об этом, — а значит, к ночи температура могла упасть и в моей рубашке с короткими рукавами явно было бы холодновато. К тому же я довольно крепко принял на грудь в «Вечном кайфе», и мне не мешало немного проветриться. Хоть я не планировал никаких действий, требующих быстрой реакции или совершенно трезвой головы, поездка в Ривердейл (сама по себе не противозаконная) была частью весьма преступной кампании. По дороге из бара я съел кусок пиццы у метро и немного протрезвел, но всё-таки решил не искушать судьбу, зайти домой, выпить кофе и захватить ветровку.
Ветровка — бежевого цвета, чуть темнее, чем брюки, — прекрасно дополнила мой ничем не привлекающий внимание облик. Этакий Дядя Средних Лет, трудяга, всю жизнь ведущий жизнь примерного гражданина.
Живу я в старом, ещё довоенном здании в Вест-Сайде на 70-й авеню. Вообще большую часть своей жизни я провожу в нашей «Деревне», если это что-нибудь вам говорит:[6] мой магазинчик расположен на 11-й улице, а Кэролайн живёт меньше чем в миле от своего салона «Пудель». Она-то добирается на работу пешком, и мне не раз приходило в голову, что это гораздо лучше, чем обтирать себе штаны в метро. Да только мне пришлось бы бежать трусцой не менее двух часов. Увы, жизнь слишком коротка для такого вида передвижения.
Переехать в «Деревню» тоже не представляется возможным. Дело в том, что у меня договор аренды с фиксированной ежемесячной суммой, и, между нами, я плачу примерно треть от того, что платят другие за квартиру такого же размера. Решив переехать, в центре Манхэттена я платил бы в три, а то и в четыре раза больше… Конечно, если поднапрячься, можно было бы даже купить себе какую-нибудь студию в центре, но всё равно, за коммунальные услуги я отдал бы примерно столько же, сколько сейчас плачу за аренду.
Да и привык я к своей квартирке. Она, конечно, маленькая, с одной спальней, окна выходят на стену соседнего дома, но мне никогда не приходило в голову обновить мебель, например, или сделать ремонт.
Постойте, чего это я так заврался? Ведь первое, что я сделал, когда въехал, — купил книжные шкафы и собственноручно установил их по обеим сторонам от камина. (Кстати, когда ко мне заходит гостья, что случается, как вы поняли, раз в сто лет, она сразу же спрашивает, можно ли затопить камин. Нет, отвечаю я, бедняга больше не работает, он на пенсии.) И ещё: через пару лет я врезал небольшой потайной ящичек в заднюю стенку платяного шкафа. Там я храню награбленное, пока не придумаю, как выгоднее реализовать спёртое добро. Там же, кстати, лежит мой «неприкосновенный воровской набор»: от пяти до десяти тысяч баксов наличными и два паспорта, из которых один — настоящий, а другой — вполне приличная подделка.
Ну и ещё моя коллекция отмычек, щупов, зондов и разной полезной всячины, которой пользуются квартирные воры и уважающие себя медвежатники. Кстати, если при обыске у вас обнаружат эти вещицы, считайте, что вам гарантирован немалый срок в гостях у губернатора штата. Я даже хотел получить лицензию слесаря, специалиста по замкам, так, на всякий случай, чтобы иметь возможность отбрехаться, если меня возьмут. Но побоялся, что слесарная комиссия лопнет со смеху, увидев моё имя на заявлении. Впрочем, кто знает, может, выдающая лицензии организация и не проверяет, был ли у подающего заявление срок за ограбление. Но тогда, знаете ли, наше общество явно катится в тартарары…
