Ознакомительная версия.
В моем кармане лежали считаные рубли, но признаться в отсутствии денег мне было стыдно.
Я небрежно протянула ему купюру.
– На, держи полтинник.
– Ой, огромное спасибо, – обрадовался он. – Тебя как зовут? Меня Степа.
– Ксюша, – ответила я.
Отдав кассирше купюру, Степан сел за мой столик, отхлебнул пару раз из стакана и с ужасом спросил:
– Это как называется?
– Кофе, – пояснила я.
– Правда? Прикольно, – протянул красавчик.
– Мало похоже на капучино в «Третьяковке», – хмыкнула я.
Только не подумай, что я заглядывала в место массового скопления позолоченных деток, просто знаю название ресторана, а еще мне не хотелось, чтобы Степа принял меня за нищенку, поэтому я сказала:
– Замерзла на лекции, решила горячего глотнуть, никогда раньше сюда не заходила. Такой отстой. А ты чего приперся?
– Так тоже продрог, – шмыгнул носом Степа, – прямо окоченел весь, Игорь Лукьянов посоветовал: «Сгоняй в буфет!» Слушай, Ксюша, я должен тебе деньги вернуть, ничего, если после лекции? Не успею сейчас до банкомата добежать.
В моем кошельке осталось две копейки, если учесть, что стипендия через две недели, а подработки пока нет, то полтинник мне был жизненно необходим, но выглядеть в глазах Рубцова голодранкой не хотелось.
– Забей, – махнула я рукой, – разве это бабки?
– Любая копейка может пригодиться, – серьезно возразил Степа.
– Ты, оказывается, зануда, – засмеялась я, – а по внешнему виду и не скажешь.
В коридоре зазвенел звонок, Рубцов вскочил.
– Хорошо, я тебе звякну, сходишь со мной куда-нибудь?
– Непременно, – кивнула я, хорошо понимая, что это всего лишь вежливая фраза, у Степы есть с кем резвиться на тусовках…
Ксюша посмотрела на трубку, лежащую на узком диванчике.
– Рубцов давно забыл про долг, для него пятьдесят рублей не деньги.
– А вдруг это правда он? – предположила я. – Возможно, ты понравилась ему.
– Да нет, – отмахнулась Ксения.
– Почему? – возразила я. – Ты хорошенькая.
– Тупо одетая, езжу на метро, не принадлежу к девчонкам, от которых такие, как Степа, тащатся, – мрачно объяснила Ксюша.
– Встречаются люди, не обращающие внимания на бренды, – продолжала я, – поговори с ним нормально, согласись на встречу.
Трубка опять затрезвонила.
– Извини, – уже другим тоном произнесла Ксюша, – что-то связь чудит, все время нас разъединяет. Я тебя вспомнила.
– Так как? – обрадовался Степа. – Или в «Павлове» слишком шумно?
Ксюша изобразила равнодушие.
– Ну… ладно, если ты настаиваешь.
– Супер, – явно обрадовался Степан, – я заеду за тобой около полуночи, «Павлов» в ноль часов открывается, лучше прийти пораньше, я заказал нам ложу, идет?
– Угу, – согласилась моя напарница.
– Диктуй адрес, – велел Рубцов.
– Знаешь, где находится «Монпалас»? – спросила девушка.
– Такой здоровенный небоскреб с позолоченным шпилем?
– Да, бывал там? – спросила Ксюша.
– Прикольно, в «Монпаласе» у маминой подруги Розы Львовны апартаменты.
– Не знаю такую, – живо ответила врунья, – там жильцов полно!
– И не надо с ней знакомиться, – сказал Рубцов, – я понял, в полночь прибуду, говори код.
– Что?
– К вам во двор так не въехать, надо код квартиры знать, иначе охрана не откроет.
– Слушай, – понизила голос лгунья, – мои предки странные. Бесполезняк объяснять им, что я давно стала взрослым человеком. Не разрешают мне садиться за руль! Боятся, что разобьюсь.
– Моя мама, если я не звоню ей каждые два часа, моментально поднимает на ноги полицию, – засмеялся Степан. – Сначала я злился, а потом привык.
– На тачке мне ездить нельзя, – фантазировала Королева, – в метро, по мнению отца, тоже опасно, в такси садиться запрещено, о том, чтобы бомбиста поймать, и речи быть не может. Короче, после девяти вечера меня никуда не выпускают.
– Вот бедняжка, – сказал с сочувствием Рубцов.
– Но мне охота потусить!
– Я тоже тайком от предков удираю, – признался Степа.
– Скажу своим, что еду ночевать к бабушке, а сама с тобой в «Павлов» подамся.
– Глупо, – хмыкнул Рубцов, – они позвонят твоей бабке и выяснят правду.
– Нет, – засмеялась хитрованка, – понимаешь, я живу с мачехой, второй женой отца, она замечательная, но терпеть не может мою мать, они не разговаривают, и отец с бывшей супругой не общается. Бабушка же – мать моей родной мамы, сообразил?
– Вроде да, – ответил Рубцов.
Ксению понесло на волне лжи.
– Дедушка академик, он за мной на тачке заезжает, сам за рулем. Отец даже в окно не смотрит, чтобы его, не дай бог, бывший тесть не заметил. Если папа увидит, что я сажусь в незнакомую машину…
Я замахала руками. Нелогично получается: либо отец не смотрит в окно, тогда он не увидит иномарку, либо следит за дочерью, и тогда заметит автомобиль. Но Степан не заметил нестыковки.
– Ясно, – ответил он, – я припаркуюсь на улице.
– Со мной будет Дарья, – воскликнула Ксюша.
– Ладно, – согласился Степа, – позову Мишку, чтобы твоей подруге не скучать.
– Она старая, – захихикала Ксюня.
Я молча слушала девушку. Интересно, как она объяснит свою дружбу с рассыпающейся от древности дамой?
– Дарья моя дуэнья, – выпалила Королева, – родители наняли ее, чтобы я одна нигде не ходила. Да ты не переживай! Она своя в доску, замечаний не делает, будет в сторонке сидеть молча.
– Ага, – протянул парень, для которого наличие соглядатая оказалось, похоже, не очень приятным сюрпризом.
– Она малину не потопчет, – заявила Ксения и отсоединилась.
– Ступай одна, – попросила я, – бессонная ночь не входит в мои планы.
– Забыла про это? – спросила напарница, показывая на браслет на руке, – он каждое слово пишет. Мы должны быть всегда вместе.
– Верно, – вздохнула я.
Ксения округлила глаза.
– Пли-и-из! Мне так хочется в «Павлов»! Это единственный шанс туда попасть. А я потом твое желание исполню. Мы всегда договоримся. Уступи мне, я уступлю тебе, и приз за сплоченную пару будет наш.
– Хорошо, – согласилась я, – идем в «Павлов».
Ксения швырнула трубку, взвизгнула и кинулась к шкафу.
* * *
Без четверти двенадцать мы с Ксюшей подъехали к забору «Монпаласа». Я молча, чтобы браслет не записал ни слова, сунула Ксю деньги на такси.
Мы вылезли из наемного экипажа и встали неподалеку от проходной. Мне было тепло в уггах и пуховике, а спутница сразу заклацала зубами.
На улице декабрь, правда, мороза нет, под ногами слякоть, но все равно холодно, в особенности если на тебе короткая юбка из искусственной кожи, чулки, ботфорты из клеенки, тонкая блузка и куртка из Чебурашки.
– Если Степан задержится, ты превратишься в эскимо, – сказала я.
– Ннет, ммне жарко, – возразила, трясясь, Ксюша.
За спиной зашуршали шины, я обернулась. Из роскошного седана вышел парень и, открыв дверцу, сказал:
– Давно стоите?
– Только вышли, – еле шевеля замерзшими губами, ответила Ксюша и живо юркнула в машину на переднее сиденье.
– Извините, – начал каяться Рубцов, – я пошел в гараж, а мой «БМВ» не заводится, пришлось мамину машину брать, пока ключи нашел… Дарья, вас музыка не раздражает?
– Ни на минуту, – ответила я.
– Говорила же, она супер, – воскликнула Ксюша, – у нас с дуэньей полное взаимопонимание.
– Классно выглядишь, – сделал ей комплимент Степа.
Ксюша, пропрыгавшая больше часа в ванной, подбирая наряд, накручивая волосы и накладывая макияж, небрежно обронила:
– Пришлось надеть что попроще, иначе мать могла спросить, зачем я так к бабке вырядилась!
– Мне не нравится, когда девчонки напяливают на себя шмотки стоимостью в миллион, – вдруг заявил Степа. – Сколько ни объяснял маме и сестре, что неприлично ходить в шубах из снежного барса, они не слушают и разгуливают в манто. Это аморально и жестоко по отношению к животным! Вы не сердитесь, что я опоздал? Ксю, я звонил тебе, а трубка отвечала: абонент недоступен.
Я расстегнула пуховик. Ну, Ксюша, твой ход. Я-то знаю, что она оставила трубку в комнате, предварительно отключив ее. Увидев мой удивленный взгляд, напарница пояснила:
«Не могу этот отстой взять. Сейчас у всех айфоны, а у меня дерьмо кнопочное, да еще только по громкой связи орет. Увидит Степан это чудо и удивится. У богатой девочки такого быть не может. Ну почему мне не посчастливилось появиться на свет в скромном трехэтажном особняке на Рублево-Успенском шоссе? Отчего крутые родители достались Светке Самойловой? Чем я хуже?..»
– После нашего разговора я пошла в салон голову помыть и потеряла трубку, – фыркнула студентка, – это уже пятая за полгода, отцу пока не сказала, он на меня за рассеянность злится.
– Все равно узнает, – покачал головой Рубцов, – начнет звонить тебе и все поймет.
– Ага, – изобразила грусть выдумщица, – глупо, конечно, я веду себя, как страус!
Степа притормозил у супермаркета.
Ознакомительная версия.
