Постепенно Димкино ворчание стало утомлять, но обрывать его — себе дороже. Мы глазели по сторонам, утешаясь видом за стеклом. А Димка соловьем разливался, бичуя своего бывшего пациента и его жену. Получалось, что Полетаев, заново осознав себя после комы, капризничал, отказываясь признавать Валерию своей законной женой. Более того, тайком уверял хирурга Ефимова, что его жена погибла в результате автокатастрофы и похоронена на Щербинском погосте. Нашептывания Полетаева были настолько убедительны, что Дмитрий Николаевич не поленился проверить паспортные данные пациента. Тогда и выяснилось, что Станислав Аркадьевич официально женат на Валерии, причем безнадежно давно. А дополнительно полученные сведения подтвердили, что во время их брака женщина пребывала в добром здравии. Консультирующие Полетаева специалисты подтвердили, что пациент душевно здоров, а вот в поведении хирурга Ефимова наблюдается некоторая странность. Ибо при всех Полетаев уверенно распинался о своем редком везении с женой и таких бесценных постулатах Валерии, как «Вера, Надежда, Любовь». Только благодаря Лерочке он вернулся с того света. Не смог обречь бедняжку на тоскливое одиночество на этом. С тех пор Дмитрий Николаевич и перестал обращать внимание на бредни Полетаева.
В данный момент, отчаянно выкручивая руль, ибо хорошо наезженная дорога внезапно обернулась рытвинами да канавами, он откровенно удивлялся, коим образом согласился выполнить просьбу Светланы Павловны. Не иначе как под гипнозом. Далась ему эта поездка! А всему виной мои утренние выкрутасы. Наташка тут же ехидно напомнила, что целый ряд лично моих просьб без всякого там гипноза он в свое время оставил без удовлетворения, хотя я ему куда роднее чужой сестры чужой жены чужого сумасшедшего пациента. Димка очередной раз чертыхнулся и пробурчал нелестные отзывы о моей дырявой памяти и черной неблагодарности. В ответ я только фыркнула.
К моменту выезда на ровный участок все мы окончательно перессорились. Случай, надо сказать, исключительный. Место, что ли, такое проклятое? Кончилось тем, что вылезли из машины и разбрелись в разные стороны — искать нормальный проезд к Полетаевым. Если верить кафешным разъяснениям Светланы Павловны, Димка нечаянно проехал нужный поворот. Тем не менее крайне недовольный супруг активно защищал свою исключительную внимательность.
— Да провалиться мне на этом месте, если я проскочил мимо! — И без зазрения совести переложил всю вину на нас — мол, постоянно отвлекали его внимание.
Разумеется, мы хлопнули дверями. И почти сразу об этом пожалели. Таскаться по лесу в хороших шмотках и полувыходных туфлях, удачно приобретенных на распродаже, еще то удовольствие. Хорошо, что мне удалось прихватить с собой завалявшуюся в машине старую ветровку. Хоть какая-то защита от комаров.
Я не замедлила упрекнуть Наташку в неоправданной упертости. Именно она настояла на почти парадной форме одежды. Предполагалось, что это повысит мне настроение. В итоге мы с ней не на шутку расплевались. Последней каплей послужило ее откровение, что у меня своей головы нет и не будет. Полная безнадега! Хорошо еще Д.Н. рядом не было. Какое-никакое, а подтверждение его теоретическим выкладкам.
Одиночное бродяжничество по кустам успокоило и быстро переросло в парное. Мы с Наташкой столкнулись под одной сосной и никак не могли разойтись.
— Какое счастье встретить в незнакомом лесу знакомое лицо! Замри, — облегченно вздохнув, заявила подруга, идя на таран. Сосна даже не пошевелилась. В отличие от меня. Благодаря Наталье, ухватившей меня за руки, я буквально приклеилась к дереву, служившему разделительным барьером. — И с чего это мы все взбеленились?
— Если у меня есть «знакомое лицо», то оно прилагается к знакомой голове, которую ты как-то не заметила, — сурово заявила я.
Наталья меня отпустила. Немного помедлив, я присела на траву. Балдеж! Облегченно выдохнув, я разулыбалась и в состоянии всепрощения предложила подруге вернуться к машине, дабы уговорить Димку отказаться от затеи визита к Полетаевым. Валерия не ребенок, сама разберется с супругом. Надоело бестолковое хождение по мукам.
— Мама дорогая! Ирка, сейчас же встань! Рядом муравейник. Не надо нарушать трудовую деятельность его обитателей. Пусть пашут. А вот я в отличие от них до шести свободна, — на всякий случай, но не очень уверенно напомнила подруга и напряженно прислушалась. — Кажется, звук мотора. Ир, не мельтеши, от тебя помехи идут. Сплошной треск. Определенно едет машина! Причем оттуда, откуда нужно. Ефимов все-таки проглядел нужный поворот.
Не теряя времени, мы рванули на шум работающего двигателя. Увы, он быстро удалялся. А нам еще ни разу не удалось обогнать автомашину, если она не стояла на месте. Спустя короткое время пришлось признать истину: Наташке не суждено попасть домой к шести часам. Мы заблудились.
Самым ужасным было то, что мобильники остались в машине. Димка на наши отчаянные вопли не отзывался. Как мы ни прислушивались, но звуков цивилизации не уловили. Обыкновенная лесная тишина, изредка приукрашиваемая шорохом листвы и легким потрескиванием. Даже птицы молчали.
— Мох… — пролепетала подруга. — Со школы и из нашей общей жизненной науки помню: с северной стороны у деревьев мох гуще. Надо найти образцово-показательный экземпляр дерева и сориентироваться в пространстве.
— А с какой стороны света нас сюда занесло? — занервничала я. Не хотелось расставаться с надеждой на скорое возвращение к машине.
— Господи, да не все ли равно, с какой! — капризно возмутилась Наташка, внимательно изучая два мощных ствола елей. — Как-то странно ведет себя этот мох. Вот на этой дубине, — шлепнула она по дереву, — его много с этой стороны, а на второй он почему-то гуще с противоположной. Береза вообще лысая, без лишаев. В смысле, лишайникового покрытия.
— Выпендривается. Не хочет прятать естественную красоту под маской. А мох на одной из еловых сущностей, скорее всего, замерз. Вот и перебрался на юг. — Я со злостью отбивалась от комаров, удивляясь их живучести и количеству. Чем же такая свора питается? Мы-то к ним случайно наведались. — Так в какую сторону пойдем?
— «А мы пойдем на Север», — нещадно гнусавя, пропела подруга. — Северный Ледовитый океан точно не пропустим. Или Колыму. А ежели Север обернется югом, возражать не стоит. Широка страна моя родная! Ой… это я зря ляпнула. Словом, нечего торчать на месте, плохие мысли в голову лезут. Ирка, ну что ты застыла каменной бабой! Хватит препарировать комара. Достаточно того, что ноги ему переломала. И прекрати корчить рожи. Приди в себя. Скорее всего, ты Ефимову основательно надоела. О себе вообще молчу. Наш хирург, как тот безвольный старик из сказки «Морозко». Решил избавиться от нас безболезненным для себя способом: завез в дремучий лес и покинул. Небось сейчас ему Полетаева омлет жарит. Блин, есть хочется.
Споткнувшись о замаскировавшийся в траве корень, я пролетела вперед, опередив подругу. Спасибо молоденькой осинке, о которую я притормозила, испуганно напомнив, что в Подмосковье нет дремучих лесов. Голос невольно дрогнул и сорвался на писк. Уверенностью от моего заявления в части «дремучести» и не пахло, пахло страданием. Наташка, добрая душа, тут же посоветовала особо не торопиться и лбом дорогу не прокладывать, а следом принялась меня утешать. В том плане, что не стоит оплакивать отсутствие подмосковных дремучих лесов. Жалко, конечно, что они изрядно облысели, но пока мы тут шастаем в поисках Севера, возможно, вырубленные проплешины как-то зарастут. Больше всего подругу взволновало, что к тому времени Борис может забыть ее незабываемую личность. И тут же, не замечая препятствий в виде кустов, которые следовало обойти, принялась строить планы отмщения невинному супругу.
Вскоре стало ясно: мы ходим по кругу. По непонятной причине все время загребаем влево. Проявился этот «хоровод» довольно просто. Я повторно споткнулась о злополучный корень и едва не сломала уже знакомую спасительную осинку.
— Чертов лес! — в сердцах заорала Наташка. — Чертов сын Полетаев! Чертова баба его жена вместе со своей сестричкой! Зачем мы вообще навязались твоему дураку Ефимову в провожатые?! А ты тоже хороша. Димкину нравственность следовало блюсти утренним омлетом, а не конвоированием до места ее скоропостижного падения.
Взглянув на меня, подруга осеклась и тихо попросила не обращать внимания на ее глупые речи. Цепная реакция! Глупость рождает очередную глупость. Почувствовав во рту едкую горечь, я перекосилась, выплюнула неосознанно разжеванный осиновый лист и, не отвечая, пошагала вперед. Душу заполнили сумерки. Наталья что-то верещала сзади. Кажется, оправдывалась за поклеп на идеально верного мужчину — Ефимова Дмитрия Николаевича, который ни за что не продастся за какой-то там омлет. Разве ж только после семидневного голодания. Я толком не слушала. Не останавливаясь, летела вперед.
