Ознакомительная версия.
— О! Вот это нам подойдёт! — обрадовался Фрол Прокофьевич, вытаскивая из прочих нарядов мой новый замшевый костюм леопардовой расцветки — по чёрному полю жёлто-коричневые пятна и разводы.
У него хороший вкус, вынуждена признать. Костюм баснословной цены, я ещё ни разу его не надевала, потому что он был сюрприз для моего Евгения, так сказать, подарок к нашей свадьбе. В моем возрасте идти под венец в белом платье уже глупо. И расточительно. Хватит, уже поумнела, у меня два чемодана забиты этими подвенечными платьями, хоть ателье проката открывай. Костюм же я могу носить и после развода.
— Примерьте его, — приказал Фрол Прокофьевич.
Естественно, против этого я ничего не имела, потому что обожаю устраивать примерки и готова мерять все подряд с утра до вечера. Жалко только, что мало для этого времени. Я, уже без лишних вопросов, тут же натянула на себя пиджак, а Фрол Прокофьевич продолжал копаться в моем гардеробе. Он ушёл в мой шкаф едва ли не с головой.
— Платок, платок, теперь нужен платок, — озабоченно бормотал он.
— Платки на верхней полке, — подсказала я, застёгивая пуговицы пиджака и гадая, на чем это я успела так сильно раздобреть.
Пиджак на мне еле сходился. Точнее, только благодаря ему у меня ещё была талия.
— Если вы ищете платок к пиджаку, то там есть такой же, леопардовый, но, на мой взгляд, сюда больше подошёл бы чёрный, — заметила я.
— Чёрный? Нет, — возразил Фрол Прокофьевич. — Чёрной будет шляпа.
— Но у меня нет чёрной шляпы. Я дала её поносить этой растяпе Марусе. Кто же мог подумать, что в этой шляпе Маруся попрётся в рощу пугать ворон. Вороны так испугались, что утащили мою шляпу прямо с париком Маруси, который она взяла у вашей Тамарки. Тамарка тяжело пережила утрату своего парика. С тех пор они не разговаривают, не все же такие добрые как я. Я-то шляпу Марусе простила. Теперь эта дурочка таскает в рощу всех претендентов на её крепкую руку и огромное сердце. Там они смотрят на вороньё гнездо, которое расположилось в моей шляпе. Думаю, строительным материалом для гнёзда послужил Тамаркин парик. И все же жаль, что они поругались. Маруся, конечно, не подарок, ещё тот фрукт, но и Тамарка ей не уступит. Уж вы-то знаете, раз были её первым мужем. Но с другой стороны в этой жизни…
— Простите, — смущённо перебил меня Фрол Прокофьевич, видимо отчаявшись дождаться конца моего монолога. — Простите, Сонечка, но вы уже надели пиджак, забыв надеть юбку.
— Ах, это, ерунда, — успокоила его я, нехотя прикрываясь халатом. — Юбка прекрасно надевается через ноги. Я всегда так делаю.
— Не вы одна, — заметил Фрол Прокофьевич, — а и многие в нашей стране все делают через… ноги. Пока вы будете надевать юбку, я на секунду отлучусь, — и он выскользнул из спальни.
Я надела юбку, попривыкла к себе и крутилась перед зеркалом, уже поражаясь красоте своей фигуры, когда Фрол Прокофьевич, что-то пряча за спиной, просочился в комнату.
— Вы не находите, что я чрезмерно располнела для этого костюма? — спросила я, явно напрашиваясь на комплимент.
— Ну что вы, Сонечка, напротив, костюм так удачно вас облегает, — заверил Фрол Прокофьевич и тут же очень искренне восхитился: — Такие формы! Такие роскошные формы! Давайте теперь примеряем этот платок, — и он протянул мне леопардовый.
— Вы все же решили остановиться на нем? — удивилась я. — На костюме чёрная отделка, поэтому платок должен быть тоже чёрным.
— Нет, нет, чёрной будет шляпа, — решительно возразил Фрол Прокофьевич.
Я вскипела и уже хотела повторить ему ту историю с моей чёрной шляпой, париком, воронами и Марусей, историю, которая поссорила Марусю и Тамару, но в этот миг заметила в руках у Фрола Прокофьевича огромную картонную коробку, в которых хранят только шляпы.
— Я захотел вам сделать подарок, — немного смущаясь, пояснил он и снял с коробки крышку.
Давно я не испытывала подобного потрясения, а потому застыла как вкопанная, что совсем нетрудно понять: элегантная чёрная шляпа из натуральной соломки лежала на дне коробки.
Чудо! Прелесть!! Очарование!!!
Представляю сколько это стоит!
— Фантастика! — прошептала я, не отрывая глаз от шляпы. — Просто фантастика!
— Это вам, — скромно тупясь, произнёс Фрол Прокофьевич.
Я все ещё столбенела. А мой Евгений сидит в гостиной. Смотрит телевизор. А здесь происходит такое! Боже, перед таким чудом у любой женщины померкнет разум! Таким состоянием легко воспользоваться, как это часто и происходит. Да, да, я просто разум теряю, глядя на шляпу. Евгений, правда, сидит в гостиной. Смотрит телевизор. Но он в любой момент может заинтересоваться: чем же мы тут заняты?
А здесь происходит такое!
— Нет, я не могу принять ваш подарок! — воскликнула я, устремляясь на шляпу всею собой и хищно простирая к ней руки. — Это не в моих правилах.
— Но, Сонечка, я же от всей души, — взмолился Фрол Прокофьевич.
— Нет, нет, об этом не может быть и речи, — возразила я, спешно накручивая на голову леопардовый платок. — Даже не просите!
— Сонечка, не так, два раза вокруг шеи и побольше на щеки, — сказал Фрол Прокофьевич и поправил на мне платок, сделав с ним что-то такое, после чего мой «фарш» на щеках стал совсем не виден.
Если бы не фингалы, я была бы даже прелестна.
— Сонечка, я вас просто умоляю, вы должны мой подарок принять, — снова начал упрашивать Фрол Прокофьевич.
— Нет, нет, это исключено, — ответила я, водружая шляпу на голову поверх платка.
Фрол Прокофьевич глянул на меня, я тоже глянула на себя и…
— Очаровательно, — произнёс он. — Просто очаровательно, но чего-то не хватает. Очков!
— И туфель! — воскликнула я. — Чёрных туфель и очков в леопардовой оправе. Возьмите в тумбочке туалетного столика.
Он полез в тумбочку, а я устремилась к шкафу и в два счета отыскала чёрные туфли на высоченной золотой шпильке, все в тон моему «леопарду». Туфли просто шик! Ходить на них невозможно, но как роскошно можно на них стоять!
Тут же к туфлям я подобрала сумочку и заткнула её под мышку. Фрол Прокофьевич водрузил мне на нос леопардовые очки, и мы снова застыли перед зеркалом.
— Роскошно! — восхищённо выдохнула я.
— Просто классика, — констатировал он. — Кто теперь скажет, что вы упали с третьего этажа?
— Да, теперь это даже трудно предположить. Щёк и фингалов не видно, а остальное прекрасно сохранилось. Я довольна.
— Но опять чего-то не хватает, — озабоченно проворчал Фрол Прокофьевич. — А! Понял! Локона на лбу!
— Точно! И губной помады.
Фрол Прокофьевич опешил:
— Зачем на лбу губная помада?
— Губная помада не на лбу, а на губах, — пояснила я. — И пудру на нос не помешает.
В одно мгновение я напудрила нос, подрисовала губы и плойкой сделала из чёлки локон. И вновь застыла перед зеркалом, безмерно любуясь собой.
— Фантастика! — воскликнул Фрол Прокофьевич и рухнул на кровать, которая жалобно под ним заскрипела. — Фантастика! Это должны увидеть все!
Я же, глядя на себя, дар речи вовсе потеряла и издавала одни лишь междометия, поахивая, постанывая и даже повизгивая от удовольствия.
В какой-то миг мне показалось, что кто-то стоит за дверью, но разве мне было до этого?
— Все! Это решает все! Умоляю! Соглашайтесь! — с жаром воскликнул Фрол Прокофьевич, нещадно скрипя кроватью. — Я больше не могу! Это так неподражаемо! Вы должны! Вы должны…
— Нет, — прервала его я. — Не смогу решиться. Не просите, не смогу, к тому же у меня муж. Как он на это посмотрит?
— Но при чем здесь муж? Соня, как же? Я так хочу вам сделать приятно! — окончательно разволновался Фрол Прокофьевич, нервно ёрзая на кровати.
«Боже, как она скрипит! — подумала я. — Матрасы совсем разболтались.»
— Ну что мне, на колени что ли стать? — в отчаянии вопросил Фрол Прокофьевич и пригрозил: — Сейчас стану, если вы не согласитесь.
— Согласна, — ответила я и с визгом бросилась его целовать.
Он на кровати, конечно, сидел, но когда я на него прыгнула, он упал, и мы оба, ужасно скрипя, покатились — кровать широкая, слава богу было куда. И в это время распахнулась дверь, и на пороге вырос мой Евгений. Я испугалась, вскочила, одёргивая юбку и готовясь буквально ко всему. Фрол Прокофьевич тоже изрядно струхнул и с бормотанием «простите, простите» начал поправлять покрывало. Однако, произошло чудо: мой Евгений, смущаясь не меньше нашего, пролепетал «извините» и закрыл дверь спальни с другой стороны.
«Он меня не узнал!» — обрадовалась я.
Словно в подтверждение моих слов, Евгений сквозь едва приоткрытую дверь заглянул в спальню опять и спросил:
— Простите, а Соня где?
— Да вот же я! — с дуру завопила я.
Евгений тут же вошёл.
— Фрол Прокофьевич подарил мне вот эту шляпу, — принялась оправдываться я, не подозревая, что все выглядит ещё более двусмысленно, чем мне представлялось, — надо же было его поблагодарить, вот я и бросилась…
Ознакомительная версия.
